Амброджо Донини - Люди, идолы и боги
С июня 1796 года по январь 1797 года, когда французские войска начали оккупацию папского государства и поставили под сомнение самое понятие о земной власти пап, насчитывали свыше ста случаев, когда религиозные изображения якобы творили чудеса, особенно в Риме, в знак того, что бог на стороне феодального мира. Изображения и изваяния богородицы приходили в движение, глаза их оживали и плакали чудотворными слезами, статуи таинственным образом обливались потом[23].
То же происходило в 1799 году, после вступления французов в Рим и Неаполь. К этому времени относится знаменитый случай с несостоявшимся чудом св. Дженнаро. Неудачу этого чуда хотели истолковать как протест святого против вторжения французов в бурбонские государства. В результате вмешательства генералов Шампьонэ и Макдональда «небо стало на сторону французов», и чудо смогло завершиться. Подобные чудеса происходили в 1850–1851 годах, вслед за возвращением Пия IX из изгнания, после разгрома героической Римской республики 1849 года.
Одно следует отметить: никакие чудеса никогда не могли помешать изменению экономической и политической структуры общества в направлении к более высоким формам общественной жизни.
Тотем и табу
Коллективная жизнь сама собой не могла «объективно проявиться в мифе и обряде», как утверждают различные представители французской социологической школы от Дюркгейма до Леви-Брюля[24]. Общество без социальных противоречий никогда не могло дать начало религиозному «отчуждению».
Когда первобытная община, основанная на равном участии ее членов в получении и присвоении продуктов, распадается и уступает место режиму частной собственности и порабощению широких слоев населения, все изменения жизни на земле получают отражение в области идеологии.
До этого периода религиозные представления людей не шли дальше воображаемых родственных связей первобытной группы с определенными животными или растениями, которыми питались ее члены (такими, например, как заяц, черепаха, дикобраз, кенгуру, кабан, орел, змея, медведь, олень, различные виды ягод и трав, деревья и пр.). Но расслоение семьи и появление классов привели к раздвоению идеологии, имевшему исключительное значение, и Дали начало различным взглядам на природу, с одной стороны, и, с другой — на мир явлений, которые отныне были признаны сверхъестественными.
Прежде чем человек мог поверить в существование таинственных и могучих сил, способных благоприятно или неблагоприятно влиять на течение его жизни, необходимо было, чтобы представления о подобных фантастических отношениях были реализованы в реальных условиях подчинения, определявшегося новой структурой общества. С этого момента ощущение зависимости и подчинения становится характерным для всех религий. Оно исчезнет лишь с устранением условий, которые их породили.
Именно в это время рождается представление о греховности и искуплении, недостижимом духовном идеале, противопоставленном печальной, безнадежной действительности материальной жизни, на которую считают себя осужденными большинство человеческих существ на земле. В подобных условиях становится наказанием даже труд, который составляет часть нормального ритма жизни людей в первобытном обществе. Все религии эпохи рабовладения истолковывают необходимость работать как проклятье, как мучительную утрату некогда изведанного счастья. «В поте лица твоего будешь есть хлеб…» [25] — говорит божество первому человеку.
В легенде об Адаме, как и во всех других подобных мифах, которые пытаются объяснить происхождение страдания и несправедливости, уже явно проявляется классовая точка зрения на жизнь, неизвестная первоначальным формам религиозной идеологии.
Животное — родич
Тотемизм — наиболее древняя форма религии, которую мы знаем в истории человечества до эпохи возникновения классов.
Что в точности означает «тотем»? Это слово, как мы уже видели, первоначально означало родственную связь между членами определенной группы людей и их предполагаемым или фактическим родоначальником. Позже эта родственная связь была распространена на животных и растения, которые служат данной группе для поддержания существования[26]. Само это расширение представлений является определенным религиозным процессом. Из представления о тотеме со временем разовьется культ животных, растений и природных явлений, которые определяют жизнь человека.
Часто утверждают, что тотемизм нельзя считать религиозным явлением, поскольку мифический родич и покровитель группы еще не признается стоящим над человеком и не отождествляется с каким-либо божеством. Сторонники этой точки зрения, которую поддерживают теологи и некоторые ученые-рационалисты (например, Фрэзер, основательно запутавший этот вопрос), попросту не принимают во внимание, что идея высшего существа не могла утвердиться до того, как сложилось разделение на антагонистические общественные классы.
В обществе с разделением труда на основе родственных отношений и возрастных различий отношения родства, естественно, становятся основным типом религиозных связей.
Животное, от которого зависит снабжение пищей клана, в то же время рассматривается как родич группы. Члены данного клана не едят его мясо, точно так же как мужчины и женщины одной группы не вступают друг с другом в брак. Этот запрет выражен в слове полинезийского происхождения — «табу» («тапу»), которое впервые услыхал мореплаватель Кук в Танге (1771 год). Первоначальное значение этого слова — «отделенный», «удаленный прочь». В первобытном обществе «табу» — все, что таит в себе, по представлению первобытного человека, опасность. Кстати, в этимологии слова «храм» (греческое temenos, латинское templum), как ни далеко живут народы, его употребляющие, от Австралийского континента, звучит тот же мотив места, «отделенного» от обычной деятельности человека [27].
Школа Фрейда объясняла подобные представления с точки зрения психоанализа сексуальными мотивами запретов (см., например, работу Фрейда «Тотем и табу»). din истолкование первоначально стимулировало последующие исследования, впоследствии же оно заняло подобающее ему скромное место в области изучения комплексов в мифических вымыслов первобытного человека. Теория «коллективной бессознательности» К. Г. Юнга и понятия «священный», «божественный», «чародейский» и «ужасный», предложенные протестантским теологом Р. Отто, в основном правильно, в меру их положительного содержания, объясняют практику табу.
Табу налагается на больных, на трупы, на чужеземцев, на женщин в определенные периоды их физиологической жизни и вообще на все предметы, которые, как кажется первобытному человеку, имеют необычный характер. Позже в ту же категорию войдут племенные вожди, монархи и жрецы. Все то, что табу, — неприкасаемо и несет в себе заразу; впрочем, эти представления породили некоторые оздоравливающие и очищающие запреты.
Все эти верования находят объяснение в различных формах экономики и общественных отношений. Не религия породила идею чистого и нечистого, святого и мирского, дозволенного и запрещенного, а общественная практика, которая создала отраженный мир легенд и обрядов, названных священными. Но, появившись на свет, эти представления проделали путь самостоятельного развития. И тот вывод, что к тем или иным представлениям привел образ жизни людей и способ производства, а не их образ мыслей, вовсе не означает пренебрежения конкретным значением идеологии или объяснением вопросов религии простыми экономическими справками.
Обряды посвящения
Кто из исследователей первобытного общества сможет отрицать решающую роль общественных производственных отношений?
Группа людей живет охотой, которая повсеместно была обязательным этапом развития общества. Но чтобы настичь добычу, необходимо владеть исключительно сложным охотничьим искусством, идеологическое отражение которого можно видеть в так называемых обрядах посвящения, к которым пока допускаются только мужчины. Это — очищение, посвящение и введение юноши в число охотников.
В ходе обрядовых празднеств, нередко длящихся неделями, посвященный символически умирает, чтобы возродиться к новой жизни и быть в состоянии выполнять свои обязанности по отношению к обществу. Мы еще далеки от представлений об искуплении и спасении, возникающих только в эпоху наивысшего развития рабовладения, когда неосуществимое на земле спасение было перенесено в сферу вымысла, в мир потустороннего. Но переход юноши в более ответственную категорию в связи с его возрастом или приобретенными им навыками несет в себе зародыши идеи тех обрядов, которые позже разовьются в религии «мистерий» и в самое христианство.
