Паисий Величковский - Творения
Все досаждения и скорби причиняют нам бесы; они хитро подводят безвременные заботы и различные сети для того, чтобы отвлечь наш ум от молитвенного созерцания, то есть стараются сделать ум наш праздным, незанятым делом спасения, отторгнуть его от высокой молитвенной любви Божией. Если бы возможно было им, дали бы царство и богатство всего мира, только бы заботливостью отвлечь ум наш от памяти любви к Богу, то есть от непрестанной молитвенной памяти, непрестанного моления, что есть любовь к Богу. А мы больше всего будем иметь заботу об этом и не оставим молитвенной сладости. Все попечение возложим на Бога; Он исполнит все наши нужды. Предадим забвению все дела мира сего и не будем иметь заботу ни о чем в веке сем, ибо она связывает иноку руки и ноги и против воли влечет его к любви миpa сего; как вода угашает огонь, так и печаль века сего — любовь к Богу. Посему будем внимательны и всегда усердны к любви Божией, и Господь попечется о нуждах наших; тогда явится и источник слез от сей молитвы. Если отстранимся от смущения и волнения мирского, тогда чрез внимание и хранение сердечное, сладостною становится молитва, и слезы сами собою проливаются; не с принуждением уже источает их из себя человек, но с радостью. Если кто желает, при вышесказанной молитве, исполниться горячею любовью к Богу еще до исхода души своей, пожить подвижнически и в нужде, и носить на теле своем мертвость Иисусову: быть всегда мертвым плотью и во все дни жизни своей работать без смущения одному Богу, то начало и конец всему этому — отсечь все пристрастия и похоти и всякое попечение и суету миpa сего. Устранись от всякого человека, молвы и смущения, проводя птичие житие и нисколько не заботься о суетных; все останется на земле, ибо мы живем здесь в гостях, как сказал Апостол: наше житие на небесах (Фил. 3, 20); попечемся только о душе и во всякой нужде имей попечителем Бога; нигде, никогда, ни в какой нужде не оставляет Бог несомненно надеющихся на Него всецело и работающих Ему всем сердцем в любви к Нему. Если поживем в надежде на Бога — хотя и один день и так скончаемся, то это лучше многих лет, проведенных в двоедушии; нигде не писано, чтобы уповающие на Бога оставлялись. Ибо невозможно спастись, не оторвав своего ума от суеты и всякой заботы и не собрав его в одно место. Единый ум или Христу всецело предать, или суетному попечению. Всякое помышление и забота, преждевременные и отвлекающие наш ум от молитвы, происходят от бесов. Желающий спастись и угодить Богу, пусть отвратится от всего земного и поживет, как одна из птиц; пусть изберет отдельное подходящее место и пребывает наединe или с духовным своим чадом, переносит недостаток в телесных потребностях — пище, одежде и вещах; в недостаткe душа смиряется и умиляется, а ум возвышается; когда человек ничего не видит у себя, легче терпит телом, радуется душою о будущих наградах. Где же изобилие во всех потребностях посреди многих братий, там невозможно сохранить ум невозмущенным, потому что требует послушания и оставления своей воли и исполнения во всем повеленного.
Слово 26. О непрестанной молитве
Что должно сделать, чтобы ум всегда был занят Богом? Если не приобретем трех следующих добродетелей: любви к Богу и людям, воздержания и молитвы Иисусовой; то не может ум наш вполне быть занятым Богом; ибо любовь укрощает гнев, воздержание ослабляет похоть, а молитва отвлекает ум от помыслов и прогоняет собою всякую ненависть и высокоумие. Будь же постоянно занят Богом, ибо Бог всему научит тебя и откроет Святым Духом вышнее — небесное и нижнее — земное. Аминь.
Молитва Живоначальной Троице. Отче Преблагий, и Сыне Пресвятый, и Душе Святый: Троице Святая, Неразделимый Боже, спаси меня грешнаго!
Слово 27. Четыре связующие добродетели
Основание всем благим в следующем: сидеть в своей келлии, приобретать непрестанную молитву, воздерживать чрево и язык. Нерадящий о сих четырех добродетелях, пусть знает, что не только эти погубляет, но и всем добродетелям разрушает основание и открывает источник страстей и бездну смущения. Келлия иноку — что гроб мертвому: мертвый никогда не движется во гробе, и инок, сидя в келлии своей, никогда не согрешает, будучи свободен от трех доводов ко греху: — зрения, слушания и разговора; только Бог в нем пребывает и добрые дела. Молитва же отвлекает от всех помыслов, так что все в миpe сем считается как прах и пепел. Когда душа ощутит сладость молитвы, тогда ни во что считает жизнь, не желает красот и сладостей, забывает о себе и всех живущих на земле. Посему должно исполнять молитвенное правило и крепко понуждать себя к молитве. Когда же изнеможем, тогда нужно приниматься за рукоделие, чтобы не овладел нами сон. Если ночью во время молитвы нападет сон, тягость очей, тогда при огне должно бодрствовать и не склоняться к низу, но смотреть прямо на икону. Удерживание чрева от пищи, то есть пост и воздержание, подает бодрость, легкость телу для совершения добродетелей; воздержник подобно орлу летает, не чувствуя плоти. Воздержание языка избавляет от следующих пороков: клеветы, смущения, празднословия, лжи, окаменения сердечного без умиления, уныния, тщеславия, показывания своего подвига. От многословия происходит погубление добродетелей, разорение, безмолвие и прочие бесчестные страсти. Молчаливый страшен бесам, потому что они не видят сердечные тайны у совершенных, когда не говорят устами. Любящий же многословие не избежит греха. Если все дела греховной жизни положить на одну сторону весов, а молчание на другую, то найдем, что оно перетянет их. Видишь ли, скольким добродетелям бывает помощью пустынное отшельничество и воздержание языка, и сколько худого они уничтожают! Начало, прочность, и конец, корень и основание пустынной безмолвной жизни — многая молитва; а трезвение, немечтательность ума и алчба — помощники сему. Без этого человек склонен бывает на увлечение помыслами, сон, леность, рассеянность, уныние, расслабление, и понапрасну он тратит время. Кромe сего ему требуется горячая, непоколебимая вера и упование на Бога, терпениe, постоянство утвержденное мужеством, беспопечение о всех предметах благословных и неблагословных, потому что ум, занятый предметами, заботится, мечтает, рассеевается, прилепляется к ним, и от этого погашается теплота сердца, сладость молитвы, духовная горячность и ревность; ум в нерадении дремлет и забывается, и человек праздно губит время, забывает о смерти, муке и царствии небесном, дремлет и телом, и спит мрачным сном, а душа одна не можете бороться со сном, будит и поднимает от сна плоть без возбуждения и содействия ума, то есть трезвения и сердечной молитвы. Человек или укрепляется и приходит в совершенство от умного возбуждения и от сердечного делания, или ослабевает и одолевается от страстей и часто страдает от бесов. Ибо, кто пребывает в десных, то есть сердечном делании, сохраняет ум от скверных помыслов и сердце блюдет, то в таковом пребывают святые силы и помогают ему; если же кто остается в шуиих, того одолевают противные силы. Многие св. отцы так говорили об этом: «если пребывать спокойно в келлии (а келлия всему научит) с возбуждением и возгреванием себя самого, трезвенно и усердно всею душою, умом и сердцем быть занятым одним Богом, от всего удаляться, и сохранять свой ум трезвенным и немечтательным в помыслах, воздерживаться в пище, непрестанно и прилежно заниматься молитвою Иисусовою, — если так пребывать в келлии, то как бы остном будет уязвляться тогда душа и сердце, и ум ревностию озаряется». Безмолвие есть не отвлекаемое служение и предстояние Богу. Если человек, когда, исполнив все это, чего никогда не испытал, вкусит сладость любви к Богу, именно от молитвы Иисусовой, тогда избегает народа, как дикий осел и тогда познает пустынное безмолвие и получит пользу от отшельничества.
Слово 28. О том, чтобы заботиться о внутреннем, в излишние же попечения не вдаваться, но непрестанно молиться Богу
Смотри, инок, будь внимателен к хитрым замыслам лукавых бесов и трезвись умом! Лукавые бесы когда видят человека в хорошем настроении, со слезами творящего молитву и добродетели, тогда напоминают ему о каких-либо делах по келлии, говоря: «это дело необходимо, смотри, исполни его»! Сегодня это, завтра — то, или другое, или десятое; или: «иди и посети брата», или: «иди туда и сюда», или заставляют припасать излишнюю пищу и другое и иное всячески предлагают, беспокоят и тревожат его. Для того это делают они, чтобы не был он свободен для Бога и не насытился бы слезным умилением плача. Ты же, подвижник и воин Христов, познай обман лукавых бесов и смотри, что они делают, чтобы каким либо образом не обманули тебя. Ибо как невозможно смотреть одним глазом на небо, другим — на землю, так нельзя человеку заботиться о душе и теле. Как источник не может одним течением изливать сладкую и горькую воду, так невозможно человеку и Богу работать и о теле заботиться; невозможно мамоне работать и Богу угождать, невозможно есть, ибо одного возненавидите, а другого возлюбите, как раб, служащий двум господам, не может обоих любить. Таким образом не должно нам считать для себя вечным никакого другого предмета, кроме одного бессмертного Создателя нашего: Ему работать, для Него малое это время употреблять, на вечное уповать. Поэтому самому святые отцы заботились только о нынешнем дне; о завтрашнем же, касательно всякой вещи и нужды, заботу возлагали на Бога, предавая в руки Господни душу и тело; да Сам Он промышляет о жизни их и заботится о всякой потребности. Возверзи на Господа печаль твою, и Той тя препитает (Пс. 54, 23); только Им одним будь непрестанно занят; ибо Он всегда слышит день и нощь взывающих к Нему; особенно же взирает на непрестанную молитву их. Если же мы сами о себе заботимся, то Бог не заботится о нас; если сами мстим, то Бог не отомщает за нас; если сами себя освобождаем от болезней, то Бог не исцеляет нас. Когда же восприимем упование, упразднимся для молитвы, бросим попечение, тогда приходит нам на ум память смерти, и пришествие Христово, и возгорается сердечная теплота, очищается и просветляется ум и душа наша услаждается умилением и пребывает в страхe Божием. Когда же привяжемся к излишнему рукоделию и попечительности, тогда все забываем; и память смертную и пришествиe Христово, и теплота сердца погашается, и светлость ума помрачается, и умиление и страх Божий отходят от души, и удаляется она от Бога чрез излишнее рукоделие и заботу. Посему должно нам возложить упование на Бога, дабы Он промышлял о жизни нашей, и жизнь наша тогда будет согласна с апостольским словом, как сказано: аще живем, аще умираем; Господни есмы (Рим. 14, 8), т. е. если живем в надежде на Бога, как и Господь сказал: веруяй в Мя, аще и умрет, оживет. И всяк живой и веруяй в Мя, не умрет во веки (Ин. 11, 25–26). Если же заботимся о завтрашнем и печемся о сладостях, и в том потратим cиe малое время, то когда же будем свободны для Бога? Ясно, что оставим Его и отпадаем от Божественной любви Его и лишимся всех добродетелей, и Им Самим будем оставлены, лишимся славы Его, и будет наша жизнь в надежде на себя таковою: или живем, или умираем, живем греху и умираем для муки. Да не свяжемся как-нибудь мало-помалу сею пагубнейшею заботою; иначе и земных благ лишимся и будущих не получим. Однажды навсегда мы отреклись земных вещей, мирского мудрования; предадим же забвению всякую мирскую прелесть; пренебрежем все прелестное и презрим все временное века сего; и так приступим к одному Господу, день и нощь будем служить Ему в страхе, от всех в миpе сем нагим быть и иметь птичье житие. О, инок! Разве не считаешь все, находящееся в миpe за ничто, а заботишься о необходимых потребностях телесных? Все тленно и имеет конец; благоденствие миpa сего или покой телесный — суета сует. О, инок! скажу тебе полезное слово, что ничего нет нужнее каждому своей души; и самое тело наше будем иметь, как чужое, ибо — смертно к тленно. Кроме Бога только одна душа наша бессмертна и нетленна. Положившийся на Бога поистине не заботится о плоти, — чем ее питать, одевать, не собирает имение на случай голода и не страшится ничего — ни зверем быть съедену, ни убиту, но все это по заповеди оставляет, ибо имеет во всем попечителем и помощником Бога. Если кто не возложит всего себя на Бога, — и в необходимых телесных нуждах и во всякой скорби не будет говорить: «как Богу угодно», — не может спастись. Терпящий же скорби, мало-помалу возвеселится при исходе своей души и по исходе возрадуется неизреченною радостью. Когда болеем, получаем раны, или к смерти приближаемся и умираем, или терпим недостаток в необходимых потребностях и никого не имеем, кто бы помиловал нас; и если при этом скажем: «как Бог хочет, так да сотворит с нами», — то этим одним посрамлен и побежден будет диавол, враг наш.
