Барт Эрман - Петр, Павел и Мария Магдалина

Здесь схвачен не просто объединенный образ Марии — отдельные его части взяты из разных евангельских текстов, — но также и некая воображаемая Мария, искренне льющая слёзы покаяния в момент своего обращения, ставшая последовательницей Христа с тем большей преданностью, чем греховнее была ее прежняя жизнь соблазнительницы, упорствующей в грехе проститутки, погибшей души.

Даже если мы прежде всего хотим понять, какой была настоящая, историческая Мария, опираясь на сохранившиеся скудные сведения о ней, важно осознавать, что ее запомнили именно такой. Проповедь Григория Великого, конечно, была написана мужчиной — как и «Золотая легенда» и все остальные воспоминания о Марии, дошедшие до нас из античности и Средневековья, как роман и сценарий для фильма «Последнее искушение Христа», сценарий для «Страстей Христовых», музыка и сценарий для рок-оперы и фильма «Иисус Христос суперзвезда». Пожалуй, это о чем-то говорит. Мы имеем дело не только с тем, какой помнили эту женщину годы и столетия после ее смерти, но и с тем, какой ее помнили мужнины.

Я не знаю, может ли представленный Григорием Великим образ Марии быть полностью принят как образец для такого коллективного воспоминания, но показательно, что тело Марии воспринималось как угроза, как то, чем можно воспользоваться для совращения мужчин и сбивания их с пути истинного. Единственная искупительная возможность для ее тела состоит в том, чтобы отречься от его опасных деяний (опасных для заинтересованных мужчин) и пасть к ногам мужчины Иисуса в покаянии и скорби. Именно такое скорбное покаяние приемлемо; таков тип женщины, к которому обращены названные тексты. Невозможно удержаться от мысли, что мужчины, которые наслаждаются образом кающейся грешницы Марии, стремятся навязать миру свое собственное вйдение сексуальных отношений с женщинами, когда те не соблазняют мужчин опасной сексуальной близостью, а падают к их ногам в смеренном подчинении и раскаянии.

В любом случае наше исследование преданий о Марии Магдалине не будет сосредоточено лишь на ее современном изображении в романах и фильмах, или на средневековых легендах, или на высказываниях такой значимой христианской фигуры VI века, как Римский папа. Прежде всего нас интересует, что мы можем узнать о ней как об исторической личности, мы хотим выяснить, какой ее помнили и запечатлели в самых ранних христианских источниках, в Евангелиях и других писаниях первых трехсот лет существования Церкви.

Глава четырнадцатая Мария в период служения Иисуса

Чрезвычайно сложно узнавать что-либо о людях, которые жили в прошлом. Именно поэтому нужны историки. О большинстве из миллиардов людей, которые существовали на нашей планете, мы совершенно ничего не знаем и никогда не узнаем: они жили и умерли, не оставив после себя никаких следов. Конечно, для людей нынешнего времени подобное исследование не столь сложно, как для живших в прошлых столетиях. Для большинства американцев, по крайней мере, составляют некрологи. И поскольку продолжает развиваться компьютеризация, с головокружительной скоростью обрастая электронной почтой и блогами, ускоряется и фиксация событий наших отдельных жизней. Возможно, некоторые из электронных следов нашей жизни где-нибудь сохранятся для будущих исследователей (и к огорчению тех, кто по каким-то причинам считал, что электронная почта была конфиденциальной).

Но в отношении живших в прошлом людей у нас нет никаких преимуществ. Фактически нет ни малейших свидетельств об огромном количестве людей, живших, скажем, в XIX столетии. А как насчет I столетия? В большинстве случаев нам может посчастливиться лишь узнать нужное имя.

Тем не менее, что можно предпринять, если в нашем распоряжении есть что-то большее, чем имя, если есть письменные свидетельства? Это тот случай, когда за дело могут взяться историки. Задача включает исследование письменных источников (если безумно повезет, и их окажется больше одного) в отношении их достоверности. Предположим, найдено частное письмо, в котором говорится о некоем Джеймсе Макдугале из Бостона, который жил в 1880-х годах и характеризуется как самый значительный американский философ своего времени. Ни один историк не отнесется к такому документу всерьез: этот Макдугал никогда не публиковал свои книги или статьи, ни разу не упоминался каким-нибудь другим философом того времени, его нет в списках факультета какого-либо колледжа или университета и так далее. Возможно, окажется, что письмо было написано вдовой Макдугала вскоре после его смерти. Тогда нам стал бы понятен мотив, побудивший ее написать такое письмо; оно является историческим свидетельством не философского влияния Макдугала, а ее восхищения мужем и привязанности к нему.

Подобное исследование применимо и по отношению к людям далекого прошлого. Нам всегда легче разобраться, если о какой-либо личности сохранилось множество упоминаний. Благоприятно для дела, если эти многочисленные свидетельства происходят из независимых друг от друга источников и не оказывают друг на друга влияние. Лучше всего, если эти источники современны (соответствуют по времени) тем, кто в них упоминается, или, по крайней мере, если они опираются на современные им данные. Особенно ценно, если источники достоверно отражают то, на что претендуют (чему есть независимое подтверждение). И уж совсем замечательно, если источники демонстрируют отсутствие какого бы то ни было личного предубеждения, способного подтолкнуть на искажение фактов, как в случае с вдовой Джеймса Макдугала.

Так что можно сказать — в отношении Петра и Павла дело обстоит гораздо лучше. Они многократно упоминаются в независимых друг от друга источниках практически своего времени: о Петре говорится в разных Евангелиях и Деяниях, от Павла до нас дошли некоторые из его собственных сочинений. А как дело обстоит с Марией Магдалиной?

Как уже отмечалось в предыдущей главе, Мария упоминается во всех четырех Евангелиях Нового Завета, хотя и нечасто (тринадцать раз). Эти источники относительно близки к тому времени, когда она жила: с разницей не более 50–60 лет. Они основываются на преданиях, распространенных в то время, многие из них, должно быть, восходили своими корнями ко времени ее жизни. Мы располагаем также более поздними источниками, такими как «Евангелие от Петра» и гностические писания, например «Евангелие от Филиппа» и даже «Евангелие от Марии». Они ценны тем, что в них показано, какой представляли Марию христиане II и III веков. Но первый шаг — определить, какие из самых ранних источников рассказывают об исторической Марии.

В кратких сведениях из Евангелий от Марка и Луки обнаруживаются крохи полезной информации. Тот факт, что в период служения Иисуса, описанный в Евангелии от Марка, Мария не упоминается ни разу, должно быть, показывает, что, по крайней мере на взгляд этого автора, она не играла значительную роль в жизни Иисуса, не говоря уже о том, чтобы быть его ближайшей последовательницей, спутницей жизни или возлюбленной. Впервые имя Марии появляется ближе к концу повествования, в эпизоде распятия Иисуса:

«Были тут и женщины, которые смотрели издали: между ними была и Мария Магдалина, и Мария, мать Иакова меньшего и Иосии, и Саломия, которые и тогда, как Он был в Галилее, следовали за Ним и служили Ему, и другие многие, вместе с Ним пришедшие в Иерусалим» (Мк. 15:40).

С другой стороны, в Евангелии от Луки, написанном спустя приблизительно пятнадцать лет после Евангелия от Марка, всё же есть краткое упоминание о Марии в период служения Иисуса. Оно подтверждает кое-что из того, о чем рассказал Марк:

«После сего Он проходил по городам и селениям, проповедуя и благовествуя Царствие Божие, и с Ним двенадцать, и некоторые женщины, которых Он исцелил от злых духов и болезней: Мария, называемая Магдалиною, из которой вышли семь бесов, и Иоанна, жена Хузы, домоправителя Иродова, и Сусанна, и многие другие, которые служили Ему имением своим» (Лк. 8:1–3).

В каждом из приведенных эпизодов расставлены свои акценты, но они сходны в нескольких важных пунктах: Мария была состоятельной еврейской женщиной из Галилеи по прозвищу Магдалина, она следовала за Иисусом и материально поддерживала его в ходе его странствующего служения, состоявшего из проповедей и исцелений.

При поверхностном взгляде кажется, что здесь мало информации, но на самом деле, если на время побыть историком и немного покопаться, можно многое раскрыть.

Итак, что мы знаем о том, каково было быть еврейской женщиной в Палестине I столетия? Эта тема интересовала ученых очень долго, и они посвятили ей целые тома1. Одной из интересных особенностей исследования жизни еврейских женщин I столетия является то, что оно в значительной степени проводилось христианскими мужчинами XX столетия. Почему же именно они стремились получить сведения о женщинах I столетия, живших в рамках иудаизма? Для многих из них, как отметил авторитетный в таких вопросах Росс Крэмер, это связано с личными интересами: они хотели показать значительное превосходство христианства по сравнению с иудаизмом на примере женщин2.