Юрий Низовцев - Свобода, жизнь и сознание.
Душе необходимо конечное, временное существование в чем-то, чтобы проявляться в этом конечном в виде сознания. Но для чего же нужно душе это конечное?
Смысл бытия, сущего для души и сознания совсем не в существовании. Это неинтересно и бессмысленно. Если пойти дальше, то смысл существования и не в чистом познании, поскольку само по себе оно не нужно. Самосознание дано человеку, конечному существу для того, чтобы жить, то есть чувствовать, понимать, ошибаться, восторгаться открытой новизной чего-то. Все это не может существовать без времени и свободы. Поэтому бессмертная душа становится смертной во времени именно для того, чтобы жить, а не существовать. Факты, опыт, смысл всех ее жизней, складываясь и перерабатываясь, дают ей возможность постоянно развиваться. Жизни всех душ, интегрально соединяясь в немыслимое для нас целое, дают развивающегося и живущего Бога, точнее, Высший разум. Всё это существует, в нашем понимании времени, вечно, то есть у него не было начала и не будет конца, поскольку сочетания сущего бесконечны, бесчисленны, беспредельны. Поэтому фактор времени можно объяснить только одним – необходимостью событий. Всё остальное, по сути, является второстепенным. Бессмертное, всемогущее проявляется в слабом, конечном именно для того, чтобы жить, пользуясь всеми красками жизни и обогащаясь ею, все более постигая себя.
Изначальная неудовлетворенность «молодой», первоначальной души собой как бы просит душу остаться в человеке наедине с миром и попытаться проявить себя в отрыве от всесильного мира душ в мире уничтожающихся вещей и преходящих событий. В «покинутости», если пользоваться терминологией Хайдеггера, душе человека предоставляется возможность продолжать «делать себя самой», используя все жизненные возможности, но стараясь не нанести ущерба окружающему. Последнее и является проблемой для первоначальной души. Именно это она и должна в первую очередь преодолеть во многих человеческих жизнях. Вместе с тем «покинутость», на деле, для души понятие достаточно условное, поскольку она не одинока, а живет в сообществе подобных ей человеческих душ, которые не всегда отторгают её, а во многом поддерживают. Кроме того, душа обязательно вернется в свой мир с «багажом» приобретенного в очередной жизни.
Все образования нашего мира конечны. И признание человека средоточием всего означает, что со смертью человека и исчезновением человечества все наработанное ими тоже пропадает. Это не только не эффективно, но и бессмысленно. Однако человек в сознании встречается с бесконечностью, которая не боится смерти, но получает ее в человеке, не зная того, что она, душа, бессмертна. Сам по себе этот факт есть мощнейший толчок для преобразования души в более любящее и понимающее существо. Вместе с тем все наработанное людями не пропадает, а сохраняется в душах.
Сама же смерть действительно дает свободу, но не в том смысле, в каком ее понимают многие философы, отрицающие существование души. Смерть дает освобождение душе от ее временного тела, исполнившего свои функции, для дальнейшего продвижения в ее развитии и совершенствовании.
Время есть условие существования не только человека, а всего вечного сущего и оно означает, что сущее вечно движется и меняется. Этот вечный, в нашем понимании, поток событий – время непрестанно вносит новизну в существование сознания, позволяя ему бесконечно развивать себя. Порыв же, точнее, стремление – это одна из характеристик свободы сознания, в основе которой лежит его вечная неудовлетворенность собой, то есть вечное стремление к совершенствованию. Развертывание этого порыва-стремления в созидательно-разрушительной работе сознания – еще одной характеристике свободы сознания – как раз и означает, что человек в течение жизни берет бытие на себя, создавая собственную реальность на основе трансформации окружающего в соответствии с решениями собственного сознания.
Однако эта работа человека как бы для себя, на самом деле есть работа для души, открывающей в человеческой деятельности все новые и новые для себя грани бытия, фиксируя их в себе и заключая тем самым их в вечность, создавая как себе, так и Высшему разуму, чьей частицей она является, не холодное и отстраненное существование, но вполне живую, многокрасочную, ужасную и прекрасную жизнь со всеми ее ошибками, находками и прегрешениями.
Тезис Канта и Хайдеггера, обосновывающий мышление неизбежной конечностью существования, для которого мышление есть производное от человека, таким образом, абсолютно неадекватен. Человек – лишь средство для выражения в конечности бессмертной души, которая через человека реализует свои потенции, в том числе и свободу для собственного развития и жизни в различных условиях бытия, наивысшим представителем которого она является.
Вот почему Платон стоит выше Хайдеггера. По Платону, мышление побеждает смерть, так как умирает тело, но не душа, которая освобождается из своего временного удела. Жизнь человека, стало быть, сразу же обретает смысл в своем временном существовании. Это есть еще одна грань свободы сознания души, когда, исчерпав свое существование в одном, и учтя его, она переходит к существованию в другом, новом для нее.
С позиции развития сознания в процессе опоры на бытие важен не выбор того или иного, и даже не то, правильный этот выбор или нет, детерминирован он или нет, а то, что сознание человека принимает решение по изменению ситуации вовне не как животное – неосознанно, а в виде проекта, что впоследствии отражается и на внутреннем состоянии сознания, поскольку любое изменение в сторону неизвестного, нового, все равно какого, плохого или хорошего, является дополнительным вкладом в «багаж» сознания для последующей оценки и принятия во внимание для дальнейших действий. То есть даже в самых детерминированных ситуациях, кроме полного застоя, сознание, так или иначе, развивается, узнавая новое для себя. Любые осознанные решения в виде проектов, фантазий, способов преодоления препятствий к ним, стремления, представления об их последствиях, то есть спроектированных целях и есть освобождение от прежнего порядка, или свобода.
Однако для понимания этого в цельном виде необходимо знать не только принадлежность свободы, но и ее предназначение, что оказалось под силу в определенной степени только античным мыслителям.
Глава 2
Критический обзор основных соображения мыслителей прошлого о свободе.
Во время образования первых государств появилась интеллектуальная прослойка, возникла культура слова, отношения людей стали обрастать слоями различных установлений, человек стал осознавать себя как существо, способное не только стремиться к выживанию, сытости и благополучию, но и стремящееся к изменению себя и всего, окружающего его.
Раньше, в архаичных сообществах им владел страх перед окружающим, непонятным и враждебным, миром. Он молил идолов о помощи и спасении.
Теперь же им в большей степени начинает владеть беспокойство о не сделанном, стремление к чему-то, как кажется, лучшему, чем сейчас. Это стремление получило выражение в осознании того, что, прежде чем двигаться куда-то, надо освободиться от лишнего, мешающего.
Так человек осознал, что в нем есть некое свойство, которое помогает ему снимать те или иные рамки, ограничения, не скатываясь к хаосу. Эта способность помогала ему продвигаться к чему-то новому, неизведанному. Он понял, что ему предоставлена возможность изменять установившийся и кажущийся незыблемым порядок, а не выбирать только из того, что дано.
Возникло понятие свободы как способности человека пренебречь существующим ради стремления к неизвестному.
Процесс этот всегда был отнюдь не автоматическим, а осознанным в той или иной степени. Мало того, человек понял, что свобода влечет за собой последствия, за которые придется отвечать, возможно, и жизнью. Ошибки в его действиях, в конце концов, вели к верным решениям. Жизнь, отношения между людьми совершенствовались настолько, насколько они способны были к этому, медленно, но верно, с откатами, поворотами, но всё менялось постепенно, не то чтобы к лучшему, но другому, более приспособленному к изменившемуся человеку: создавалась иная реальность. А то, что этот процесс шел под знаком судьбы, космоса, богов говорит лишь о соответствующем уровне сознания и адекватном ему понимании мира.
В этом процессе из-за двойственной природы человека к его сознательным намерениям и действиям всегда примешивалась в разной степени его животная природа, выражавшаяся во влиянии на его намерения, поведение, действия бессознательного, то есть чувств, страстей, инстинктивных стремлений, существенно замедлявших процесс развития, но делающих его более живым, красочным, трудным, и, значит, более полезным для развития души, внешним проявлением которой является сознание.
