Реймонд Френц - В поисках христианской свободы
Несомненно, такие ситуации преподносят хороший урок о том, почему христиане не должны обменивать свою совесть на послушание какой бы то ни было организации и какой бы то ни было группе людей, наделенных почти неограниченной властью над человеческими судьбами. Я считаю всю эту историю удручающей, даже трагической. Мне кажется, я яснее, чем когда–либо прежде, понял, к каким крайностям сама природа правящей структуры может привести людей, заставляя их принимать неоправданно жесткие решения, несвойственные их характеру. Это дело проиллюстрировало для меня, как сила традиции, наряду с догматичным подходом к религии и недоверием к человеческим побуждениям, может помешать человеку проявить участливость и внимательность.
Вопрос об альтернативной службе обсуждался еще раз, и при последующем голосовании голоса разделились поровну. После этого о нем забыли, и судя по всему большинство членов Совета он больше не беспокоил. Организация высказала свое мнение: распорядок был соблюден, голосование проведено правильно. На вопросы, поступившие из Комитетов филиалов, отвечать было необязательно. Им можно было просто сообщить, что «ничего не изменилось», и они будут действовать соответствующим образом. Находящимся в тюрьмах Свидетелям даже не будет известно, что их положение обсуждалось, и что всякий раз половина Руководящего совета или больше считала, что причин отправлять их в заключение не существует.
Как это часто бывает, непоследовательность проявила себя еще раз, при рассмотрении похожего запроса из Бельгии: той же самой страны, где возник и вопрос об альтернативной службе. В бельгийском законодательстве оговаривалось, что некоторые лица, обычно с юридическим образованием, могли быть назначены во время политических выборов работать в качестве наблюдателей: следить, чтобы все проходило без нарушений. Комитет филиала спрашивал: могли ли юристы–Свидетели соглашаться с таким назначением. Удивительно, но Руководящий совет решил, что Свидетели могли выполнять эту работу и при этом оставаться примерными членами собрания. Хотя трудно себе представить более тесное участие в политическом процессе, чем это.
ОБОБЩЕНИЯ И ПРЕДВЗЯТОСТЬ
Один из признаков формалистического мышления — использование обобщений и ярлыков. Когда у какого–нибудь явления некоторые аспекты можно назвать негативными, возникает тенденция провести обобщение и заявить, что все это явление является дурным.
Такие обобщения встречаются, например, когда люди с предубеждением относятся к лицам другой национальности или расы. Если кто–нибудь из того или иного народа делает что–либо неправильное, то данное дурное свойство приписывается всему народу. Из–за таких обобщений — выводов о свойствах целого на основе характеристик частного — некоторые народы считаются склонными к правонарушениям или нечестными, или ленивыми и ненадежными, или жадными и хитрыми. Это ни что иное, как предвзятость, отражение поверхностного мышления. Относиться к людям объективно, на основе их личных особенностей и свойств, требует бoльших усилий и внимания. Несомненно, свалить всех в одну кучу гораздо проще — но это и неразумно, и несправедливо.
На встречах Руководящего совета я начал понимать, в какой большой степени принятие решений в организации основывалось на подобных обобщениях и предвзятости. Многие правила касались простого членства в тех или иных группах, в независимости от личных особенностей и побуждений отдельных людей. Если какие–нибудь из правил конкретной организации или группы считались неудовлетворительными, то вся эта организация — и все ее члены — считались для Свидетелей «запретной зоной».
Такое отношение приводит к тому, что все религиозные группы, причисляющие себя к христианству, считаются по своей сути дурными. Если какое–нибудь учение конкретной церкви оказывается в глазах организации ложным, то вся эта религия целиком приобретает статус нечистой. При этом неправедными, лишенными Божьей благодати, клеймятся все ее прихожане. При таком подходе даже членство в YMCA (Христианском союзе молодых людей)[285] может привести к лишению общения[286]. Но если я понимаю, что в какой–либо религии есть что–либо нехристианское, это еще не дает мне права судить всех ее членов как отвергнутых Богом людей. Это означало бы переносить частные недостатки в группе на всех, кто имеет к ней отношение. Именно это делали религиозные вожди, порицая Христа за то, что он общался с презираемыми ими людьми (ср. Матфея 9:11; 11:19). Согласно такому подходу, неважно, кем является человек как личность, во что он как человек верит, насколько сильно он предан Божьему Слову, насколько высоких жизненных норм он придерживается. Если он не прекратит членство в своей религии — и не присоединится к Свидетелям Иеговы, — то будет уничтожен Богом во время «великого бедствия». Парадоксально, но когда кто–то из Свидетелей Иеговы замечает в своей религии небиблейские учения или нехристианские правила, то его призывают избегать критического настроя, оставаться в организации, понимать, что «все мы несовершенны» и «ждать, пока Иегова в свое время сам все исправит».
Как мы видели, обобщения и предвзятость ярко проявляют себя в вопросах светской работы. Во многих случаях работа считается «неприемлемой для христиан» не на основании того, чтo непосредственно придется выполнять Свидетелю, а из–за того, что она предоставляется и оплачивается религиозной или военизированной организацией или совершается на их территории.
В Римлянам 13:4 апостол Павел написал о «высшей власти»:
Она — Божий служитель тебе во благо. Но если делаешь зло, бойся: она не напрасно носит меч; она — Божий служитель, мститель, изливающий гнев на делающего зло.
«Мечом» высших властей во времена Павла была армия, так как на тот период истории отдельных полицейских сил еще не существовало. Задачей размещенных в Палестине армейских гарнизонов являлось поддержание Римского мира [Pax Romana]. Выполняя её, они сохраняли согласие и порядок и преследовали нарушителей закона. Можно вспомнить, что именно армейские силы спасли Павла от яростной толпы, собравшейся у храма. Именно армия защитила его от покушения на убийство и позволила ему безопасно укрыться в Кесарии[287]. По настоящее время в некоторых странах армия больше занимается поддержанием закона и порядка в кризисных ситуациях, нежели участвует в настоящих военных сражениях. Во время моего служения в Доминиканской Республике нередко демонстрации и стихийные собрания выходили из под контроля полиции, после чего для усмирения бунтовщиков и сохранения мира привлекалась армия. Хотя у человека могут быть справедливые основания возражать против участия в военной агрессии и кровопролитии, это не означает, что вооруженные силы не выполняют совершенно никакой полезной функции, и что все связанное с армией нужно автоматически причислять к категории дурного, оскверняющего, что сотрудничество с армией обязательно делает христиан виновными в пролитии крови.
То же самое можно сказать о политике. Это слово можно легко использовать только в негативном ключе, для описания всех несправедливостей человеческого правления. Политические дрязги, эгоистическая амбициозность во время политических компаний, обливание друг друга грязью, лицемерие, коррупция, тирания — эти явления могут привести к тому, что слово «политический» автоматически приобретает для некоторых людей дурное звучание. Именно такое огульно предвзятое отношение к политике со стороны организации привело к трагическим последствиям в Малави[288]. Но политика подразумевает собой государственное управление, а Писание показывает, что правительства определенно выполняют полезные функции.
Согласно правилам Общества Сторожевой башни, если правительство приказывало Свидетелю Иеговы служить секретарем какой–либо созданной государством структуры общественного управления (как происходило, например, на Филиппинах с их системой барангай), то под страхом лишения общения он должен был отказаться и заплатить штраф либо подвергнуться тюремному заключению[289]. Трудно согласовать это с отношением Даниила и трех его друзей при политическом господстве вавилонской и мидо–персидской империй. Даниил не только принял высокий должностной пост в вавилонской политической системе, но и попросил управленческих должностей для трех своих соотечественников[290]. При этом нельзя говорить об их малодушии или маловерии, ведь они были готовы скорее умереть, нежели нарушить преданность пред Богом (Даниил 3:8–18). В отношении политической службы в правительстве они руководствовались не огульным обобщением, но проявили здравую рассудительность. Сегодня христиане также могут отклонять дурное и не участвовать в нем, при этом замечая хорошее. Моя совесть не позволяет лично мне принимать участие в политических кампаниях с их агрессивной, не способствующей единству тактикой. Однако это не означает, что я автоматически считаю плохим все, что носит название политического.
