Антоний Великий - Сочинения
(131) Вопрос. Как же, когда Иаков и Иоанн, сыновья Зеведея, просили сесть с Ним, Он им сказал: «Сесть по правую и по левую руку от Меня не Мне даровать, но даруется это тем людям, кому Уготовано Отцом Моим»? Почему Он не сказал, как Владыка: «Кому Я уготовал», или: «Кому хочу», но отпускает это Отцу, и это не оказывается самовластно?
Ответ. Он отказался не потому, что немощен; но по благой причине, возражая на их намерения и их величание перед другими, тем самым умудряя и других, и в них угашая гнездившееся бессмысленное желание старшинства, сразу ответил не что «вам все дарует Отец», но «тем, кому уготовано труженикам», понуждая их на делание добра и мужество, чтобы они показали правое усердие и сошли на труды и на подвиг до смерти, до казней. «Если вы Мое не проповедаете, то почему вы желаете проповедовать самих себя». Вы по щеке уже ударены ради Меня, и скиньте одежду для течения трудов. Спуститесь на страдание по собственной воле. Оставайтесь неподвластными, когда разберет себя театр века сего, то Я как плату дам вам тотчас престолы. А теперь благоприличным образом отвечаю, что Отцу принадлежит даровать престолы. Ибо иначе никак невозможно отторгнуть вашу мать, которая заставляет вас так говорить. Даровать просящим что–либо преждевременно не в пользу, хотя во власти это допустить. Ибо как ленивые будут в приязни, как будут приняты как мужественные, получив даром довольство, за которое не пожелали потрудиться? Так обычно делают и земные цари, если кто их умоляет о месте и о сане, а властители им даровать не хотят прежде времени; тогда, претендуя на власть, рабы в чаянии сана совершают друг перед другом подвиги для царства и, соревнуясь друг с другом, крепнут и становятся храбрыми, готовясь к сражениям. И еще. Поскольку Иаков и Иоанн думали, что Он будет царствовать земным и временным царствованием, Господь сказал им: «Вы не знаете, чего просите». Тем самым Он сказал: Поднимитесь на ноги, войдите мыслью в Мое Царствие, а не летайте, подобно ночным сновидениям, не стремитесь к земному — когда услышите, что и Отец Мой не просто так Мне дает. Вам надлежит получить то, что вы заработали трудом и потом. Я должен быть приязненным, но и не делать того — не побуждать к лености. Не мне принадлежит даровать, но Отцу: тем людям, кто прямо просит. Если бы они были разбойниками и любодеями, лжецами, злодеями и не наставленными, то они бы, то же самое попросив у Меня, сели [на престолы]? Не нам это — даровать бездумно, преступая правду правдивого суда ради сана, кому какой дать; оскорбляя тружеников, даровать ленивым. И если вы уже любите престолы, то почему не разумеете трудов и подвигов? На них вы должны обнажиться. Не величаться саном, поясом и скипетром, но выкупить престолы трудами и сделаться милостивыми судиями.
(132) Вопрос. Если Он самовластен и могуществен, как Отец, то как же Он боится Креста и молится Отцу, говоря: «Отче, если возможно, то пусть чаша эта пройдет мимо Меня»? А это не принадлежит власти или знающей себя воле прибегать в беде к другому, требовать от него помощи.
Ответ. Мне думается, что и это наносит смертельную рану тем, кто суетно мыслит, ибо то, что здесь, именно являет Сына, равным по силе Родителю. Ведь Его обращение к Отцу было именно об этом. Не принято бы было Его Божественное пришествие, если бы не было утверждено сильным смирением и человеколюбием. А Промысл у Него — не силой Божества мстить гонителю, не владычески разбить его войско, но скорее кротостью и долготерпением совершить суд над противником. Если бы Он пришел и был, имея Свою природную выдержку, то думалось бы, что ничего нет поразительного в том, что Он совершает чудеса, что Бог борется с ангелом–отступником. Но это диавол безумно превознесся, как богоборец, и потому прекрасно, что Бог воспринял человеческую слабость, и разрушает гордыню диавола, даруя нам победу–одоление. Не человек прельщенный в древности, тем самым видимый, но Бог, умом постигаемый, был бы взят в плен, и думается, трудным было бы исправление рода нашего. Но святое Слово пришло в Божией природе, и Лик погиб, победил противоборца. И против него Он как Бог даст нам властительство, богословя: «Вот, дал Я вам власть наступать на змея и скорпиона, и всю силу врага».
(133) Вопрос. Но почему Распинаемый скорее отрекается, раз говорит: «Отче, если возможно, пусть мимо пройдет чаша сия»?
Ответ. Не может быть иначе. Просто человек не может спасти. А Бог как таковой не причастен страсти. Но Он — Бог и человек — един из двух, ибо природа та и другая соединились и стали единым: Он рожден богочеловечески от Приснодевы, сохранив Ее невредимой; Он же Бог — Он же человек. Когда Он восходит на Крест, то не становится причастен какой–то другой природе, поэтому иногда и говорит, как полагается Богу, а иногда — как человеку, как случается временно. Тогда враг (диавол) не может ничего поделать, по причине слов и знамений. И Бог Себя показывает способным быть покоренным, и когда при этом диавол приходит и смотрит, воистину ли Тот — Бог, тогда, возглашая и вызывая его на битву, Бог опять таит Свою человеческую природу — и противник, испугавшись, бежит. Так Господь совершает подвиг до распятия и смерти, в котором осуществилась вся Божественная победа.
(134) Вопрос. Почему Господь, когда пришел, не был явлен во всей Своей силе? Но Он был и нищим [на проповеди], и светлым [на Фаворе]. Неужто Он в страхе сомневался, Бог ли Он?
Ответ. Потому что и враг не явным образом соприкоснулся с нашим прадедом, не в своей породе. Ибо тогда Адам и Ева сохранили бы себя от наваждения (наведения) и падения. Тогда в змее скрывает свою природу диавол, который связался с Адамом, и сказал несчастной Еве: «В тот день, когда вы съедите от запретного, будете как боги». И говоря коротко, лживо отводит их на оставшееся время от блаженной жизни. Этими лукавыми речами их прельстив, сам был прельщен божественными речами устрашающий враг. И как там был не просто змей и не только диавол, так и здесь был не просто человек и не только Бог. И Он не устрашается, но явным образом порешает мудрость буйного. Как можно видеть Его сильное, по собственной воле сомнение — как страх? Когда к Нему пришли иудеи, чтобы Его взять, Он ослепил их, говоря: «Кого ищете?» Когда они сказали: «Ищем Иисуса», то Он снова показует свободу воли и говорит им: «Это — Я». И сразу вскоре Он отдает Себя в руки тех, которые Его искали. А что останавливало Его улететь от луней, что мешало Ему упорхнуть от слепых? Он сказал: «У Меня есть власть положить душу Мою, и вновь взять ее». Поэтому и Петру Он гневно запретил, когда тот «начал прекословить Ему», чтобы Господа не распяли, чтобы как–то избежать того, чему надлежало быть. «Он же, обратившись… воспретил Петру, сказав: отойди от меня, сатана», ибо ни мыслишь «о том, что Божие, но» мыслишь «человеческое», то есть: иди вслед за Мной, а не обгоняй и не постигай разумом Промысл. И видом плоти сомневался: Как убоюсь смерти Я — бессмертная жизнь? Как отрекусь от страдания Я — разрешитель страданий, прикосновением руки исцеляющий слепых; сделавший так, что тот расслабленный понес одр свой? Он, иссушивший кровоток подолом плаща своего; прокаженного освободивший от поврежденности; множество бесов прогнавший проявлением воли Своей; по бездне морской как по суху шедший: когда она вздымалась и ходила волнами, Он сделал, что она утихла и успокоилась — Он для штиля простер руку со стремительностью ветра; пятью хлебами до насыщения накормил пять тысяч человек, когда остатками хлебов наполнили двенадцать корзин; призвал Лазаря четверодневного смердящего опять к житию из могилы без повреждений — Создатель всего и Бог, Сам Жизнь и Воскрешение. Намеренно смутился страхом и уничижением, желая уловить змея приятием плоти: «Мною» поруган над человеком ругающийся диавол. Ибо Я рыбак и уда, и опустил Себя в глубину сего жития, и как червяка нанизал погибшую человеческую плоть. Сам Собой им подобный был Адам и как рыбарь, а теперь трясет и тащит в пучину спущенную уду. Теперь тих, когда приближается ожидаемая рыба–человекоубийца, чтобы она от явного шума не отскочила. Потому Он и сказал через Своего отрока (слугу) Давида: «Червь Я, а не человек». Как червь из земли без всяких примесей обретает плоть и оживает, подобным образом и Я от Приснодевы без примесей каких–либо и схождения с мужчиной воплотился, саморасленным стал Человеком, оставаясь Богом. Потому и сказал Иеремия, многострадальный среди пророков, видевший пророческим оком лжеца–диавола, который будет обманут. Словно глумясь над гордыней и безумием диавола, более чем за пятьсот лет Иеремия сказал обо Мне: «Человек Он и кто постигает Его». То есть Бог промыслительно нас ради стал человеком, по премудрости, чтобы сделать безумцем премудрого в злобе: совершая пророчество доблестного Иова: «Притащишь змея удой». И еще он же: «Пришел Ты по морю жития моего, являя непроходимое, и никак ногу не осквернил». Опять Ты же по бездне ходил, и проходил преисподние, там сущих пленных освобождая. И еще он же сказал: «Открываются от страха ворота смерти» — врата ада, увидев Тебя, испугались.
