Бремя страстей - Ткачев Андрей
Молитва «Отче наш» говорит, что человеку в жизни всегда будет кого прощать: «И остави нам долги наши, якоже и мы оставляем должником нашим». Эта строчка будет читаться до скончания века, до Страшного Суда. Она говорит о том, что у нас всегда будут некие долги перед Богом, а у ближнего всегда будут некие долги перед нами. Терпеть ближнего в надежде, что Бог потерпит нас, и прощать ближнего, веря, что так и мы найдем прощение, — наш путь. Это путь к прочному миру — миру между человеком и Богом, миру между человеком и человеком. Там, где этого нет, есть противоположные качества: спесь, злопамятство, мстительность, коварство и прочее.
Пусть пример святого Макария Великого побудит нас хоть немного терпеливее переносить неприятности от окружающих. Вспоминая многие свои неоплатные грехи перед Господом, мы будем легче принимать горькие и целебные пилюли из Его врачующей руки.
Мир через цветное стеклышко страстей и грехов
Говорит Господь: «Не судите, да не судимы будете, ибо каким судом судите, таким будете судимы; и какою мерою мерите, такою и вам будут мерить» (Мф. 7,1-2). И апостол Павел говорит в Послании к Га- латам: «Братия! Если и впадет человек в какое согрешение, вы, духовные, исправляйте такового в духе кротости, наблюдая каждый за собою, чтобы не быть искушенным» (Гал. 6,1).
Подмечено народом: за что кого осудишь, в том и побудешь. Апостол Павел именно об этом говорит: наблюдая каждый за собою, чтобы не быть искушенным. Осудишь толстого — растолстеешь, осудишь соблудившего — в блуд впадешь, осудишь пьяного — сопьешься. И так во всем.
Между посевом и жатвой проходит некоторое время. Мы не всегда замечаем причинно-следственные связи между грехом и наказанием как следствием греха. Допустим, некто согрешил сегодня, а получил «по шапке» через три года. Он уже и забыл, за что. Но если это все сократить, сжать и проанализировать, то станет ясно, что греховные падения человека связаны со множеством его прежних духовных ошибок. Осуждение — одна из главных причин наших греховных преткновений. Человек, согрешая, тыкается носом в то, за что раньше или сейчас дерзал осуждать падающих и претыкающихся людей.
Духовный разум велит помнить о том, что каждый из нас может согрешить любым грехом. Любым грехом! Даже если человек уже старенький, все равно его
может догнать какой-нибудь «молодежный» грех. Жизнь дает много примеров, когда люди, убеленные сединой, даже стоящие одной ногой в могиле, вдруг совершают грехи, за которые юноша хотел бы провалиться под землю. Любым грехом может согрешить любой человек. Знание этой правды и сердечное согласие с этим удерживают человека от высокомерия и от того, чтобы тыкать пальцем в чужие беззакония.
Подмечено народом: за что кого осудишь, в том и побудешь.
Когда собирался Первый Вселенский Собор, нашлись епископы и священники, которые понесли царю Константину, председателю Собора, доносы, полные жалоб и осуждений. Иногда справедливых, а иногда и клеветнических. Царь просил не носить ему все это. Он рвал эти доносы, не читая, и говорил: «Если я увижу согрешающего человека, если увижу епископа или священника, лежащего с женщиной, я покрою его плащом своим и отвернусь в другую сторону». Вот образец души, не ищущей лакомства в знании о чужих грехах!
Так же поступили братья — Сим и Иафет — по отношению к обнажившемуся во сне отцу. Ной напился сладкого вина, его сморило, и он лежал в шатре, неблагообразно раскинувшись. Хам увидел это зрелище и повел себя неподобающим образом: он позвал других. Вот яркий пример осуждения, радостной насмешки над чужим позором. А другие сыновья поступили иначе: они подошли спиной к отцу, покрыв свои плечи одеждой, и укрыли его. И человек, который, видя чужой грех, тычет в него пальцем и всех зовет посмотреть, точь-в-точь копирует поведение Хама. Ведь хамство — это не только когда с тобой не поздоровались при встрече, хамство — это смех над чужими грехами, огласка чужих слабостей и немощей.
Мало ли в прошлом человека таких событий и фактов, огласки которых он трепещет и боится? Да полным-полно! Если составить досье на каждого — то самое досье, которое пишут ангелы, — и раскрыть его перед глазами всей вселенной, то какой же стыд будет! Зачем же мне интересоваться чужими грехами?! То, что мы замечаем в ближних, живет и в нас, мы от этого сами тайно страдаем. Проверьте себя.
Если человек сребролюбец, то ему кажется, что весь мир ворует. Если человек развратен, то он уверен, что весь мир развратен и что все утопает в похоти. Если человек горд и хочет власти, ему кажется, что все борются за власть, все подсиживают его, все вокруг него мечтают залезть в его кресло, весь мир представляет собой для него арену борьбы за первенство. Каждый видит мир через цветное стеклышко своих страстей и грехов. У каждого в глазу стоят свои «линзы», и сквозь эти «линзы» человек смотрит на мир. Например, кто-то любит машины — и он замечает каждую новую модель. А кому-то машины до лампочки — и хоть бы телеги ездили по улицам, он не обратил бы на это внимания, потому что у него нет этого в сердце, у него и глаз не реагирует на это. Что внутри, то и снаружи. И человек снаружи замечает лишь то, что у него уже есть внутри.
В Евангелии от Луки Господь говорит о бревне и глазу, то есть намеренно сдвигает ближе друг к другу несопоставимые вещи: бревна и глаза. Глаз — это очень тонкий орган, одно из доказательств бытия Божия. Глаз — свидетельство того, что человек сотворен
Великим Художником, а не произошел в результате эволюции. Можно открыть любой популярный учебник анатомии и прочитать, насколько сложно устроен глаз. Самые упертые атеисты, рассматривая человеческий глаз, начинали понимать, что эволюция — это басня. Мы — чудо, вышедшее из рук Божиих. И Евангелие про глаз говорит несколько раз. Например, говорит, что «светильник тела есть око. Если око темно, то и все тело темно будет; если око светло, то все тело светло будет» (см.: Лк. 11, 34). И еще говорит: «Что ты смотришь на сучок в глазе брата твоего, а бревна в твоем глазе не чувствуешь?» (Лк. 6, 41). Повторю, что бревно и глаз несопоставимые вещи.
Осуждение — одна из главных причин наших греховных преткновений Человек, согрешая, тыкается носом в то, за что раньше или сейчас дерзал осуждать падающих и претыкающихся людей
Человек, осуждающий другого, замечающий соринки в чужих глазах, есть человек крайне бесчувственный к своим личным грехам. У него целое бревно в глазу! Нечто невозможное по степени греха творится с ним! Что-то невыносимое есть у него на совести! Однако он этого не чувствует, а считает себя вправе смотреть туда, куда его не просят.
Будем учиться накладывать пластырь на рану, а не мимо нее, к больному месту, а не к здоровому. Заповедь о неосуждении в информационном обществе имеет особую актуальность. Мы, например, часто осуждаем тех, кого вообще не знаем. Пресса и телевидение постоянно рассказывают нам про чужие грехи. Рассказывают, чтобы мы посмеялись, осудили, пафосно пофыркали у экрана. Атмосферой осуждения полна вся современная пресса, в особенности так называемая желтая пресса. Отстранитесь на шаг от современности, присмотритесь. Разве это не сумасшедший дом?
Евангелие пытается донести человеку небесную истину: нельзя судить людей. Ты, человек, ничего не знаешь про другого. Ты можешь видеть грех, но не видеть покаяния.
«Лицемер! вынь прежде бревно из твоего глаза и тогда увидишь, как вынуть сучок из глаза брата твоего», — говорит Господь (см.: Мф. 7,5). Если ты хочешь помочь человеку, а не просто мыть ему кости, ты должен сначала вытащить реальное бревно из собственного глаза. Тогда и чужую соринку сможешь аккуратно извлечь пинцетом. Отношения моего и твоего греха—это всегда отношения бревна и соринки. Всегда, по Евангелию, мой грех — это бревно, а твой грех — это соринка. Так же думай и ты.
Это как в бинокле — там есть увеличивающие стекла и уменьшающие. Чужие добрые дела рассматривай в увеличительное стекло — пусть они кажутся большими. На свои добрые дела переворачивай бинокль — пусть они видятся маленькими. Это правильный взгляд. С грехами все наоборот. Когда человек рассматривает свои грехи, пусть смотрит в бинокль как обычно: «Ух ты, да там действительно бревна!» На чужие — переворачивай его: глядь, а там песчинка.
