Иоанн Златоуст - Творения, том 11, книга 2
2. Соделаемся поэтому заслуживающими доверия хранителями тайны. Он вверил нам столь великую тайну, а мы Ему не вверяем даже стяжаний наших. Между тем как Он сам говорит: положите их у Меня, никто не будет в состоянии похитить их, ни моль, ни разбойник не нанесет им вреда, и обещает воздать во сто крат больше, – мы не слушаем. Если бы мы у кого-нибудь положили на хранение наше имущество, то назад не получили бы ничего больше. Напротив мы должны были бы чувствовать благодарность, если бы обратно получили все, что положили. Между тем здесь, – если бы даже вор похитил – говорит: Мне это вмени в вину; не скажу тебе: унес вор, или моль поела. Здесь Он воздает сторицею, и там еще кроме того дарует жизнь вечную, – и несмотря на то никто не полагает на хранение (своих стяжаний). Но Он слишком медленно, скажешь, воздает мне. Это именно и служит величайшим признаком Его щедрости, что не здесь, в этой тленной жизни, Он воздает нам; лучше же сказать, и здесь воздает сторицею. В самом деле, скажи мне: разве не здесь оставил Павел свой резец? Или трость и уду Петр? Или мытницу Матфей? Разве не вся вселенная была открыта пред ними больше, нежели пред царями? Разве не к их ногам полагали все свои стяжания? Разве не их делали распорядителями и властелинами всего? Разве не им поручали даже свои души? Разве не всецело поставляли себя в зависимость от их воли? Разве не все записывались в число их рабов? Да и ныне, разве мы не видим, что происходит много подобного? В самом деле, часто многие, (происходя) из низкого и малоуважаемого звания, только с мотыкою в руках, и не будучи даже обильно наделены необходимою пищею, имея одно имя монаха, более всех прославились и пользовались почетом у царей. Разве это маловажно? Но помысли, что это составляет прибавку; а главное уготовано в будущем веке. Презирай стяжания, если хочешь приобресть стяжания. Если желаешь обогатиться, сделайся бедным. Таковы-то чудные дела Божии. Не хочет Он, чтобы ты был богат вследствие собственных усилий, но по Его милости. Мне это предоставь, говорит Он, а ты заботься о духовном, чтобы ты узнал и Мое могущество; убегай рабства и ига стяжаний. Ты беден до тех пор, пока ты привязан к ним; когда станешь пренебрегать ими, сделаешься вдвойне богатым – и потому, что они со всех сторон будут стекаться к тебе, и потому, что не будешь нуждаться в том, в чем (нуждаются) многие. Ведь быть богатым не значит приобресть много, но не нуждаться во многом, так что если предстоит нужда, то и царь ничем не отличается от нищего. В том и состоит бедность, что мы нуждаемся в других. Такими образом и царь по этой причине может быть назван нищим, поскольку он нуждается в подданных; Но не таков Тот, Кто пригвоздился ко кресту: он ни в чем не имеет нужды; для пропитания Ему достаточно рук. "Нуждам моим", – говорит (апостол), – " и [нуждам] бывших при мне послужили руки мои сии" (Деян.20:34). Это говорил тот, кто в другом месте сказал: " мы нищи, но многих обогащаем (2 Кор.7:10), – тот, кто в Листрах был сочтен за Бога. Если хочешь прибресть мирские блага, – ищи неба. Если желаешь насладиться настоящим, – презирай его. "Ищите же прежде Царства Божия и, и это все приложится вам" (Mф.6:33). Зачем ты удивляешься тому, что маловажно? Зачем жаждешь того, о чем даже говорить не стоит? До каких пор ты будешь оставаться бедным? До каких пор нищим? Воззри на небо, помысли о том богатстве, которое там обретается, посмейся над золотом, научись, какое из него нужно делать употребление. Мы пользуемся им только в настоящем, только в настоящей жизни, которая расплывчата, как песок, или лучше, что капля в сравнении с беспредельною пучиною, то настоящая жизнь в сравнении с будущим. Это не составляет приобретения, а одно только пользование; это не составляет истинного обладания: иначе отчего, когда ты находишься при смерти, другие берут все, что у тебя находится, (не взирая на то), хочешь ли ты этого или не хочешь, и сами опять передают другим, а эти опять третьим? Все мы пришельцы. Владельцем дома, можете быть, больше бывает тот, кто нанимает дом. Часто, когда первый умрет, последний остается и более продолжительное время пользуется домом. Если же последний (пользуется им) за известную плату, то и первый за плату, так как он созидал, трудился, устроял. Владение существует только по имени, а на самом деле мы все владетели чужого. То только нам принадлежит, что туда предпосылаем. А то, что здесь находится, не наше, но тех, которые живут, или лучше, даже тогда, когда живем, оно уходит от нас. То только нам принадлежит, что составляет душевные наши подвиги, именно – милостыня и человеколюбие. А прочее и у внешних называется внешним, так как существует вне нас. Постараемся поэтому сделать это внутренним достоянием. Мы не имеем возможности, взяв с собою деньги, отойти, но можем отойти, взяв милостыню. Ее и будем больше всего предпосылать туда, чтобы уготовать себе жилище в вечных обителях.
3. Название денег происходит от употребления, а не от обладания; и самое имущество состоит в пользовании, а не в господстве. В самом деле, скажи мне: скольким владельцам принадлежало каждое поле, и скольким еще будет принадлежать? Есть одна весьма мудрая поговорка, – не надобно ведь пренебрегать и народными поговорками, когда они заключают в себе какую-нибудь мудрую мысль. О поле, говорят, скольких ты имело (господ), и скольких еще будешь иметь! То же самое должно сказать и о домах, и о деньгах. Одна только добродетель способна сопутствовать нам, одна только добродетель переходит в будущую жизнь. Поэтому освободим себя и погасим в себе пристрастие к деньгам, чтобы воспламенить в себе желание небесного. Ведь не могут, эти два стремления совмещаться в одной душе. "Ибо или одного", – говорится, – "будет ненавидеть, а другого любить; или одному станет усердствовать, а о другом нерадеть" (Mф.6:24). Видишь ли ты, скажи мне, мужа, который имеет многочисленную свиту, гордо идущего по площади, одетого в шелковые одежды, разъезжающего на коне, вытягивающего шею? Не изумляйся, но смейся над ним. Подобно тому, как ты смеешься, когда, видишь детей, изображающих в играх начальников, так смейся и здесь. Ничем не отличается одно от другого; первое далее бывает приятнее, потому что есть следствие детского возраста и сопряжено с величайшим простодушием. Здесь смех и удовольствие. А там человек становится смешным и исполненным бесстыдства. Прославь Бога за то, что Он избавил тебя от такого зрелища и такой надменности. Если захочешь, то ты, который ходишь по земли, будешь выше того, который восседает на колеснице. Каким образом? Таким, что тот телом немного поднялся от земли, душою же прильнул (к земле): "прилипла", – сказано, – "плоть моя к костям моим" (Пс.101:6); а ты умом носишься на небе. Но он имеет многочисленную прислугу, которая очищает ему дорогу? Так чем же больше ему почета, нежели коню? Что может быть неразумнее того, чтобы разгонять людей, чтобы прошло свободнее животное? Но разъезжать на коне почетно? Однако и слуги принимают в этом участие. Между тем есть и такие, которые до того бывают ослеплены, что, без всякой надобности, заставляют прислужников, чтобы они шли позади их. Что бессмысленнее этого? Хотят приобресть известность чрез коней, драгоценные одежды и спутников. Что ничтожнее такой славы, которая состоит в конях и прислуге? Если ты добродетелен, – не ищи ничего такого: носи свой собственный наряд и не украшай себя присутствием других. Это могут иметь и люди бесчестные, порочные, и невежды, и все, обильно наделенные богатством. На лошадях ездят и шуты, и плясуны; и пред ними тоже идет слуга. И, несмотря на то, они остаются шутами и плясунами, и не становятся более достойными уважения чрез лошадей и слуг. Когда у таких людей нет в душе никакой добродетели, тогда напрасно и без пользы мы стали бы прилагать что-нибудь извне. И подобно тому как полуразрушенная стена или истлевшее тело, что бы ты ни приставил к ним, они остались бы безобразными и истлевшими, так и здесь, душа не получает никакой пользы от внешних благ, но остается такою же, как прежде, хотя бы ты окружил ее бесчисленными золотыми украшениями. Не будем же удивляться всему этому, оставим временное и прилепимся к лучшему, духовному, к тому, что действительно соделывает нас достойными уважения, чтобы мы сподобились получить будущие блага (о Христе Иисусе, Которому слава во веки веков. Аминь).
[1] Вместо: клеветницы, у Златоуста читается: двуязычны.
БЕСЕДА 12
"Дух же ясно говорит, что в последние времена отступят некоторые от веры, внимая духам обольстителям и учениям бесовским, через лицемерие лжесловесников, сожженных в совести своей, запрещающих вступать в брак [и] употреблять в пищу то, что Бог сотворил, дабы верные и познавшие истину вкушали с благодарением. Ибо всякое творение Божие хорошо, и ничто не предосудительно, если принимается с благодарением, потому что освящается словом Божиим и молитвою" (1 Тим.4:1–5).
