С. Верховской - Бог и человек
Такая справедливость существует и в самом Божественном бытии, ибо каждое лицо Преев. Троицы относится к другим соответственно Их личным свойствам: есть особенность в отношении Отца к Сыну и к Духу, и к каждому свойству или совершенству Своему Бог относится соответственно его качеству. Тем более Бог различно относится к каждой твари, справедливо оценивая ее свойства и жизнь.
Наказания Божии большей частью имеют исправительный характер. Если же они окончательны, то означают не желание Бога причинить грешнику страдания за его нераскаянность, а отвержение грешника от Бога и от людей, избравших добро, потому что в силу своей нераскаянности и сознательной укорененности во зле такой грешник не может быть в единений ни с Богом, ни с чем либо благим.
«Бог прославляется, как Правда, — говорит Дионисий Ареопагит, — потому что Он распределяет между всеми, по их заслугам, — соразмерность, красоту, порядок, гармонию и доброе расположение; потому что Он определяет для каждого порядок, соответствующий самому справедливому определению о нем, потому что Он причина всех способностей действия каждого существа. Божественная Правда все располагает и определяет, все охраняет от смешения друг с другом во всеобщем смешении. Она дарует всем существам блага, которые подходят им по заслугам каждого». Дионисий говорит, что иные хотят, чтобы тварь была по природе вечна, бессмертна, могущественна, неизменна и т. п., но все это справедливо невозможно, ибо тварь не может обладать такими свойствами… Нет несправедливости и в том, что Бог часто не дает святым земных благ: земное отвлекает от небесного, и святые справедливо награждаются Божественными благами… Дионисий Ареопагит особенно настаивает на том, что бессконечное многообразие сущего и неравенство его совершенства не противоречит правде: важно, чтобы каждый предмет был «равен сам себе», т. е. соответствовал своему идеалу, хотя бы и ограниченному. Правда Божия проявляется не только в сохранении всего, каким оно должно быть, но и в восстановлении падшего… Правду Божию можно назвать Спасением, а также и Искуплением, потому что «Она не позволяет действительно сущему обратиться в ничто; если кому–нибудь случится впасть в беспечность или беспорядочность и претерпеть потому умаление свойственных ему совершенств, Она искупает их страсти, распущенность и недостатки, восполняет их ущербленность, отечески укрепляет их слабость и исправляет пороки. Лучше сказать, Она утверждает их в сердце Блага, Которое возвращает им полноту потерянных ими благ, приводит в порядок их беспорядок, приводит в гармонию их дисгармонию, дает им полноту их совершенств и избавляет от их грехов». Таким образом искупление состоит в том, что Правда Божия Сама восстанавливает тварь в ее идеальном совершенстве, несмотря на то, что тварь, в порочности своей, неспособна сама ни сохранить, ни восстановить себя такой, какой она должна быть.
Бог — Любовь.
Мы уже много говорили о любви Божией и еще вернемся к ней в связи с учением о Преев. Троице. Сейчас мы остановимся на некоторых общих соображениях, связанных с Божественной любовью, как совершеннейшей формой жизни Божией.
Любовь есть сама жизнь. Не любить значит отвергать, любить — принимать. Первая любовь есть любовь к бытию, его приятие. Для личного Существа быть значит любить: принимать Свое бытие, желать его как благо. Любить Себя — хотеть быть во всей полноте Своего существа. Любить Других — желать обладать Ими в совершенном единстве. Если жизнь есть единение, то сила и воля этого единения есть любовь.
Ап. Иоанн возвестил, что Бог есть Любовь. «Он воистину прославил любовь, говоря: Любовь есть Бог; еще более, сказав: Бог есть Любовь. Что мог он сказать большего, братья? Если бы ничего более не было сказано во славу любви в этом Послании, ни в остальном Писании, и если бы только это мы услышали из уст Святого Духа — «Бог есть Любовь!» — нам не надо было бы искать ничего большего!» (бл. Августин).
Любовь есть абсолютная воля к единству со всем сущим или со всем благим. Бытие и благо в подлинном смысле — одно и то же; зло есть уничтожение или искажение бытия. Цель любви в единении с любимым и смысл ее в том, что в любви любящий живет любимым, делает его содержанием своего бытия, приобретает его, как сокровище.
В Боге каждое Лицо Преев. Троицы любит другие, т. е. всецело живет Ими, как Собой. Все Ипостаси «находятся» друг в друге; абсолютно ничто не разделяет их. Каждая всецело обладает каждой.
Это единство не есть, однако, тождество личностей, ибо тогда была бы одна личность, а не три и любовь между Ними не была бы возможна. Единство любви есть совершенное общение, т. е. такое глубочайшее единение, в котором одна Личность всецело обращена к Другой, все отдает Ей и хочет принять всю Ее жизнь в себя. При этом любовь не есть отношение только между двумя: вся Троица соединена единым взаимообщением любви. Преев. Троица одновременно любит и тварь, но любовь к твари не входит необходимо и непосредственно в троическое общение любви: она лишь исходит из него к твари. Качества любви определяются не только любящим, но и любимым. Если Любящий совершен, то и любовь Его всегда совершенна, но и совершенная любовь различается в зависимости от того, к кому она обращена. Взаимная любовь Отца, Сына и Св. Духа не может быть тождественна любви Их к материальным вещам, животным и даже к человеку или ангелу, но и пылинку Бог любит так, что большей и лучшей любви к ней не может быть, ибо Он дает ей все, что ей нужно, и творит ее и промышляет о ней и созерцает ее и принимает ее в Себе.
Совершенная любовь предполагает единство сущности любящих. Как говорит блаженный Августин, «в простой и высочайшей Природе не иное что есть сущность, а иное любовь, но сущность есть вместе и любовь, а любовь вместе и сущность, одинаково в Отце, в Сыне и Св. Духе». В самом деле, если любовь достигает совершенного единства Любящих, если принадлежащее одному принадлежит и другому, если Они имеют тождественно те же желания, мысли и переживания, те же свойства Божества, то все общее у Любящих тождественно, и у Них все — общее, кроме самых Их Ипостасей, Которые тоже пребывают друг в друге.
Всемогущая любовь не только любит благое, но и дает ему бытие. Бог Отец не только любит Себя в Своем Божественном совершенстве, но рождает Сына и изводит Св. Духа, любя совершенную благость Своего Сына и Духа. Только потому, что существуют три равно–божественных, всеблагих Ипостаси, возможна в Боге, как в Троице, совершенная любовь и в ней полнота жизни. Бог есть Троица, потому что Он есть Любовь и любовь, потому что Троица. Без любви никто, никогда не дал бы бытия другому, разве что против воли и с ненавистью… Св. Афанасий Великий и другие отцы учили, что Отец не обдумывает и не решается рождать Сына и изводить Духа: Они происходят от него естественно. Но предварительное решение, вообще, связано со временем[53]): во внутренней жизни Бога нет ничего предыдущего и последующего. Самая любовь вечна и естественна в Боге и никто не скажет, что Отец рождает Сына и изводит Св. Духа без любви, по причине безличной необходимости: внутренняя необходимость рождать и изводить и есть любовь: любовь к полноте бытия, любовь к Своему Сыну и Духу… Любовь дарует любимому не одно только личное существование, но и все Свое существо. В этом великое различие между рождением и творением, потому что Бог, творя нас, дает нам лишь ограни–ченное, тварное бытие вне Своего существа, хотя и соединяет нас с Собой, сколько возможно; рождая, Бог дает Сыну все Свое существо, ибо абсолютная любовь есть абсолютное самоотдание: «все, что имеет Отец, есть Мое», говорит Сам Сын Божий (Ио., XVI, 15). Но и Сын Божий всецело отдает Себя Отцу и Св. Дух пребывает в Сыне, как Любовь Отчая.
Любовь Божия есть причина творения. Тварь ничего не прибавляет к существу Божию, но одно прибавляется Богу в творении мира — возможность любить и благодетельствовать новые существа, и в этой любви к твари и великих благодеяниях, даже до крест–ной смерти, Сына Божия, проявляется слава Божия слава Его любви[54]).
Бог не дает твари все Свое существо, потому что 'Тварь по ограниченности своей природы не могла бы всецело вместить Бога, но невозможно сказать, что Бог недостаточно любит тварь. Во–первых, Бог не пощадил ради нас и Своего Сына и ниспослал нам Своего Духа и Сам вселяется в нас с Сыном и Духом («творит в нас Свое жилище)». Во–вторых, Бог не скрывается от любящих Его, но дает им возможность приобщиться Его любви и самому Его естеству в бесконечном восхождении к Нему, уводящем нас выше нашей природы. Следовательно, не Бог умаляет Свою любовь к нам, но мы не могли бы вместить всю полноту Его любви.
Св. Иоанн Златоуст говорит, что Бог сотворил людей из любви («любовь есть источник всех благ»). Когда они пали, «их следовало наказать — Бог не сделал этого. Люди должны были погибнуть — Он отдал Сына Своего вместо них». Несмотря на все наши злодеяния, «Бог не сказал: примирите Бога с собой; но примиритесь с Богом (2 Кор., V, 20), потому что не Бог враждует против нас, но мы против Бога. Бог же никогда не враждует». «Чего не делал Бог, чтобы заставить любить Его?! Сам спешил к нам, Сам останавливал убегающих (от Него). Однако, мы вырывались из рук Его и предавались диаволу». Бог посылал к нам ангелов, пророков, святых, но «мы оскорбляли приходивших, и после всего этого Бог не отверг нас, но подобно страстному и презираемому любовнику, всюду ходил и жаловался — небу, земле, Иеремии, Михею[55]) — не для нашего обвинения, но для Своего оправдания… посколько были мы ко всему глухи, завлекал Он нас в беседы с Собой… Убит и Сын, пришедший на землю, но любовь не угасла, — напротив, воспылала сильнее; Господь по убиении Своем не перестает просить, молить, употребляет все меры, чтобы мы только обратились к Нему… Он продолжает то угрожать гееной, то обещать Царство, чтобы хоть этим привлечь нас, а мы все остаемся в нашей бесчувственности…» Итак, Бог не только любит нас, но жаждет нашей любви и не перестает привлекать нас к Себе, несмотря на то, что встречает в нас вражду и равнодушие. Бог в любви Своей к нам идет до последнего предела возможности. Бог хочет, чтобы мы были не рабами Его, а детьми: «для того Он не пощадил и Сына Своего единородного, чтобы мы получили усыновление, чтобы мы возлюбили Его не столько, как Владыку, сколько, как Отца». В Боге и «правосудное негодование блистает человеколюбием». Правда Божия не противоречит любви, но включена в нее. И суд Божий и даже ад связаны с благостью Бога… «Бога делает милосердие!» От него происходит решительно все. «Чего бы вы ни искали причину, всегда в глубине вы найдете милосердие Божие!»
