Николай Велимирович - Семь ключей к вечной жизни. Мысли о пути человека к Небу
Видел я другого ребенка, бежавшего за стайкой весенних бабочек, и когда уже был готов поймать одну, оставил ее и погнался за другой, показавшейся ему более красивой.
Сказал я тогда: таковы и вы, чада земные, такова и погоня ваша за достижением желаемого.
Воистину, погоня эта бесполезна и утомительна. Когда пробьет час смертный, не сможете вспомнить, за чем гнались. И войдете в мир иной с пустыми руками и смятенным сердцем.
Сыновья Неба тоже в утомительной погоне, но не в бесполезной. И когда встретят они смерть, без труда объяснят, к чему стремились, и войдут в иной мир с чистым сердцем и руками, полными даров.
Орел поднебесный, завидев ягненка в поле, спускается с высоты и спрашивает воробьев, сидящих у ягненка на спине: «Видите ли ягненка?» – «Нет, – отвечают они, – не видим». – Орлу подобны мученики доброй надежды. Издалека видят они пищу свою и устремляются к ней, в то время как находящиеся вблизи ходят по ней, не замечая.
Длителен бег за доброй надеждой. Но мужественный решается и бежит, отбрасывая надежды обманчивые, попирая их словно опавшую листву. Многие и многие препятствия преодолевает он, стремясь к своей надежде, и смерть – одно из них, и смерть преодолевает он.
Не полагайте надежд своих на день грядущий, не ждите, что ярче осветит он пути ваши искривленные. Ибо день грядущий лишь новый поворот пути вашего и новая тайна.
Не полагайте надежд своих на дни многие, ибо дни ваши – плоды воображения вашего. Но уповайте на День без заката.
Самый удивительный из гостей однажды посетил землю и вернулся в Свои пределы. А удивление от пришествия Его осталось и распространилось по всему миру. И сотни поколений на протяжении девятнадцати веков говорили об этом Посетителе больше, чем о ком-либо другом на свете. Но самое великое чудо состоит в том, что все эти поколения говорили о Нем не только как о некогда посетившем землю, но как о своем Современнике. И поныне говорится о Нем не как о Приходившем когда-то, но как о Современнике. Присно Приходивший и присно Современник! Неповторимое чудо в истории рода человеческого. Личность этого Посетителя исключительна, не сравнима ни с кем из земных, не объяснима ничем земным. Многие в изумлении вопрошают: кто Он? А мы знаем Его и не знаем. Взираем на Него издалека и видим Его рядом. Дух Его среди нас. Мы в Его власти. Имя Его приносит нам надежду, утешение и радость. Кто Он?
Это Царь Царства Небесного, облекшийся в человека, в обычного человека, вот кто этот необычный Посетитель мира.
Благослови врагов моих, Господи. И я их благословляю и не кляну.
Враги решительнее друзей толкают меня в объятия Твои. Друзья вязали меня к земле, враги разрушали все надежды мои на земное. Они сделали меня странником в царствах земных и ненужным жителем земли. Как преследуемый зверь быстрее находит себе убежище, чем не преследуемый, так и я, гонимый врагами, укрылся под покровом Твоим, где ни друзья, ни враги не могут погубить душу мою…
Благослови врагов моих, Господи. И я их благословляю и не кляну.
Благослови их и умножи, умножи и сильнее ожесточи на меня,
Да будет бегство мое к Тебе безвозвратным;
Да надежды мои на человеческое развеются, как паутина.
Воистину, Бог дал огромную власть безгрешному человеку над делами рук Своих: Адам имел власть над всякой земной тварью, пока не нарушил заповедь Божию и не послушался диавола, Божьего врага. Природа перестала быть послушна ему, потому что и он перестал быть послушен Богу.
Однако человек в своем падшем естестве хранит в душе надежду на помощь Божию: Ибо тварь с надеждою ожидает откровения сынов Божиих, потому что тварь покорилась суете не добровольно, но по воле покорившего ее, в надежде, что и сама тварь освобождена будет от рабства тлению в свободу славы детей Божиих. Ибо знаем, что вся тварь совокупно стенает и мучится доныне (Рим. 8: 19–22).
Любовь к Богу и ближнему
Любовь делает меня Богом, а Тебя, Господи, человеком.
Смотри, там, где один, – там нет любви. Где двое собираются – там лишь призрак любви. Где соединились трое – там любовь. Имя Тебе – Любовь, ибо имя Тебе – Троица Единосущная.
Был бы Ты один, не был бы ни любовью, ни ненавистью.
Был бы двоичен, ненависть и любовь в Тебе сменяли бы друг друга.
Но троичен Ты, и нет в Тебе ни тени перемен.
Любовь не знает ни пространства, ни времени. Она вне времени и пространства. День для нее как век и век как день. Когда я соединен с Тобой любовью, нет ни земли, ни неба – есть только Бог, нет разделения на «я» и «ты» – есть только Бог.
Три ипостаси в Любви – девство, познание и святость. Если нет в любви девства, нет в ней умиления, есть эгоизм и страсть. Если нет в ней мудрости, она – безумие. Без святости любовь – не сила, без святости любовь – слабость. Когда страсть, безумие и слабость объединяются, наступает ад, который дьявол называет любовью.
Если душа моя сохранит чистоту девства, разум – мудрость прозорливую, а дух – свет животворящий, тогда и я стану любовью, которая с Твоей любовью – одно. Через любовь себя вижу, как Тебя, и Ты видишь меня, как Себя. Через любовь на Тебя смотрю и себя не вижу, и Ты через любовь смотришь на меня и Себя не видишь.
Любовь приносит себя в жертву и переживает жертву как дар, а не как потерю.
Чада земные, слово «Любовь» – из всех молитв самая долгая.
Есть ли земная любовь? – спрашивают меня ближние. Настолько же, насколько есть земной Бог! Земная любовь горит и сгорает, Небесная горит, не сгорая. Земная любовь, как и все земное, лишь мечта и сказка о любви. На Небесную похожа она не более чем идолы на Бога. Как дым похож на пламя, так и ваша земная любовь на любовь Божественную.
Когда разменяете золотой на гроши, уже не назовете гроши золотым, – грошами назовете. Отчего любовь Божественную, измельченную и в прах размолотую, не прахом, но любовью называете?
Господи, удостой меня любви, которой Ты живешь, которой живот подаешь.
Удостой меня любви Твоей, Господи, и буду я свободен от всех законов.
Всели Любовь Свою в меня и любовь соединит меня с Тобою.
Мученики великой любви,
молите Бога о нас.
Вы, познавшие любовь, которая сильнее смерти, молитесь Любви о нас.
Вы, счастливо миновавшие сети преходящей любви, подобной смытому дождем пятну краски на стене.
Вы, проповедавшие, что любовь таинственней плоти и долговечнее звезд небесных.
Любовью понимали вы деревья и камни, зверей в горах и рыб в воде. Ибо Любовь вскрывает печати всех тайн, и все творения предстают в наготе перед любящим.
Любовью исполняли вы пророков, отвечали всем религиям и покрывали все законы.
Великие завоеватели, кто сильнее вас?
Великие мудрецы, кто мудрее вас?
Редчайшие сокровища, кто малочисленнее вас?
Боги, видевшие себя в Боге и Бога в себе?
Имеющие честь выше ангельской, ибо Ангелы Ангелами стали без мученичества.
Вам молимся и поклоняемся –
молите Бога о нас!
Чтобы и нам очиститься от призрачной любви, конец которой ненависть.
Чтобы и нам увенчать веру нашу и надежду венцом, перед которым меркнет солнце.
Чтобы и нам прозреть, познать и возрадоваться радостью ангельской.
Чтобы и наша жизнь стала трисолнечным сиянием, подобным Тому, от Которого исходит сияние, с тьмой не смешанное.
Чтобы и мы открыли в себе деву вечную, и Превечного Сына Девы, и Духа Голубиня.
Мученики любви великой, только страдание ваше меньше любви вашей. Земная любовь несет страдание, большее, чем сама любовь. Вы же возлюбили то, что продолжительнее времени и шире пространства.
Слыша о страданиях ваших, братья ваши смертные невероятными их мнят. Лишь оттого, что за страданиями не способны видеть любви, смысла страданий. О, если бы смогли они проникнуть в любовь вашу! Показались бы им безделицей страдания, так же как ледяной дождь и порывы ветра – безделица для матери, спешащей домой к ребенку своему.
Тому, у кого есть цель больше мира, мир не причинит вреда.
Того, кто спешит к дому, что обширней пространства, пространство не помеха.
Того, кто стяжал любовь, превосходящую временное, время не поглотит и не раздавит.
Сквозь все бури и ураганы ведет Любовь избранников своих и влечет за собой.
Мученики великой любви,
молите Бога о нас.
Любовь моя бодрствует, не утомляется. Тот, Кого люблю и ожидаю, грядет ко мне в окружении свиты небесной. Как же спать мне и как бдение может утомить меня?
Бодрствую, слушая притчи людей и прислушиваясь к притчам тварей бессловесных: не угадаю ли в них тайное послание от Любви моей? Не занимают меня притчи ради притч или ради сказителей их, только Тебя ради.
Словно человек, потерявший голос и в поисках его слушающий чутко голоса чужие: не найдет ли свой? В каждом голосе он находит нотки своего, но ни в одном всей полноты его.
