Квинт Тертуллиан - Против Маркиона в пяти книгах

1. Для меня предпочтительнее в другом месте оправдывать то, что маркиониты осуждают в Творце. Здесь же достаточно, если оно обнаруживается и во Христе < Маркиона >. Вот и он оказывается изменчивым, непостоянным, легкомысленным, учащим одному, делающим другое: приказывает давать всякому просящему,[1595] а сам не дает знамение просящим;[1596] он столько времени скрывал свой свет от людей — и отрицает, что светильник должно прятать, но утверждает, что его следует поставить на подсвечнике, чтобы он светил всем;[1597] он запрещает проклинать в ответ[1598] — гораздо больше, конечно, <это касается первого> проклятия — и бросает «Горе!» фарисеям и учителям Закона.[1599] Кто <этот>[1600] столь похожий на моего Бога Христос, если не Христос Самого Этого Бога? 2. Мы уже неоднократно устанавливали, что никоим образом Его нельзя было бы заклеймить как разрушителя Закона, если бы Он провозглашал иного бога. Поэтому тогда фарисей, который позвал Его на трапезу и размышлял в себе, почему не омыл <рук> прежде, чем возлег — согласно Закону — Тот, Кто проповедовал Бога Закона.[1601] Но Иисус объяснил ему Закон, говоря, что они (фарисеи) очищают внешность чаши и блюда, внутренности же их самих полны грабежа и несправедливости; <объяснил, > чтобы показать, что у Бога под чистотой сосудов нужно понимать чистоту людей; <и>[1602] так как и фарисей о человеке — не о чаше немытой — в себе размышлял, <Христос> и говорит: Вы моете внешность чаши, — т. е. плоть, — внутренности же ваши не очищаете, — т. е. душу, прибавляя: Неужели Тот, Кто сотворил внешнее, — т. е. плоть, — не сотворил и внутреннее, — т. е. душу?[1603] 3. Произнеся это, Он явно показал, что к Тому же Богу восходит чистота человека внешнего и внутреннего, Которому они оба принадлежат, предпочитающему милосердие не только омовению человека, но даже жертве.[1604] Ибо Он прибавляет: Давайте то, что имеете, как милостыню, и всё у вас будет чисто.' А если и иной бог может поручить <творить> милосердие, то, однако, < может сделать это> не прежде, чем будет узнан. Кроме того, здесь также становится очевидным, что упрек им (фарисеям) касается <их представлений > не о Боге, но об установлениях Того, Кто предписал им и образно — очищение сосудов, и явно — дела милосердия. 4. Так, Он бранит и отбирающих овощи в качестве десятины, призванием же <на суд> и любовью к Богу пренебрегающих.[1605] Призвание <на суд> и любовь к какому богу, еслинекТому, Чью руту и мяту они приносят, согласно чекану Закона, как десятину? Ибо вся суть упрека заключалась в том, что они хлопотали о незначительных вещах, <служа, > конечно, Тому, для Которого, говорящего: Возлюби Господа Бога твоего, Который призвал тебя из Египта, всем сердцем <твоим> и всей душою твоей, и всеми силами твоими,[1606] — не совершали более значительного служения. Впрочем, и время не допустило бы, чтобы Христос столь скороспелую, более того, столь незрелую еще любовь требовал по отношению к новому и недавно появившемуся богу, чтобы не сказать — еще не сделавшемуся явным. 5. Также когда Он обвиняет добивающихся первого места и почетных приветствий,[1607] исполняет учение Творца, называющего подобных князей содомскими правителями,[1608] запрещающего даже надеяться на начальников,[1609] более того, объявляющего того человека несчастнейшим во всем, который полагает надежду в человеке.[1610] И если кто–нибудь добивается первенства для того, чтобы хвалиться угождением со стороны других, то Тот же, Кто запретил подобные угождения <, не дозволив >[1611] надеяться и полагаться на человека, бранил и домогающихся первенства. 6. Нападает <Христос> и на самих учителей Закона, потому что они отягчают других неудобоносимыми бременами, к которым сами не желают прикоснуться и перстом,[1612] < нападает, > не обрушиваясь <, однако, > на бремена Закона, как <делал бы> его ненавистник. Ибо каким образом <может быть> ненавистником Тот, Кто именно здесь обвинял не радеющих о главном в Законе — о милостыне, призвании и любви к Богу; <Кто> не <ненавидел> даже эти тяжкие <бремена>, не говоря уже о десятине с руты и очищении чаш? Впрочем, Он скорее счел бы необходимым извинить их, если бы они были не способны носить неудобоносимое. Но какие бремена Он порицает? 7. Те, которые они сами по своему произволу увеличивали, уча учениям, заповедям человеческим[1613] ради своей выгоды, присоединяя дом к дому, чтобы отнять то, что принадлежит ближнему,[1614] попирая народ,[1615] любя подношения, стремясь к вознаграждению, расхищая причитающееся по праву бедным, дабы вдова сделалась у них награбленным и сирота — добычей.[1616] О них тот же Исаия: Горе вам, которые сильны в Иерусалиме,[1617] — и опять — которые предъявляют к вам требования, господствуют над вами.[1618] Кто это <делает> в большей степени, чем учителя Закона? Если они и были неугодны Христу, то были неугодны Ему как своему. Ибо учителей чужого Закона Он совершенно не обвинял бы. 8. Почему же они услышали «Горе!» даже за то, что сооружали гробницы пророкам, убитым их отцами,[1619] — достойные скорее похвалы, доказывая этим делом благочестия свое несогласие с делами отцов,[1620] — если <Христос> не был Ревнителем, Которого бранят маркиониты за то, что Он взыскивает грехи отцов с сыновей вплоть до четвертого колена?[1621]

9. А каким ключом владеют учителя Закона,[1622] если не толкованием Закона? К пониманию которого они и сами не пришли, а именно не уверовали — ибо если не уверуете, не поймете,[1623] — и других не пускали, так как учили скорее заповедям и учениям человеческим.[1624] Что же, Тот, Который порицал и самих невходящих и другим доступа не дающих, должен считаться противником Закона или его защитником? Если — противником, Ему должны были быть угодны преграждающие доступ к Закону, если — защитником, то Он уже не враг Закона. 10. Но «это всё он произнес для того, чтобы опорочитьТворца как свирепого, согрешившим против Которого причитается «Горе!»». А кто не испугается в большей степени раздражать своим отпадением <именно> свирепого? Настолько, следовательно, больше <Христос> учил заручаться благорасположением Того, Которого показывал вызывающим страх. Таким образом следовало поступать Христу Творца.

1. Итак, вполне ожидаемо, что Ему не нравится лицемерие фарисеев, любящих Бога устами, не сердцем.[1625] Остерегайтесь, — говорит Он ученикам, — закваски фарисейской, которая есть лицемерие,[1626] — а не <их> проповедь Творца. Сын ненавидит тех, которые противятся Отцу, и не желает, чтобы Его < последователи> вели себя подобным образом в отношении Того, — а не в отношении иного, — в отношении Которого лицемерие и было проявлено,[1627] примера коего (лицемерия) ученикам следовало бы опасаться. 2. Таким образом, <когда>[1628] Он запрещает следовать примеру фарисеев, Он запрещает, чтобы ему следовали в отношении Того, в отношении Кого лицемерили фарисеи. Итак, поскольку Он порицал их лицемерие — скрывающее, конечно, спрятанное в сердце и поверхностными церемониями затемняющее тайное неверие; <лицемерие>, которое, держа ключ познания, и само не входит, и другим не позволяет,[1629] — Он прибавляет: Нет ничего скрытого, что не сделается явным, и ничего потаенного, что не будет узнано,[1630] — чтобы никто не считал, что Он дает им откровение и знание о ранее неизвестном и скрытом боге, когда напоминает, что даже то, о чем они шептались и толковали между собой — например, говоря о Нем: Он изгоняет бесов не иначе, как с помощью Вельзевула,[1631] — станет явным и будет на устах людских благодаря евангельской проповеди.[1632] 3. Затем, обратившись к ученикам, <Христос> глаголет: Говорю же вам, друзьям: не бойтесь тех, которые могут лишь убить вас, и после этого не имеют над вами никакой власти,[1633] — но Исаия скажет им ранее: Смотри, как похищается праведный — и никто не обращает внимания;[1634] — Я покажу вам, кого вам бояться: бойтесь Того, Кто после того, как убьет, имеет власть послать в геенну, — обозначая так, конечно, Творца; — Итак, говорю вам, Его бойтесь.[1635] И здесь мне было бы этого достаточно: Того, Кого Он велит бояться, Он запрещает оскорблять, а Того, Которого запрещает оскорблять, приказывает умилостивлять; а Тот, Кто это предписывает, принадлежит Тому, о вызывании страха по отношению к Которому, о недопущении оскорбления и об умилостивлении Которого Он заботится. 4. Но я могу обратиться к следующему: Ибо Я говорю вам: всякого, кто исповедует Меня перед людьми, исповедую и Я перед Богом? — те, кто исповедует Христа перед людьми, должны будут быть убиты,[1636] более ничего не могущие, конечно, претерпеть от них после убиения.[1637] Итак, это — те, которых Он предостерегал выше, чтобы они не боялись быть только убитыми; Он говорит прежде о недопустимости страха перед убиением, чтобы затем прибавить слова о необходимости исповедания: И всякий, кто отречется от Меня перед людьми, будет отвержен перед Богом,[1638] — Тем, конечно, Который исповедал бы исповедавшего. 5. Ведь если Он исповедует < перед Богом > исповедника, то Он есть Тот, Кто и от отрекшегося отречется. Далее, если исповедником является тот, кому ничего не надо бояться после убиения, то отрекшимся будет тот, кому следует бояться чего–то даже после смерти. Таким образом, поскольку то, что после смерти вызывает страх, принадлежит Творцу, а именно — наказание геенной, то, следовательно, отрекшийся находится под властью Творца. А если — отрекшийся, то и исповедник, который после убиения ничего не претерпит от человека, пострадал бы, очевидно, от Бога, если бы отрекся. И, таким образом, Христос, показывая, что отрекшиеся от Него должны бояться геенны Творца, являет Себя принадлежащим Творцу. 6. После угрозы, касающейся отрицания, следует напоминание об ужасе богохульства: Кто скажет против Сына Человеческого, простится ему; а кто скажет против Духа Святого, не простится ему? А если и отпущение, и оставление греха подразумевают Бога–Судию, то Ему, не прощающему богохульство, будет принадлежать <и>[1639] Дух Святой, Которого нельзя хулить, и <Ему же,> убивающему и в геенне, — <Христос,> от Которого нельзя отрекаться. 7. А если Христос отводит от Творца и богохульство, то я не знаю, каким образом Он мог прийти в качестве Его противника. Или если Он посредством этого обличает суровость Творца, не прощающего богохульство и убивающего даже и в геенне, получается, что дух того иного бога может хулиться и Христос его — отвергаться, и что его почитание ничем не отличается от пренебрежения: как за пренебрежение не следует ожидать никакого наказания, так и за почитание — никакой награды. <Своим последователям> приведенным к властям на допрос <, Христос > запрещает размышлять об ответе.[1640] Ибо Святой Дух, — говорит, — научит вас в тот час тому, что вы должны говорить.[1641] 8. Если имеется подобное свидетельство у Творца, то Ему будет принадлежать заповедь, образец которой ей предшествовал. В книге Чисел пророк Валаам, призванный царем Валаком для произнесения проклятия на Израиль, с которым этот царь собирался вступить в бой,[1642] сразу исполнившись Духом, изрек не проклятие — для произнесения которого пришел, — но благословение, внушенное ему в тот самый час Духом,[1643] прежде заявив при царских вестниках, а вскоре также при самом царе, что он изречет то, что Бог вложит в его уста.[1644] Сии суть «новые» поучения «нового» Христа, которым служители Творца некогда положили начало! 9. Вот <еще> пример, явным образом показывающий отличие Моисея от Христа: Моисей, когда братья ссорились, добровольно выступал посредником и бранил обидчика: Почему ты бьешь ближнего своего? И получает отпор: Кто тебя поставил наставником или судьей над нами?[1645] Христос же, когда Его некто попросил разрешить спор о разделе наследства между ним и его братом, отказал в Своей помощи даже в столь достойном деле.[1646] Стало быть, мой Моисей, стремящийся к миру между братьями и сопротивляющийся несправедливости, оказывается уже лучшим, чем твой Христос. 10. «Но ведь Христос принадлежит добрейшему богу, не являющемуся судьей: Кто Меня, — говорит Он, — поставил судьей над вами?[1647]». Он не мог найти другого оправдания, чтобы не пользоваться теми словами, при помощи которых бесчестный человек и нечестивый брат прогнал защитника порядочности и благочестия?[1648] Короче говоря, < Маркионов Христос> одобрил дурные слова, воспользовавшись ими, и дурное дело, уклонившись от установления мира между братьями. Не негодовал ли Он на то, что Моисей из–за этих слов был вынужден бежать, и поэтому в таком же деле спорящих братьев пожелал устыдить их, напомнив те самые слова? Очевидно, это так. Ведь Он Сам, т. е. Дух Творца, пребывал тогда в Моисее, который услышал таковое. 11. Полагаю, что в другом месте мы уже достаточно показали, что наш Бог осуждает гордость от богатства, низвергая с престола самих властителей и поднимая из навоза бедняков.[1649] От Него будет происходить и притча о тешащем себя урожаем со своих полей богаче,[1650] которому Бог говорит: Глупец, этой ночью потребуют душу твою; и то, что ты заготовил, чьим будетТ[1651] Так и царь <Езекия>,[1652] хваставшийся перед персами сокровищами и хранилищами своих утех, услышал < сказанное > через Исаию проклятие.[1653]