Георгий Чистяков - Размышления о Евангелии от Иоанна
Воскрешением Лазаря заканчивается «Книга знамений». Основную часть «Книги часа» – часа славы, смерти и воскресения – составляет прощальная беседа Иисуса, или, как нередко говорят библеисты, «завещание Иисуса». Этот текст, который обычно читается на утрене в Страстную пятницу в качестве первого из двенадцати Евангелий, начинается словами: «Ныне прославился Сын Человеческий, и Бог прославился в Нем». В Евангелии от Иоанна это такой же большой и единственный в своем роде блок прямой речи Самого Иисуса, как Нагорная проповедь в Евангелии от Матфея. Других мест такого типа в Евангелии нет.
Но что такое Нагорная проповедь? Это тоже своего рода завещание Иисуса, в котором Он говорит, как жить, чтобы стяжать главное блаженство – нищету в Духе. Этой же теме посвящена и Его прощальная беседа. Только в Нагорной проповеди речь идет о «наружных» правилах, следование которым вводит человека в Царство Божие, а в прощальной беседе говорится о том же самом, но с точки зрения сердца и его глубин – здесь раскрывается смысл той дороги, что ведет в жизнь вечную изнутри.
Прощальная беседа (как и Нагорная проповедь!) от начала до конца выдержана в стилистике Ветхого Завета и полна прямых параллелей с разными местами Пятикнижия и почти прямых цитат из самых разных книг Писания. Так, конец 47-й, 48-я и 49-я главы книги Бытие посвящены словесному завещанию Иакова, которое он, почувствовав приближение смерти, оставляет Иосифу. В главах 31-33 Второзакония говорится о предчувствии Моисеем смерти и его завещании народу Израилеву. Книга Иисуса Навина – главы 23-24, 12-я глава Первой книги Самуила, 14-я глава книги Товита также содержат завещания ветхозаветных проповедников своим потомкам. И подобных завещаний в Ветхом Завете довольно много. Свою прощальную беседу Иисус адресует ученикам, а вместе с ними и нам (в Деяниях святых апостолов мы встретимся с аналогичной прощальной беседой Павла – глава 20-я). С Нагорной проповеди начинается проповедническое служение Иисуса, Прощальной беседой оно завершается, но оба текста (именно как первый и последний шаги Иисуса в его деле по разъяснению того, что такое Царство Небесное и жизнь вечная) теснейшим образом связаны друг с другом.
Есть в Евангелии от Иоанна и небольшой по объему, но чрезвычайно важный по смыслу рассказ об омовении Иисусом ног ученикам. Он занимает в этом Евангелии то же место, что и повествование о Тайной Вечере у синоптиков. Там, где в тексте Матфея, Марка и Луки находится рассказ о Тайной Вечере, у Иоанна говорится об омовении ног. И не случайно в литургии Великого четверга эти два рассказа соединены, причем повествование об омовении ног включено в составное Евангелие таким, которое читается именно в момент особого воспоминания Тайной Вечери.
Необходимо обратить внимание на два следующих стиха: «Итак, если Я, Господь и Учитель, умыл ноги вам, то и вы должны умывать ноги друг другу. Ибо Я дал вам пример, чтобы и вы делали то же, что Я сделал вам» (Ин., 13:14-15). Здесь употребляется греческое слово «парадигма», то есть «пример»; пример, что Иисус дает нам как Своим ученикам. Пример любви, которая выражается в служении ученикам, когда Иисус, из учителя становясь слугой для каждого, объединяет их, а следовательно, и нас Своим служением в единое целое. Торжеством любви можно назвать и Тайную Вечерю, ибо тут Иисус через причащение от единого хлеба и одной чаши также объединяет Своих учеников в единое целое. «Один хлеб, и мы, многие, одно тело, – говорит об этом апостол Павел (1Ко., 10:17), – ибо все причащаемся от одного хлеба». Об этом же говорится в одной из молитв литургии святого Василия Великого: «Нас же всех от единого хлеба и чаши причащающихся, соедини друг ко другу во единого Духа Святаго причастие»…
Омывая ноги апостолам, Иисус об этой любви пока не говорит, но только намекает на нее. Говорит же Он о ней в прощальной беседе, тон которой задается 34-м и 35-м стихами 13-й главы: «Заповедь новую даю вам, да любите друг друга, как Я возлюбил вас, так и вы да любите друг друга. По тому узнают все, что вы Мои ученики, если будете иметь любовь между собою».
Размышляя над этими стихами, важно понять, что эта заповедь новая вовсе не потому, что она противопоставлена каким-то старым заповедям; ибо об этом же, в общем, говорится и в Ветхом Завете. Уже в книге Левит мы читаем, что ближнего нужно любить, как самого себя, что Бог возлюбил отцов наших и любовь Божия водворилась на земле в незапамятные времена. Тема любви – это уже одна из основных тем Пятикнижия. В приведенных же выше новозаветных стихах в слово «новый» вложено совсем иное содержание: это не «новый в противоположность старому», а «всегда новый», то есть неустаревающий. Новый Завет поэтому не противопоставлен Старому, Ветхому Завету, он Новый совсем по другой причине – потому что он всегда новый. Об этом когда-то хорошо сказал святитель Ириней, епископ Лионский, показав, что христианство отличает весьма существенная особенность: оно всегда жгуче современно и не воспринимается как что-то устаревшее, древнее, взятое из тьмы веков.
Христианство отвечает на те вопросы, которые задает ей сегодняшний человек, озабоченный своей сегодняшней болью, сегодняшними бедами, а не уводит его куда-то в далекое прошлое. В основе большинства религий лежит уход в прошлое, в какие-то древние ритуалы, обычаи и церемонии. Это было и у египтян, и у греков. Греки, жившие в эпоху Иисуса, чуть раньше и чуть позже, и даже в эпоху Платона в IV в. до н. э., понимали, что все те ритуалы, которые они совершают по закону своей религии, – это всего лишь дань прошлому, благочестивое воспоминание о том, что для их предков некогда было свято. Они прекрасно понимали, что корни этих ритуалов уходят в далекое прошлое, что совершать их необходимо в силу традиций, главным образом, потому, что так было установлено теми, кто основал их города и заложил основные принципы в их законы. Потому что этого хотели их прадеды и прапрадеды.
И вообще обращенность в прошлое характерна для большинства религий. А Иисус производит удивительный переворот. Он создает то, о чем о. Александр Шмеман говорил: «Это не религия, это что-то другое». Действительно, христианство – это жизнь, потому что это всегда ново. Оно не уводит человека в прошлое, а укореняет в настоящем. Христианство делает нас современниками нашего века, людьми, реально живущими в сегодняшнем мире, чтобы понять этот мир и победить не какое-то абстрактное зло, а то именно зло, что сегодня разрушает нас, людей вокруг нас, общество, мир и так далее.
Заповедь любви, которую дает нам Иисус, потому всегда новая, что не устаревает. Все, чему учит нас Христос, относится ко дню сегодняшнему и ко дню завтрашнему, в который мы должны идти вслед за Ним, хотя это и страшно. В Евангелии от Марка мы читаем, что апостолы поспешают за Иисусом. Он – впереди, им страшно идти за Ним, им хотелось бы остаться там, где они были. Возврат в прошлое всегда проще, чем путь в будущее. Но Иисус ведет нас именно по дороге, устремленной в будущее. Он учит нас не погружаться, подобно язычникам, в мифы и предания былого, а иметь дерзновение жить в настоящем, в сегодняшнем дне. «Иди за Мною и предоставь мертвым погребать своих мертвецов» (Мф., 8:22). И наверное, это реальная победа, которую одерживает Иисус.
После окончания прощальной беседы, в ходе которой черты дерзновения жить в настоящем вырисовываются и обретают конкретные формы, приходят стражники и воины, чтобы Его схватить. Далее – арест, допросы, дорога на Голгофу, казнь, Крест, у которого стоят Матерь Его и ученик, слово Его: «Совершилось!», последний вздох, снятие с креста и воскресение. Казалось бы, на этом Евангелие и должно закончиться, тем более что в конце 20-й главы (стихи 30-31) говорится: «Много Иисус сотворил пред учениками Своими и других знамений (в Синодальном переводе «чудес». – Г.?.), о которых не написано в книге сей. Сие же написано, дабы вы уверовали, что Иисус есть Христос, Сын Божий, и веруя, имели жизнь во имя Его», – и евангелист как бы ставит точку. Однако неожиданно к этому эпилогу прибавляется следующий, второй эпилог. Он содержит два эпизода.
Иисус является ученикам на море Тивериадском в предрассветном утреннем тумане (начало 21-й главы). Они вытаскивают сети, полные рыбы, хотя перед этим, работая всю ночь, ничего не поймали. Внимательный читатель Евангелия вспоминает, что об этом уже было рассказано в Новом Завете – в 5-й главе Евангелия от Луки. Там эта сцена практически описана во всех подробностях: ученики вместе с Воскресшим переживают то, что они уже пережили, когда следовали за Иисусом при Его жизни. И через эту сцену в начале 21-й главы мы тоже становимся участниками евангельских событий. Потому что подобно тому, как ученики вторично, вместе с Воскресшим пережили чудесный лов рыбы, так и мы вместе с Ним во второй, третий, сотый раз переживаем то, что описано в Евангелии. Об этих стихах можно сказать: это дверь, через которую можно войти внутрь Евангелия, чтобы жить уже не снаружи, а внутри его.
