Джон Ричардсон (Джаядев дас) - Никогда не говори, что умрешь

Брюс — милый забавный парень. Наградив меня за усердия парой забавных проклятий, он быстро поправился. В «Бхагавад-гите» Кришна говорит: «Я — живительная трава».

Во время наших совместных благотворительных гастролей вместе с Showaddywaddy, Алвином, Sweet и Mud мы играли на всех известных сценах Великобритании. Лэс из Mud гробил себя выпивкой, из-за чего прямо перед выступлением в Мидлендсе серьёзно заболел. Меня позвали в его уборную, где он лежал, неспособный даже пошевельнуться.

К тому же, он был диабетиком, но от врачебной помощи отказался. Тогда я попросил убрать комнату, и оповестить всех, что я потчую его своими снадобьями. Через час он уже встал, и я сопровождал его по пути к сцене, пересекая коридоры, спускаясь и поднимаясь по лестницам. Он мог выступать. Я умолял его бросить пить, но он не слышал меня. Он сказал, что живёт хорошо, и его не волнует, что будет с ним потом. Через несколько лет его свалил тяжёлый сердечный приступ, и он навсегда выбыл из игры.

Вспоминаю одну грустную песню о человеческой непримиримости и неспособности признать, что жизнь — это бесценный дар.

Through past acts of merit and of worthYou were granted this human birthAnd from day to day in age you gainWith each moment life does wane

When death comes nothing will stayThis precious chance might slip awayWhen once the leaf has broken freeIt cannot then rejoin the tree

Благодаря былым добродетелям и достоинствамТебе подарили человеческое рождениеИ день ото дня, с каждым годомС каждым мгновением жизнь сокращается

После смерти не останется ничегоА ты можешь утратить этот драгоценный шанс.Однажды оказавшись на свободе,Лист не может воссоединиться с деревом

Возможно, пройдёт какое-то время, прежде чем дорогой Лэс, воссоединиться с деревом, но он непременно с ним воссоединиться. Божественная магия своей безграничной Любовью закрутит как его, так и всех нас, нечестивцев, и снова вернёт на положенное место.

Дэйва Моунта, барабанщика Mud встретил более печальный конец. В 2006 г. в преддверии Рождества он покончил с собой, что стало полной неожиданностью. Насколько мы знали, жил он хорошо — видимо это «хорошо» его не удовлетворяло. В 2000 г. я видел его в Би-би-си на праздновании 2000-го года. Он работал в страховой компании, что меня слегка озадачило, ведь Дэйв был энергичным человеком с прекрасным чувством юмора. Когда в 1976 г. мы работали над фильмом «Side By Side» вместе с Барри Хамфрисом и Терри Томасом, я очень хорошо узнал его. Он был полон жизни и задора. Возможно, страховая компания и оплачивала его счета, но он же был барабанщиком и комиком, возможно, он погибал изнутри... Я не знаю... Но, что я действительно знал так это то, что Микки Моуст, их руководитель звукозаписи, выплачивал им самые маленькие гонорары из тех, которые когда-либо вообще выплачивали, и когда мы при такой же популярности прекрасно обустроились в больших домах, они жили в квартирах.

Я был рад, когда узнал, что басист из Mud в конечном счёте присоединился к Hollies, группе 1960-х и весьма преуспевает, путешествуя по миру, да и Роб Дэвис, талантливый гитарист Mud от него не отстаёт. Он стал одним из ведущих поэтов-песенников Великобритании, который написал один из самых популярных международных бестселлеров

I Сап 't Get You Out Of My Head, который исполняет Кайли Миноуг.

Другая исполнительница, оказавшаяся в «загоне» Микки Моуста была Сьюзи Куатро. К счастью, Сьюзи не была лёгкой добычей, и жила немного лучше. Был интересный случай, где не обошлось без Сьюзи. Случилось это во время наших гастролей по Бельгии в 2005 г., в Брюсселе, в Холидэй Инн, во время завтрака в баре.

Я беседовал с Ромео о перевоплощении души, а Сьюзи, болтавшая с нашим концертным промоутером Рейнером, подслушала наш разговор. Она сразу же присоединилась к нам, так как её всегда интересовали сверхъестественные явления, и, не стесняясь, начала говорить на оккультно-духовные темы. Она рассказала нам, что её покойная мать всегда была рядом, и частенько Сьюзи получала от неё указания и директивы. Ещё она призналась в том, что очень сильно была привязана к маме и чувствовала себя очень зависимой от её невидимого присутствия. Вскоре после беседы мы пошли в свои номера за багажом, собираясь лететь домой.

Войдя в номер, я ощутил присутствие матери Сьюзи. Я подумал, что это — плод моего воображения, так как мы только что говорили о ней, и проигнорировал эти ощущения. Но вдруг я отчётливо услышал настойчивые слова: «Передайте, пожалуйста, Сьюзи, что я счастлива тем, как она живёт, но сейчас мне пора возвращаться. Мне нужно ещё кое-что сделать. Передайте ей, пожалуйста, мои слова».

Обладая подобного рода опытом, я всё ещё не был уверен, что могу передавать такие сообщения, тем более Сьюзи, которая была так привязана к своей матери. Поэтому я решил пуститься в бегство, так ничего и не передав.

Через несколько месяцев мы все выступали в концертном зале на 10 000 мест, в Дюссельдорфе. Я не люблю наедаться перед концертом, потому пошёл в отдел обслуживания, чтобы съесть пару фруктов. Там я был единственным посетителем, и наслаждался редкостным моментом тишины. В такой обстановке я мог предложить фрукты Кришне, не отвечая на вопросы: «Эй, что ты там делаешь, старина?»

Как последователи движения сознания Кришны, мы всегда стараемся посвящать Ему всё, что делаем, в том числе мы предлагаем Ему вегетарианскую пищу. Поступая так, мы превращаем как процесс приготовления, так и саму еду в любовное подношение. Всё это и есть бхакти-йога. И тут заходит Сьюзи. Она смотрит на меня и говорит:

 — Привет, Джон. Мне нужно рассказать тебе кое-что удивительное.

Чувствуя, что она хочет мне сказать, я перебил её:

 — Сьюзи, прежде чем ты расскажешь мне, что произошло, я скажу тебе кое-что, и не говори мне потом, что я скрыл это от тебя.

Сьюзи с недоумением посмотрела на меня, одиноко сидящего за столом с чашей фруктов, и сказала:

 — Говори.

 — Я держу это в себе уже несколько месяцев, но, поскольку, сообщение очень личное, я не хотел его тебе передавать, чтобы не причинить боль. Но по какой-то причине, я чувствую, что сейчас подходящее время. Могу ли я это сделать сейчас?

Как только я начал своё откровение, Сьюзи взяла меня за руку.

 — Сьюзи, помнишь, как несколько месяцев назад в Холидэй Инн ты рассказывала мне о своей маме, о том, что она всегда рядом, и что она твоя благодетельница и советчица? Так вот, она приходила ко мне сказать, что поскольку ты определилась в жизни, она решила покинуть тебя и вернуться к своим делам. Она уже где-то родилась.

Лицо Сьюзи засветилось радостью, когда она сказала:

 — Огромное спасибо. Приму это как подтверждение того, что случилось со мной.

И она рассказала, в каких муках она заканчивала свой последний альбом и как она попросила своего бывшего мужа, Лэна, подыграть ей на гитаре. Треки получились очень душевными, и многие из них помогли ей расстаться со своим таким трудным прошлым.

Дружеская помощь Лэна очень поспособствовала записи, и когда, упаковав гитару, он покинул её, на душе у Сьюзи стало тепло и светло.

Следующий этап — это наложение вокала на трек. Сьюзи сидела на стуле в пустынной студии в ожидании инженера. Тот никак не мог закончить беседу с посетителем, сильно нуждавшемся в его внимании, хотя вряд ли эта беседа превосходила по важности ждущую его работу. Как вкратце выразилась Сьюзи: «Наложить этот чёртов вокал».

Если бы кто-нибудь из вас знал Сьюзи, то понял бы, что она не тот человек, кого можно заставить ждать, особенно, когда она за это платит, и это справедливо. На ум приходят строки из песни 1940-х: «Если бы вы знали Сьюзи, как я знал Сьюзи...», в общем, примерно так. Она не будет ходить вокруг да около. Вы точно знаете, где вам надлежит стоять, нравится ли ей это или нет. Она такая. Алан чем-то походит на неё. Я предпочитаю иметь дело с такими людьми, даже, несмотря на то, что я уже не такой прямолинейный как прежде.

Так вот, раньше Сьюзи забомбила бы этих говорящих парней дюжиной нелестных эпитетов. Но нет. Тихо и покорно она сидит и ждёт, как я могу догадаться, наслаждаясь мирной атмосферой, царившей в её сознании.

Тут Сьюзи изо всех сил сжимает мою руку и устрашающе продолжает: «Смотрю на них, а вдоль пульта, за спиной инженера стелется дымка. Первое, что приходит в голову: о Боже, наверное, пожар в студии, а они даже не замечают. Но по какой-то странной причине, я не кричу, а смотрю! Всё же сгорит в огне! Всё настолько странно. Я просто сижу и наблюдаю, как эта дымка медленно поднимается за их спинами и вдруг... Глазам своим не верю. Из дымки появляется мама, так же чётко и ясно, как если бы она действительно была там. Как это ни парадоксально, но с одной стороны меня переполняли эмоции, а с другой — я оставалась спокойной и отрешённой, и ты знаешь, что она сказала? То же самое, что сейчас сказал мне ты».