Афанасий Великий - Жизнь и наставления преподобной Синклитикии Александрийской
Ты же, монахиня, зачем ждешь, пока пройдет твоя жизнь, чтобы примириться с прогневавшей тебя? Или не знаешь ты слов Господа: довольно для каждого дня своей заботы (Мф. 6: 34)? Почему ты ненавидишь ту, которая тебя опечалила? Не она причинила тебе скорбь, но диавол. А потому возненавидь ту страсть, которой страдает сестра, но не саму страждущую. Что хвалишися во злобе, сильне? — говорит тебе, памятозлобивой, Давид. — Беззаконие весь день, неправду умысли язык твой (Пс. 51: 3–4), то есть на протяжении всей твоей жизни ты делаешь беззаконие, поскольку нарушаешь заповедь Божию, данную через апостола Павла, чтобы солнце не зашло во гневе твоем, и не прекращаешь хулить и злословить сестру свою. А потому праведно ты будешь наказана Богом, как говорит Давид Духом Святым: сего ради Бог разрушит тя до конца, восторгнет тя… (Пс. 51: 7), Он исторгнет тебя, и преселит от селения твоего, и лишит тебя земли живых. Слышишь? Таково воздаяние злопамятным. Итак, нам необходимо беречься от злопамятства, поскольку за ним следуют другие пороки: зависть, скорбь, оклеветание, зло которых смертоносно, даже если они кажутся незначительными. Ведь часто блуд, убийство, корыстолюбие — эти большие страсти — излечиваются спасительным лекарством покаяния, но гордость, памятозлобие и злословие, кажущиеся малыми, убивают душу, вонзаясь, как шипы, в самые уязвимые части души. И убивают они душу не тем, что причиняют большие раны, а тем, что люди, по нерадению пренебрегающие злословием и другими подобными страстями, как ничего не значащими малыми погрешностями, не заботятся о том, чтобы от них избавиться, и мало-помалу ими снедаются. Воистину тяжел грех злословия, но для некоторых он является пищей и отдыхом. А ты не внимай пустым речам, как то заповедует Господь, и не слушай о чужих грехах, но береги душу свою от этого, ведь если ты в!онмешь мерзкой нечистоте слов, то осквернишь душу свою и возненавидишь без всякой причины тех, кто с тобой общается. Когда твой слух осквернится осуждением злословов, ты не сможешь здраво рассуждать, но всех людей будешь считать скверными; так глаз, когда долго видит один и тот же цвет и привыкает к нему, потом уже не различает других цветов, но все видимое представляет в одном цвете. Поэтому надо беречь язык свой и слух, чтобы не осудить другого и не слушать страстно злословие, произносимое другими, ведь Давид говорит: оклеветающаго тай искренняго своего, сего изгонях (Пс. 100: 5), и в другом месте: яко да не возглаголют уста моя дел человеческих (Пс. 16: 4). Речь идет не только о тех делах, какие сотворил человек, но и о тех, каких он не творил. Мы не только не должны верить тому, что говорят против других, но и не осуждать говорящих, и да будем делать и говорить так, как нам заповедует Священное Писание: аз же яко глух не слышах, и яко нем не отверзаяй уст своих (Пс. 37: 14). Мы не должны радоваться несчастьям других, даже если они и великие грешники, ведь некоторые, видя кого-нибудь наказываемым или ввергнутым в темницу, неразумно повторяют народную поговорку: "Что посеешь, то и пожнешь". Ты ли, монахиня, рассчитываешь наслаждаться всю свою жизнь? И как же согласовать это со словами Священного Писания, что случай един праведному и нечестивому [3] (Еккл. 9: 2)? В этой жизни мы все идем одним путем, и хотя живем по-разному, но и мы не избегаем несчастий. И как после этого радоваться несчастьям других? Нельзя ненавидеть своих врагов. Ведь Сам Господь нам заповедует: любите не только любящих вас, как делают мытари и грешники, но любите и врагов ваших (см.: Мф. 5: 44–46). Для того, чтобы любить доброе, не требуется ни труда, ни усилия, поскольку оно естественно привлекает людей к люблению себя. Но чтобы уничтожить плохое, нужны и Божественное учение и многий труд, ведь Царство Небесное наследуют не ленивые и беззаботные, но прилагающие усилие. И как нам не должно ненавидеть своих врагов, так же мы не должны избегать и унижать беспечных и ленивых. И хотя некоторые приводят пророческие слова: с преподобным преподобен будеши… и со строптивым развратишися(2 Цар. 22: 26–27) и говорят: потому мы избегаем грешников, чтобы и нам не развратиться от них и не стать самим грешными, но они делают противоположное тому, что заповедует Дух Святой через пророка. Он не говорит, чтобы ты развратился от грешных, но чтобы ты исправил их развращенность, поскольку выражение "развратишися" означает, что ты обратишь развращенного к своим убеждениям, через общение приведешь его от зла к добру. Три вида расположения есть в людях: одни совершенно погрязли во зле, вторые — в среднем состоянии и склоняются и к добру и к злу, третьи вознеслись к великой добродетели и не только сами подвизаются в добре, но ищут любого случая, чтобы привести к добру и тех, кто совершенно погряз во зле.
Итак, если пребывающие во зле будут общаться с худшими себя, то и зло в них возрастет; средние стремятся избежать злых, поскольку боятся и сами сделаться злыми от общения с ними; третьи же, имея прочно утвердившееся в добре расположение, общаются со злыми с целью спасти их. И хотя их презирают и высмеивают те, кто видит их общающимися со злыми и нерадивыми, они принимают эти поношения человеческие как похвалу и бесстрашно совершают дело Божие — спасение братий. О них и Господь говорит: радуйтесь и веселитесь, когда всяк зол глагол рекут на вас люди (ср.: Мф. 5: 11–12), и то, что они делают, есть дело Владыки Христа, ведь и Господь наш ел с мытарями и грешниками. Их расположение более братолюбиво, чем самолюбиво, поскольку они любят братьев своих более, чем самих себя; как те, кто, видя горящими дома соседей, оставляет свои собственные дома и бежит, чтобы спасти соседские от огня, так и они, видя братьев своих грешащими, пренебрегают собой, терпят поношения от других и все переносят, чтобы спасти своих братьев. Средние же, когда видят брата, снедаемого огнем греха, бегут, поскольку боятся, чтобы и их не пожег греховный пламень. А первые, как плохие соседи, когда видят своих братьев в огне, сильнее раздувают его, принося, как дрова, свое собственное зло, чтобы совершенно погубить их, и вместо того, чтобы залить водой греховный пламень, подбрасывают дрова, то есть дают им грешить еще больше. Но третьи, добрые люди, своему личному благу предпочитают спасение братий, что является свидетельством их истинной любви. И как пороки связаны один с другим (так, сребролюбию последуют зависть, обман, клятвопреступление, ярость, памятозлобие), так и добродетели, такие, как кротость, долготерпение, незлобие и нестяжательность, связаны с любовью, а потому нельзя стяжать любви, если не приобретешь прежде нестяжательности; ведь Бог заповедует нам любить всех людей, а не одного, и следовательно, нам нужно не презирать всех нуждающихся, но помогать им. А если мы даем не всем, но только некоторым, то теряем любовь, поскольку не всех любим. Но дать всем вдоволь невозможно для человека, ведь это дело Божие. Если же кто и говорит, что неимущий должен трудиться, чтобы стяжать чего-нибудь и из этого давать милостыню, то да знает такой, что это заповедано мирянам, а не монахам, поскольку благотворительность заповедана Богом не столько ради нищих, сколько ради стяжания любви теми, кто их милует, ведь Бог обеспечивает и богатого, и бедного. Но, может, ты на это скажешь, что благотворительность вовсе не нужна? Да не будет того! Но благотворительность становится началом любви для тех, кто и не знал, как ее стяжать. И как обрезание для необрезанных было образом обрезания сердца, так и благотворительность становится учителем любви. Для тех же, кому благодатью Божией дарована любовь, благотворительность излишня. Я говорю это не для того, чтобы осудить благотворительность, но чтобы указать на чистоту нестяжательности, так чтобы меньшее добро — благотворительность — не стало препятствием к большему добру — нестяжательности, которая и есть любовь. Ты, монахиня, в короткий срок и с небольшим трудом достигла большого блага, поскольку все твое имущество сразу отдала нищим, подвизайся же достичь и большего — любви. Тебе надо произносить те свободные слова: вот, мы оставили все и последовали за Тобою (Мф. 19: 27), ты удостоилась подражать дерзновенным словам апостолов Петра и Иоанна, говоря: серебра и золота нет у меня (Деян. 3: 6). Два апостола сказали это, но вера у них была одинаковая. Но и благотворительность мирян не должна быть случайной, ведь Давид говорит: елей же грешнаго да не намастит главы моея (Пс. 140: 5), так что милующий должен иметь расположение, как у Авраама, и делать добро праведным путем. Вспомним: когда праведный Авраам принимал странников, то вместе с яствами он предложил к трапезе и свое расположение, и стоял и служил трапезующим сам, желая разделить и со своими рабами награду за гостеприимство. И воистину те, кто так принимает странников, получают награду за свое милосердие, хотя и принадлежат ко второму сонму; ведь Господь, сотворив вселенную, в ней создал два образа существования: тем, кто живет целомудренно, Он даровал брак ради деторождения; тем же, кто живет в чистоте, Он заповедал девство, чтобы они стали равноангельными. И женатым Он дал законы, и наказания — беззаконникам, а девственникам Он говорит: Мне отмщение, Я воздам (Рим. 12: 19). Женатым говорит: возделывай землю (ср.: Быт. 3: 23), а монахам: не заботьтесь о завтрашнем дне (Мф. 6: 34); тем Он дал закон, нам же, монахиням и монахам, явил Свои заповеди через благодать. Крест для нас есть орудие победы, поскольку наше звание и наш обет есть не что иное, как отречение от жизни и размышление о смерти. И как мертвые не могут ничего сделать своим телом, так и мы не должны ничего делать телом, ведь то, что мы должны были сделать телом, мы сделали, когда были неразумными детьми. Потому и апостол говорит: для меня мир распялся, и я для мира (ср.: Гал. 6: 14). Мы живем только душой, и ей мы должны показывать добродетели, ей миловать, поскольку блаженны те, которые дают милостыню душой. Ведь Господь говорит, что тот, кто разжегся похотью на чужую красоту, не творя греха, грешит тайно в душе; подобно этому и тот, кто милует и жалеет нищего в душе, дает милостыню, поскольку его расположение исполняет действие, даже если и нет денег. Мы удостоились большей чести, чем миряне, ведь как мирские господа имеют разную прислугу, и одних посылают возделывать землю, других, лучших, удерживают дома, чтобы они им служили, так и Господь всех женатых направил в мир, а тех, кто лучше и имеет доброе расположение, оставил при Себе, чтобы Ему служили. Они чужды всему земному, поскольку удостоились есть с Господского стола, они не заботятся об одежде, поскольку облеклись во Христа, но над этими двумя сонмами владычествует один Хозяин, Господь. Как из пшеницы получаются и солома, и листья, и семена, так от Бога — и миряне, и монахи, и вместе они необходимы, ведь листья служат сохранению семян, а семена необходимы для посадки и будущего урожая. И как невозможно, чтобы были одновременно зрелы и листья и плоды, так же не сможем и мы принести какого-нибудь плода небесного, если печемся о мирском. И как, если не опадут листья и не высохнет стебель, то колос не будет пригоден к жатве, так и мы, если не отбросим земные помыслы, как листья, если не иссушим тела наши, как стебли, и если не вознесемся мыслями к Богу, то не принесем семени, которое есть слово спасения.
