Генрих Инститорис - Молот ведьм

Что касается людей, лишённых прав, и крепостных, то Архидиакон в глоссе к канону «Accusatus, § licet» сообщает:

«Позорное пятно ереси столь велико, что для разбора этого преступления допускаются также крепостные для свидетельства против своих господ, а также всяческие преступники и люди, лишённые прав».

Пятый вопрос. Допустимы ли к свидетельству смертельные враги

На этот вопрос надо ответить отрицательно. Поэтому Архидиакон в указанном месте и говорит:

«Это решение нельзя понять в том смысле, что здесь могут свидетельствовать и смертельные враги».

Кто же называется смертельным врагом? Прежде всего не всякая вражда считается смертельной. Только тот человек, который намеревается причинить смерть или тяжкое ранение или же, что тождественно, лишить человека его доброго имени, считается смертельным врагом.

Иные тяжкие формы неприязни, как, например, свойственные женщинам враждования, хотя и не лишают возможности свидетельствовать, однако, уменьшают, до известной степени, доказательность таких свидетельств. В связи с показаниями других свидетелей они приобретают полную достоверность, если совпадают. Это имеет место в особенности тогда, когда подсудимый на вопрос судьи о врагах, которые могут против него говорить из ненависти, не указывает на лицо, дающее обличающие показания и признающее существование ненависти к обвиняемому. Отвод таких свидетелей допустим в том случае, когда обвиняемый называет этих свидетелей своими врагами.

Каково продолжение процесса

Шестой вопрос. Как выслушиваются показания свидетелей при четырех других лицах и как обвиняемая допрашивается два раза

В религиозных процессах должно быть сокращённое судопроизводство, лишённое излишних формальностей. Судья не должен требовать обвинительного акта и формального введения в процесс. Он обязан прекращать возникающие во время суда излишние словопрения, тормозящие разбор дела апелляции, пререкания защитников и вызывания излишних свидетелей. Это сокращённое судопроизводство предписывается каноном «Extra de verbsig n.» и «c. saepe contigit» из «Клементин».

Вследствие того, что частному обвинителю грозят большие опасности со стороны обвиняемых и от их приспешников, надо прибегать или ко второму или к третьему способу открытия процесса, а именно или через посредство денунциации, или через инквизицию; при этих способах имена свидетелей остаются скрытыми от обвиняемых. Судья должен спросить денунцианта, какие свидетели ему ещё известны, вызвать их и допросить. Писец заносит в протокол следующее:

«Принимая во внимание, что денунцированная ересь по своей природе столь тяжка, столь оскорбляет божье величие и столь вредит католической вере и государству, то судья решил допросить свидетелей следующим образом».

«Такой-то свидетель из такого-то города, будучи вызван, приведён к присяге и спрошен о том, знает ли он такого-то (при этом называется имя обвиняемого), ответил утвердительно. Будучи спрошен о причинах знакомства, он ответил, что видел его и часто с ним разговаривал. При этом указываются обстоятельства знакомства и время его возникновения. Будучи спрошен о репутации обвиняемого, свидетель сказал, что о нём идёт худая (или хорошая) молва. Что же касается его веры, то говорят, что он занимается колдовством. Утверждается это тем-то и тем-то. Среди родственников обвиняемого было сожжено за колдовство столько-то, а в общении с женщинами, подозреваемыми в колдовстве, состоит или состоял тогда-то. Спрошенный о том, не утаивает ли он чего-либо из расположения к обвиняемому, свидетель ответил отрицательно».

«Свидетелю было предписано держать свою денунциацию в тайне. Показания сняты там-то и тогда-то в присутствии таких-то лиц».

При таком допросе необходимо присутствие по крайней мере пяти лиц: судьи, свидетеля, денунцианта или обвиняемого, нотариуса или писца с помощником и двух понятых. Ежели судья из этих показаний заключает о наличии преступного деяния или сильного подозрения в совершении подобного деяния, то при наличии опасности бегства судья даёт распоряжение о взятии обвиняемого под стражу, а перед тем – об обыске в доме обвиняемого, причём просматриваются все лари и конфискуется всё оружие и инструменты. Затем судья собирает воедино все обвинения и показания свидетелей и вызывает самого обвиняемого на допрос. Обвиняемый приводится к присяге, как и свидетели, а затем ему задают вопросы.

Такой-то обвиняемый из такого-то города, приведённый к присяге и спрошенный о своём происхождении, местожительстве, родителях, их смерти, своём воспитании и своём круге знакомых, ответил так-то. Будучи спрошен о случае перемены местожительства, о причинах к этому, он дал такой-то ответ. На вопрос о том, верит ли он в существование ведьм и их способность производить грозы и наводить порчу на животных и на людей, он ответил так-то. Да будет известно судье, что обычно ведьмы отрицают во время первого допроса всякую вину, что ещё больше возбуждает против них подозрения.

Спрошенная, почему народ её боится и почему она бросила такой-то и такому-то слова: «Это тебе даром не пройдёт», обвиняемая ответила так-то. На вопрос о том, знает ли она, что о ней идёт худая молва и что её ненавидят, она ответила… О причинах, побудивших её угрожать тому-то, она сказала… На вопрос о том, почему порча последовала столь скоро после произнесения угрозы, обвиняемою был дан ответ… О причинах её прикосновения к мальчику, который вскоре заболел, она сказала… А о том, что она делала на поле во время грозы, она дала следующее объяснение…

Седьмой вопрос, в котором выясняются различные сомнения, возникшие в предыдущих вопросах. Надо ли держать обвиняемую под арестом, и при каких обстоятельствах следует считать её явно уличённой в ереси

Ежели обвиняемая всё отрицает, то судья должен принять во внимание следующее: её опороченность, признаки чародеяния и показания свидетелей. Может случиться, что всё это ведёт лишь к возбуждению подозрения в преступлении, но не позволяет считать его доказанным. В таком случае при наличии многих допрошенных свидетелей, не питающих к обвиняемой неприязни, согласно канону «Ad abolendam, § praesenti, de haeret», обвиняемая осуждается и без признания ею своей вины.

Бернард в ординарной глоссе к канону «Ad abolendam, § praesenti» утверждает, что для доказательства вины необходимо одно из трех:

1) Очевидность проступка. Так например, открытая проповедь ереси, открытая угроза: «Ты больше не выздоровеешь», после которой наступила порча.

2) Закономерные доказательства свидетелей.

3) Личное признание вины.

Ежели каждое из этих условий само по себе достаточно для того, чтобы считать обвиняемую явно подозрительной, то сколь очевиднее вина при совпадении худой молвы с уликами чародеяния и со сходящимися между собой показаниями свидетелей.

Ежели уличённая не сознаётся в преступлении, то она передаётся светской власти для сожжения. Ежели она признается, то она или передаётся названной власти для смерти, или пожизненно заточается. Если судья будет действовать вышеуказанным способом при судопроизводстве и обвиняемую заключит в тюрьму на некоторое время, при отсутствии очевидных улик, но при наличии сильного подозрения, то она, сломленная тяжким заключением, признается. Такое поведение судьи можно назвать лишь справедливым.

Восьмой вопрос, связанный с предыдущим. О содержании обвиняемой под стражей и о том, как следует арестовывать её. Третий акт судьи

Некоторые канонисты и юристы полагают возможным при наличии худой молвы, улик и обличающих показаний свидетелей, считать обвиняемых, упорно отрицающих свою вину, заслуживающими немедленного заключения до тех пор, пока они не признаются. Другие канонисты считают возможным отпустить такую ведьму на поруки до суда. В случае бегства её преступление должно считаться доказанным. Некоторые юристы признают возможность применения и первого, и второго способа, смотря по обстоятельствам. Судья должен решить, которого следует придерживаться. Если имеется достойный уважения человек, согласный поручиться за такую женщину, она может быть отпущена до суда. Если же подобного поручителя нет и есть возможность подозревать её в том, что она скроется, лучше тотчас заключить её в темницу. Это наиболее разумная мера. Не мешает при этом произвести самый тщательный обыск в том доме, где живёт обвиняемая. Если она – известная ведьма, то у неё, без сомнения, найдутся многие орудия колдовства, в случае захвата её врасплох. Если у неё имеется служанка или есть подруги, то и их полезно подвергнуть лишению свободы даже в случае отсутствия доноса на них. При взятии ведьмы под стражу не надобно давать ей времени оставаться одной в комнате. Этим она лишается возможности принять известные колдовские снадобья, дающие ей возможность молчать и не сознаваться, несмотря на пытки.