Феофан Затворник - Начертание христианского нравоучения
Так совершается и поддерживается сочетание сердца с Господом Спасителем верою. Отсюда начинается ряд других чувств, коими дух от Христа Спасителя восходит к беспредельному Богу и сочетавается с Ним. В заключение предлагается всякому прочесть следующее место из Апокалипсиса, в котором все сказанное пред сим совмещено и изрекается от лица Самого Бога: Зоне глаголеши, яко богат есмъ, и обогатихся, и ничтоже требую, и не веси, яко ты ecu окаянен, и беден, и нищ, и слеп, и наг. Со–вещаю тебе купити от мене злато разжжено огнем, да обогатишися: и одеяние бело, да об–лечешися: и да не явится срамота наготы твоея: и коллурием памажи очи твои, да види–ши. Аз, ихже аще люблю, обличаю и наказую: ревнуй убо и покайся. Се стою при дверех и толку: аще кто услышит глас Мой, и отверзет двери, вниду к нему, и вечеряю с ним, и той со Мною. Побеждающему дам сести со Мною на престоле Моем, якоже и аз победих, и седох со Отцем Моим на престоле Его. Имеяй ухо, да слышит, что Дух глаголет Церквам (Апок. 3).
б) Чувства и расположения на пути восхождения от Господа Спасителя к Богу Триипостасному
Когда образуется вера и сердце сочетавается с Господом, тотчас рождаются из сего другие чувства и расположения, как лучи от солнца, по которым, как по ступеням лестницы, утвержденной на камени — Христе, восходит христианин на небо к Богу и поклоняется Ему у подножия престола Его. Чувства сии и расположения суть следующие:
аа) Упование спасения в неразрывной связи с самоотвержением. Упование спасения так существенно в жизни по Христе, что есть как бы самое лучшее определение и выражение веры в Него. В нем чувствует себя христианин, что он вне опасности, за пределами всего зла, лежавшего на нем, что вступил в область спасающихся, спасается Господом. Кто из утопающих ухватился за вервь, брошенную к нему, влечется на корабль, возводится на него, стал на нем, тот не может не питать отрадного чувства избавления или минования опасностей. Таков же дух и христианина уверовавшего! Как сродно вере сие упование спасения, видно из слов апостола Петра, который почитает его отличительным признаком веры: Благословен Бог порождей нас во упование живо, взывает он (1 Пет. 1:3). У апостола Павла сие упование именуется котвою души, твердою и благонадежною (Евр. 6:19). Сим упованием отрицается или изгоняется из души главным образом отчаяние и безнадежность, но и, кроме их, всякое сомнение, неведение спасения своего и неубеждение в нем. Потому как упование спасения есть обязанность, так нечаяние его во всех видах есть грех. Самоотвержение, или жизнь в нем, есть не одно повержение себя под ноги, попрание и уничижение, но более: оно есть самоозлобление, или такая деятельность, которою беспрерывно озлобляется и поражается или тело, или душа и которая совмещает все дела наперекор самоугодию, своей воле и желаниям сердца. У святых отцов это выражается в двух правилах: не иметь своей воли и не давать покоя телу — как два способа самоозлобления. Из них составляется все подвижничество, которое то же, что жизнь в самоотвержении. О сем говорит апостол: иже Христовы суть, плоть распята со страстъми и похотъми (Гал. 5:24), и Господь: ижехощет по Мне ити, да отвержется себе (Мф. 16:24). Не так очевидна связь строгой самоозлобитель–ной подвижнической жизни с упованием спасения; но она есть, и так жива, что мера самоозлобления есть мера и упования спасения. Как тяжесть воздуха поднимает ртуть в барометре, так и тягота самоотвержения возвышает упование спасения. Основание сего можно видеть в спасении нас страданиями Господа: ими совершено спасение, и каждый человек спастись может не иначе как усвоением их себе. Как же их усвоить? Своими страданиями. Наши страдания суть точка соприкосновения к страданиям Христовым, или место привития их. Оттого апостолы говорят о некотором сообщении страстей Господа через сообразность со смертию Его (Флп. 3:10) и хвалят тех, кои успели приобщиться Христовым страстям (1 Пет. 4:13). От такого же сообщения естественным следствием должно быть возрастание упования спасения. Ибо если страданиями переходит на нас сила страданий Христовых, совершивших наше спасение, то вместе с тем не может не вселяться в душу и сознание спасения от их силы, что и есть существо упования. Но как бы это ни было, только жизнь самоотверженная, строго–подвижническая, самоозлобительная есть единственное условие упования спасения. Посему, кто покоит себя, тот погашает упование и, следовательно, заглушает самое зачало, или первый исход упования спасения. Потому врагам креста Христова кончина–погибель (Флп. 3:19).
бб) Мир с Богом в неразрывной связи с беспрерывным покаянием. Оправдившеся верою, мир имамы к Богу Господем нашим Иисус Христом, говорит апостол (Рим. 5:1). В другом месте говорится, что Бог мир во Христе примирил Себе и дал апостолам слово примирения, которые и молят всех: примиритеся Богу (2 Кор. 5: 19, 20). Мир сей свидетельствуется ощущением благоволения Божия, созерцанием в духе светлого лица Божия, сознанием отъятия и изменения гнева Его на милость, веселовоззрением на небо. Прежде был будто меч над главою, и обратиться к Богу, и подумать о Нем было страшно; а теперь со святым дерзновением входят во внутреннейшее за завесу. Сподобившись сего мира, надо заботиться и о том, чтобы пребывать в нем. Но пребывать в мире с Богом нельзя без непрерывного покаяния. Условие к миру с Богом апостол Иоанн поставляет такое: аще сердце наше не зазрит нам (1 Ин. 3:21). Если нет ничего на совести, можно иметь дерзновение и доступ к Богу в чувстве мира; а если есть, то мир нарушается. Бывает что на совести — от сознания греха. Но по тому же апостолу мы никогда не бываем без греха, и это так решительно, что тот уже лжец, кто иначе думает и чувствует (1 Ин. 1:8). Следовательно, нет минуты, когда бы кто не имел чего на совести — вольного или невольного, а потому нет минуты, когда бы не возмущался его мир с Богом. Отсюда следует, что всенеобходимо очищать свою совесть, чтобы быть в мире с Богом. Очищается же совесть покаянием. Следовательно, непрерывно должно каяться. Ибо покаяние смывает всякую скверну с души и делает ее чистою. Аще исповедуем грехи наша, верен есть и праведен, да оставит нам грехи наши и очистит нас от всякия неправды (1 Ин. 1:9). Покаяние сие состоит не в словах только: прости, Господи; помилуй, Господи; но при нем неизбежны все действия, условливающие отпущение грехов, то есть сознание определенной нечистоты помысла, взгляда, слова, соблазна или другого чего‑нибудь; сознание своей в том виновности и безответственности без самооправдания; молитва об оставлении ради Господа до умире–ния духа. Что касается до великих грехов, то те тотчас должно исповедать духовному отцу и принять разрешение, ибо в тех не успокоишь духа одним повседневным покаянием. Таким образом, обязанность непрерывного покаяния есть то же, что обязанность содержать совесть в чистоте и безукоризненности: У святых отцов сколько на это правил! Сколько употреблено забот, чтобы и себя к тому настроить, и других научить! Так и должно: иначе нет мира с Богом. Против сего грешат все несознательные, себя во всем оправдывающие и пред Богом, и пред людьми.
вв) Чувство любви Отчей от Бога, или сыновства Богу, в неразрывной связи с усиленною деятелъностию ради Его. В Господе Иисусе Христе истинно верующие, отрожденные водою и Духом, стали сынами Богу Отцу благодатными ради живого союза с Господом и воображения Его в себе. Такой неизреченный дар, существенный в царстве Христовом, обращает к нам Бога, как отца к детям, отеческою любовию. А это не может не отзываться и в самом сердце и не оставлять там сознания или чувства отеческой любви Божией и своего сыновства Богу. Сколько потому сии чувства существенны в христианском союзе с Богом, столько же и обязательны для христиан. Христиане обязаны иметь их и питать, напрягаться возбудить и хранить навсегда, С каким напряжением апостол Павел старался воскресить сии чувства, когда видел, что они были заглушены! Так он говорит: Елицы Духом Бо–жиим водятся, сии суть сынове Божий. Не приясте бо духа работы паки в боязнь, но духа сыноположения, о немже вопием: Авва Отче. Самый Дух спослушествует духу нашему, яко есмы чада Божия (Рим. 8: 14–16). Вси бо вы сынове Божий есте верою о Христе Иисусе: елицы бо во Христа крестистеся, во Христа облекостеся (Гал. 3: 26–27). Господь пришел, учит он, да всыновление восприемем (Гал. 4: 5, 6). Видите, какову любовь дал нам Отец, да чада Божий наречемся и будем (1 Ин. 3:1), взывает св. Иоанн Богослов. Не называться только, но и быть чадами дал нам область Господь (Ин. 1:12). Что теперь состоит в существенной связи с сим восприятием христиан в род Божий, в родство Божественное, вполне объясняется характером сына. Не одно то главное в сыне, что он действует не как раб, а с некоторою свободою, как посвященный в тайны отца; но и то, что все, относящееся к отцу и дому, он глубоко принимает к сердцу, как бы оно непосредственно касалось его одного, чувствует, что он, состоя в союзе с отцом и домом, союзе живом, — когда действует, действует от лица их и ради их, как бы благосостояние их, и честь, и слава лежали на нем одном. Такого точно характера и настроения должен быть и всякий христианин в благодатном христианском царстве, сем доме Божием. Чувствуя, что он есть Божий — искренний, ближний, он должен и действовать не иначе как от лица Бога, по распоряжениям и намерениям Божиим ради чести и славы дома Его во вне, ради благосостояния внутри; должен стоять за Господа Бога и за дом Его до крови ради своего Ему сродства благодатного. Христианин есть как бы посланник и ходатай от Бога, ходатайствующий и действующий по Его делам. Таково исходное начало всей деятельности христианина! Оттого у него должна быть неудержимая ревность о благе–Церкви и христиан, ревность съедающая, болезненно отзывающаяся в сердце. Как сыновство Богу возбуждает такую деятельность от Бога и ради Его, так, наоборот, деятельность такого рода возгревает, возвышает и поддерживает чувство сыновства, так что одно в необходимой связи с другою. Они взаимно отражаются друг в друге. Потому, наоборот, деятельность иного рода, или недеятельность, погашает чувство сыновства, или лишает сыновства. Это очевидно тоже из обыкновенного примера: сын, нерадящий об отце и доме, что за сын?.. И опять: кто потерял сыновние чувства, как будет действовать по–сыновнему?
