Франсин Риверс - Звуки Шофара
Пола кольнул страх. В университете их предупреждали, что к угрозе суицида ни в коем случае нельзя относиться несерьезно.
— Не говори такие вещи. Ты не безразлична мужу. Ты и мне не безразлична.
Может, ему следует поехать к ней? Она нуждается в нем. И она больше никому не доверяет. Вообще‑то в таких деликатных ситуациях он может брать с собой Юнис, но Шила считала, что женщины не любят ее. Она ни за что не раскроется в присутствии Юнис.
— Прости, что позвонила тебе, — пролепетала Шила убитым голосом. — Я не должна была тебя беспокоить.
— Ты вовсе не беспокоишь.
— У меня все будет в порядке. Тебе не надо обо мне тревожиться.
На другом конце провода послышалась какая‑то возня. Видимо, Шила не сразу сумела положить трубку на рычаг.
Сколь глубоко ее отчаяние? Что Роб наговорил ей? Почему она в таком состоянии? Могли Пол поверить, что у нее все будет в порядке? А если нет, как он сможет жить, зная, что она звонила ему и слезно умоляла о помощи? Совесть не позволит ему бросить ее в беде.
— Мне нужно выйти на пару часиков.
Пол поставил сотовый телефон на подзарядку и направился в сторону гаража.
— Кто звонил?
Хватая ключи от машины, Пол притворился, будто не расслышал вопроса.
— Постараюсь позвонить тебе позже.
Юнис вытерла руки полотенцем, вышла вслед за ним.
— Пол? — Она остановилась в дверях.
Он мог думать только о том, как поскорее добраться до Шилы, пока она не сотворила какую‑нибудь глупость.
* * *Стивен сел за барную стойку в «Закусочной Чарли».
— Давненько тебя не видели, красавчик. — Салли налила ему кофе.
— Пастор Пол все еще захаживает сюда?
— О, нет, уже сто лет не появлялся. Пожалуй, с тех пор, как он переехал в тот дом. По–моему, он уже не бегает мимо нашей закусочной. По крайней мере, я не видела. — Она поставила кофейник на диск для подогрева. — Ходишь в церковь?
— В последнее время нет. А ты?
Салли пожала плечами.
— Не так часто, как раньше. Сентервилльская христианская церковь стала для нас слишком большой. Извини. Забыла. Центр новой жизни. Вообще‑то, величественное строение. И тот фонтан — стоящая вещь, Стивен.
— Одни брызги.
— Ты в порядке?
— Почему спрашиваешь? Слышала, что я снова закладываю за воротник? Не верь всему, что слышишь, Салли.
Она сжала руку в кулак и поднесла его прямо к носу Стивена.
— Стыдно, что ты до сих пор меня не знаешь. Просто сегодня ты какой‑то неживой.
— Неживой, может быть, но не мертвый.
— Так что ты сейчас строишь? Гостиницу? Больницу? Новый аэропорт?
— Ничего.
Предложения у него были, но ни одно так не вдохновляло, как строительство церкви. По крайней мере, в самом начале. Хорошо, что он своевременно сделал кое–какие весьма неплохие вложения капитала. Ему нужен отпуск.
— Уверена, скучаешь по церкви. Там, конечно, чувствуется присутствие Святого Духа…
— Если хочешь ощутить присутствие Духа, тебе следует заехать домой к Сэмюелю Мейсону. Каждую среду он проводит библейские уроки.
То была единственная тихая гавань в неспокойной, суетной жизни Стивена.
Бриттани убежала из дома. Частный детектив, нанятый Стивеном в Сан–Франциско, чтобы найти ее, давно зашел в тупик. «Возможно, бродяжничает…»
Тогда Стивен купил бутылку бурбона и как никогда за последние годы оказался близок к первому глотку. Потом он вспомнил слова своего наставника из общества анонимных алкоголиков: «Именно первый глоток убивает человека». Кроме того, ему отнюдь не хотелось, чтобы по возвращении домой его дочь нашла своего отца снова спившимся.
— Наверное, ты прав. Стоит сходить к Мейсону, — согласилась Салли. — Вечером по средам народу мало. Мы с Чарли можем закрыться пораньше. Ты уверен, что Сэмюель не будет возражать?
— Он всегда оставляет свою дверь незапертой. Может, придется сидеть на полу, но место для вас всегда найдется.
Вошли новые посетители. Стивен в одиночестве приступил к своему завтраку, непрестанно молясь за безопасность своей дочери, за ее скорое возвращение домой. Он даже помолился за Кэтрин. Жизнь ее пошла кувырком, брак не удался.
Единственное, что удерживало Стивена от продажи дома и возвращения в Сакраменто, это библейские уроки по средам. Они стали для него жизненно важны. Декер заезжал к Сэмюелю пару раз в неделю. Каждый раз они садились на кухне или во внутреннем дворике и разговаривали о Библии. Стивен привык к этим задушевным беседам. Они заполняли пустоту, образовавшуюся в его душе после многих жизненных испытаний. Общаясь с Сэмюелем, Стивен всегда ощущал Божье присутствие. Уходя от Мейсона, Декер чувствовал себя лучше, у него появлялась вера в то, что Бог неустанно трудится. Просто ему не дано наблюдать за Божьей работой.
— Никому не позволяй сломить себя, — бросила ему вслед Салли, но колокольчик над входной дверью уже звякнул.
Стивен направился к машине. У него появилось необъяснимое желание поехать в Роквилль. Городишко точно соответствовал своему названию[56]. Единственное предприятие в городе находилось на окраине и занималось производством песчано–гравийных смесей. Проезжая по главной дороге, Стивен заметил выставленное на продажу здание. Остановившись, Декер стал разглядывать этот дом. По всей видимости, когда‑то на первом этаже здесь располагался магазин полезных мелочей, а на втором — жил владелец. Кирпичный дом, построенный в каком‑то непонятном стиле. Перед домом стояла железная скамья, на которой спал бездомный с газетой на лице.
Стивен вышел из своего пикапа и прошелся по улице из одного конца в другой. По обе ее стороны были посажены старые клены, стояли ветхие дома, из которых чуть ли не каждый третий пустовал из‑за того, что дела в городе шли неважно. И все же было в этом просто–по–жизни–невезучем городе что‑то особенное.
Место как раз ему под стать.
Посмеявшись над собой, Стивен достал из кармана мобильный телефон и набрал номер агентства по недвижимости, за которым значился дом. Тереза Эспиноза пообещала приехать в Роквилль через час. За это время Стивен успел объехать все улицы города вдоль и поперек. Половина домов не имела фундаментов; видимо, их построили до выхода муниципальных правил районирования, по которым не допускалось возводить здания без фундамента.
Тереза оказалась женщиной невысокого роста с седеющими черными волосами и умными темными глазами.
— Банк лишил владельца права пользования три года назад. По–моему, за все это время вряд ли были какие‑то предложения купить дом. — Она отперла ключом дверь и вошла. — Как вы сами, наверное, уже догадались, здание нуждается в хорошем ремонте.
Это было еще мягко сказано. Стивен прошелся по большому помещению, окидывая взглядом пол, стены, потолок. Ступеньки жалобно заскрипели, как только он стал подниматься на второй этаж. Оттуда открывался вид на центральную улицу, если, конечно, кому‑нибудь может взбрести в голову идея любоваться подобным тоскливым зрелищем.
— Сколько стоит дом?
— Вы смеетесь.
— Зачем мне шутить?
— На вашем пикапе написано «Дизайн и строительство Декера». Разве не вы построили парочку домов в Гранит–Бэй?
— Три или четыре. — Слава Богу, она не упомянула Центр новой жизни.
Выйдя наружу, Тереза брезгливо поморщилась при виде пьянчужки, завалившегося на скамью, рядом с которым стояла наполовину пустая бутылка портвейна.
— Если честно, я просто не могу себе представить вас в этом захолустье, мистер Декер. — Она заперла дверь.
Стивен посмотрел на пьяницу.
— А я могу.
В его сражениях с самим собой до победы еще далеко. Тереза назвала цену.
Возможно, для того чтобы примириться с вещами, которые он не властен изменить, ему необходимо занять себя изнурительным трудом, восстанавливая или подвергая полной реконструкции эту развалину. Бог начал кардинально менять его жизнь и характер. Почему бы ему не взяться за этот проект?
Бриттани, малышка, где ты? Боже, храни ее.
Успокойся. Положись на Бога. Живи сам. Не мешай ей. Не торопись. Легче сказать, чем сделать. Господи. Будет легче, если занять голову и руки.
Стивен сообщил Терезе Эспиноза, что подпишет договор купли–продажи, как только она его подготовит.
* * *Директор Калиш швырнул скрепленные степлером листки через стол. По выражению его лица Юнис уже успела догадаться, что он все‑таки обладает такими вещественными доказательствами, что на сей раз Тимоти не получит пощады.
— Вот, полюбуйтесь, миссис Хадсон. Подпольный журнал.
Юнис бегло просмотрела отксерокопированные листки, ее обдало жаром, лицо запылало. Одна из статей называлась «Кто является истинным заправилой» и содержала описание снующих по школьным коридорам хулиганских банд и учителей, делающих вид, будто ничего не происходит. На второй странице был помещен сатирический памфлет, высмеивающий школьных спортсменов. Каждая статья была подкреплена красочным рисунком. В одном из рисунков безошибочно узнавался директор Калиш с намечающейся плешью и широченным ремнем. У него на гротескно увеличенном животе не застегивалась рубашка. Он был нарисован сидящим в своем громоздком рабочем кресле с ногами, лежащими на столе, с сигаретой в одной руке и с бутылкой виски «Джонни Уокер» — в другой. За его спиной на стене виднелась надпись: «Только скажи НЕТ». Другой художественный шедевр изображал двух учителей по физкультуре в кулачной схватке на футбольном поле, подпись гласила: «Ты — это твое поведение в игре». Шарж под названием «Система школьной безопасности» демонстрировал, как ученики протаскивают базуку в обход металлодетектора, пока учитель тщательно изучает пилку для ногтей какой‑то девчонки. На последней картинке школьная медсестра говорила: «Если не поможет, я всегда смогу отвезти тебя на аборт в больницу» и раздавала презервативы учащимся, которые выпрыгивали из школьного автобуса.
