Василий Пробатов - Переложения
Вместе с ним и другой ученик,
Что знаком с архирейской семьей
Был, и в двор ея тотчас проник.
Но Петр входа себе не добился,
И наружу к нему тот пошел,
Со служанкою здесь объяснился,
И с собою во двор его ввел.
Но раба та, впустив его, все же
Нашла нужным сказать ему вслух:
«Ученик Иисуса ты тоже».
Но со страха отрекся он вдруг,
На дворе же весь люд архирея
У костра в холод ночи стоял,
Свои члены озябшие грея,
К ним и Петр также греться пристал.
А Спасителю в эти мгновенья
Анна строгий допрос учинял:
В чем Его состояло ученье
И кому Он его предлагал.
«В всенародных собраньях всегда Я,
В синагогах и храме учил,
Говорил, ничего не скрывая,
Тайны Я никакой не хранил.
И зачем от Меня ты ответа
Вымогаешь на этот вопрос,
Пусть, кто слышал Меня, тебе это
Лучше скажут», – ответил Христос.
Тут слуга один дерзкой рукою
Иисусу удар вдруг нанес.
«Как Ты с грубостью смеешь такою
Архирея порочить вопрос?» -
Закричал он при том, но спокойно
Царь небесный ему возразил:
«Если молвил Я что непристойно,
Ты тогда бы Мне то объяснил,
Если ж так Я был вправе сказать,
То за что же Меня оскорблять?»
Анна Господа в узах оставил
И на суд в Каиафе отправил.
А Петр грелся все там со слугами,
Вдруг из них ему некто сказал:
«Был, должно быть, с Его ты друзьями»,
Но он это неправдой назвал.
Но другой (Малху был он роднею),
Обличая Петра, утверждал:
«Не тебя ли недавней порою
Я в саду с Иисусом видал?»
Но отрекся апостол Христов,
И послышался крик петухов.
Утром синедрион иудейский
Иисуса к Пилату повел,
Но по случаю Пасхи еврейской
Во дворец он к нему не вошел,
Почиталося за оскверненье
У них в домы неверных входить.
Пилат, вышедши к ним, обвиненье
На Христа приказал предъявить.
Но те гордо ему отвечали:
«Если б чист от злодейства Он был,
Мы Его бы Тебе не предали».
Но правитель на то возразил:
«Когда вы изложить не хотите
Мне Его перед властью вины,
Тогда сами Его и судите
По обычаям вашей страны».
«Права нам не дано, – те сказали, -
Смертной казнью злодеев карать».
И так слово Христа оправдали:
«Смерть Я крестную должен приять».
Пригласив Иисуса, правитель
«Царь ли Ты иудейский?» – спросил,
Но с Своей стороны и Спаситель
Ему также вопрос предложил:
«В иудейском иль римском ты смысле
Говоришь Мне о царстве Моем?»
«Чужды мне иудейские мысли,
Неужель Ты не знаешь о том?
Твой народ и твои архиреи
Тебя предали власти моей,
Говорят о Тебе, как злодее,
Что ж Ты сделал, скажи мне скорей», -
Так Пилат Иисусу ответил,
А Он, речь продолжая, заметил:
«Мое царство есть царство иное,
Выше царств оно здешних земных.
Если б было оно как земное,
То Меня б, как царей остальных,
Полки слуг от врагов защищали
И им в руки Меня не предали».
«Итак, Царь Ты?» – правитель сказал.
«Да, Я – Царь, – Иисус отвечал. -
Я явился в пределы земные,
Чтобы истины свет возвестить,
И те люди, что речи святыя
Мои примут, Мне будут служить».
«Что есть истина?» – тот возразил,
Вышел вон и врагам объявил:
«Зла найти не могу никакого
Я в делах Человека того,
Так для праздника вам Я святого
Отпущу на свободу Его».
Но послышался яростный гам:
«Не Его, а Варавву дай нам!»
А Варавва преступник был злой.
19 ГЛАВА
Что ж Правитель? Он тою порой
Совершить приказал бичеванье
Над ни в чем не повинным Христом.
Исполняя его приказанье,
Палачи издевались при том:
Иисусу венец возложили,
Что из терний колючих сплели,
В багряницу Его облачили,
Как царя иудейской земли.
Лицемерно приветами чтили
И удары, глумясь, наносили.
Как конец наступил поруганью,
Пилат, выйдя к народу, сказал:
«Я повергнул Его наказанью,
Чтобы каждый из вас теперь знал,
Что Ему я дарую свободу,
Так как я в Нем вины не нашел».
И в поруганном виде к народу
Иисуса он тотчас извел:
Был в пурпуровом Он одеянье,
А главу Его терн покрывал,
И ища для Него состраданья,
«Человек – Он», – Правитель сказал.
Но как только Христа увидали
Архиреи с своею толпой,
«Так распни Его! – все закричали. -
Возьми с глаз Его наших долой!»
Но Пилат им сказал в раздраженье:
«Сами вы распинайте Его,
Я же злого в Его поведенье
И речах не нашел ничего».
«Мы закон свой имеем священный, -
Он свирепый ответ услыхал, -
Должен Он умереть непременно:
Сыном Божьим Себя Он называл».
И Пилат, услыхав это слово,
Больше прежнего страх ощутил
И Христа пригласив к себе снова,
«Кто такой Ты?» – с тревогой спросил.
«Что ж Ты мне отвечать не желаешь? -
Молвил он, как сомкнувши уста,
Искупитель стоял, – иль не знаешь,
Что мне власти дана полнота,
И могу я Тебя и распять,
И свободу немедленно дать».
«Власть дана тебе эта от Бога,
Что ты значил бы сам по себе?
И Бог взыщет с тех более строго,
Кто Меня предал в руки тебе».
Господь рек, и старался сильнее
Иисуса Пилат отпустить,
Но сказали ему архиреи:
«Если так ты решишь поступить,
Всему миру покажешь тогда ты,
Что для кесаря стал ты врагом,
Тот противник ему ведь заклятый,
Кто себя почитает царем».
То услышав из уст архиреев,
Пилат вывел Спасителя вон,
И в виду здесь у всех иудеев
В кресло сесть приказал Ему он
На помосте, Гаввафой что звался.
Было в пятницу то часов в шесть,
Праздник Пасхи уже приближался,
Народ агнца готовился есть.
И Пилат, на Христа указуя,
«Это царь ваш», – народу сказал.
Но «Распни, смерть Ему!» – негодуя,
Этот сброд перед ним закричал.
Он сказал: «Но не стыдно ль, евреи,
Вам царя умертвить своего?»
Отвечали ему архиреи:
«Знаем кесаря мы одного».
И Пилат тогда воинам в руки
Христа предал на смертныя муки.
И несть крест Ему воины дали,
И Он вышел из стен городских
На то место, что «Лобное» звали
Иль «Голгофа» наречием их,
И был распят Христос Искупитель
Здесь среди двух преступников злых,
На кресте Его надпись Правитель
Поместил в выраженьях таких:
«Это царь иудейской земли».
Лиц немало ту надпись прочли,
Людей много сюда приходило:
Место то, где Спаситель висел,
Недалеко от города было,
И на трех языках повелел
Пилат сделать ее: по-еврейски,
По-элладски, по-римски, и вот,
Негодуя, совет архирейский
В дом правителя с просьбой идет,
Чтобы это он снял надписанье
И прибить бы другое велел -
Что Он Сам Себе царское званье
Беззаконно присвоить хотел.
Но им резко Пилат отвечал:
«Что я раз написал, то навек написал».
Палачи к дележу приступили
Одеяний Христа между тем,
Было четверо их, и решили
Дать по части из них они всем.
Но хитон Его взяв, усмотрели,
Что без швов он, весь соткан кругом.
И они его рвать пожалели,
Но бросать стали жребий о нем.
Так исполнилось то предсказанье,
Что читается в книгах святых:
«Враги делят Мои одеянья,
Мечут жребий при этом о них».
Вся объята кручиною злою,
К кресту Матерь Христова пришла
С Магдалиной и тою сестрою,
Что женою Клеопы была.
Когда Матерь увидел Превечный
Вместе с тем, кого так Он любил,
То, любовию движим сердечной,
«Это – сын твой», – Он ей возвестил.
А потом, и на друга взирая,
«Это матерь твоя», – Он сказал,
И он слова Его понимая,
К себе мать Его тотчас же взял.
Потом, видя конца приближенье,
«Жажду, – в муках Спаситель сказал, -
Чтоб исполнилось то предреченье,
Что в псалмах из нас всякий читал».
Сосуд с уксусом тут обретался,
И вот некто из воинов там
Губку им напоить постарался
И поднес Иисусу к устам,
На иссоп губку ту положивши,
И когда Он напитка вкусил,
То «Свершилося все!» – возгласивши,
Он, главу преклонивши, почил.
Был пяток, торжество приближалось
Дня великой субботы в домах,
Неприличным евреям казалось,
Чтоб висели тела на крестах.
И Пилата они попросили,
Чтоб велел он распятых убрать.
Чтобы голени им перебили,
Дабы смерти скорее предать.
И солдаты, придя, перебили
Ноги тем, что висели с Христом,
А когда к Самому приступили,
Не заметили жизни уж в Нем,
И ненужным нашли потому
Сокрушать они ноги Ему,
Но один из них пикой стальною
Пронзил Господу ребра тогда,
И из раны тотчас же струею
Показалися кровь и вода.
И не лживы того уверенья,
Кто сам это в тот миг наблюдал,
И вы верьте тому без сомненья,
О чем братьям он всем разсказал.
Должно было тому совершиться,
Что пророк в своей книге писал:
«Кость Его не должна сокрушиться».
Также то, что другой предрекал:
«Все увидят очами своими
