Илья Басин - Чтение Священного Писания. Уроки святых, подвижников, духовных учителей Русской Церкви
Поскольку чтение Слова Божия для Льва и Макария Оптинских подчинено общим правилам монашеского делания, то и критерием правильного чтения, как мы это видели в истории святителя Никиты, Печерского затворника (XI век), служит смирение, отсечение своей воли и строгая дисциплина ума и сердца. Вне этих добродетелей ничто, в частности и чтение Слова Божия, не может быть ни рекомендовано, ни одобрено.
Преподобный Макарий Алтайский (1792 — 1847)
Труды библеистов XVIII века не пропали даром. В начале XIX столетия в просвещенной церковной среде вопрос о переводе Священного Писания на русский язык вызывал большой энтузиазм. Святой Макарий, великий миссионер, человек апостольского духа, был увлечен идеей перевода Слова Божия еще в бытность студентом Петербургской Духовной академии. Позднее, на Алтае, он перевел на язык своей паствы Евангелие, избранные места из Деяний, Посланий, из книг Ветхого Завета. Но параллельно с миссионерской работой святой в одиночку завершал дело, начатое в 1813 году Российским отделением Библейского Общества. В 1818 — 1822 годах уже был напечатан русский перевод Нового Завета и Псалтири, но политическая реакция времен Николая I остановила работу на тридцать лет. В отличие от святителя Филарета Московского, речь о котором пойдет ниже, преподобный Макарий не хотел ждать...
Горячее желание святого дать своим соотечественникам «русскую Библию» укреплял опыт его миссионерской работы. Макарий осознал обращение нехристианских народов Российской империи великой задачей Церкви; но широкой миссии должно предшествовать истинное обращение русского народа. «Если и для российской Церкви необходимо нужна благодать духа апостольского для возрождения столь многих племен, не знающих Спасителя человеком Иисуса Христа, то первое и главное, чего надлежит ей желать, — есть возбуждение в российском народе охоты читать. Св. Писание; первое же и главное средство к сему — есть издание полной Библии на российском языке в переводе с оригинальных»[29].
Дух Церкви — любовь к Богу и людям во Христе Иисусе. Дух святой любви происходит от веры, а вера от Слова Божия. Поэтому с широким распространением доступного для народа текста Писания Макарий связывает и благотворные перемены в самой Церкви. Наконец «русская Библия» станет источником живой воды для «вертоградов наук и искусств». Сеяние Слова Божия должно принести столь обильную жатву, что Макарий писал даже царю о благотворном воздействии, которое Священное Писание может произвести на все общество и на всю страну.
И у церковных, и у светских властей постоянные ходатайства святого о возобновлении работы над русским переводом Писания вызывали только раздражение. Когда же Макарий стал присылать в Петербург собственные опыты (а перевел он почти весь Ветхий Завет), на святого была наложена епитимия. Петербургский митрополит предлагал упрятать беспокойного миссионера в монастырскую тюрьму, но в конце концов дело ограничилось перемещением преподобного с Алтая в Орловскую епархию.
В рассказах о жизни Макария мы видим, как сам он подает пример отношения к Священному Писанию. Святой ежедневно читает Евангелие и Послания, строит свою практику духовника на Слове Божием, призывает духовных детей жить по Евангелию. В связи с проблемой разноголосицы библейских толкований преподобный настаивает на том, чтобы Библию толковали через саму же Библию, которая есть гармоничное целое, содержащее в себе все необходимые ключи для экзегезы.
Подобно Тихону Задонскому, Макарий любит подчеркивать воспитательное значение контраста книг Ветхого и Нового Завета. Их несходство показывает, как на грех и немощь человека (Ветхий Завет) Бог отвечает великой любовью Креста и Воскресения (Новый Завет). Подобно Нилу Сорскому, Макарий ищет основания для своей жизни в Писании, ставя послушание Слову чрезвычайно высоко. Не следует думать, что при этом преподобный был равнодушен к отцам Церкви; он переводил и древние мистико-аскетические трактаты, в частности Иоанна Лествичника и Феодора Студита. Перевод «Лествицы» Иоанна, выполненный Макарием, высоко оценили оптинские старцы.
Преподобный Парфений Киевский (1790 — 1855)
Молитвенник, созерцатель Пресвятой Богородицы и Ее страждущего Сына, Парфений много лет жил в полузатворе, пользуясь покровительством Киевских митрополитов. В конце жизни, получив откровение свыше, он оставил уединение и уже вскоре стал одним из самых знаменитых киевских духовников. Преподобный Парфений, как и преподобный Серафим, в течение всей жизни читал Евангелие ежедневно, включая его в свое молитвенное правило. То же самое он завещал и своим духовным детям, мирянам и монахам. Даря им экземпляры Евангелия, преподобный делал на книгах надписи:
«Вот тебе передаю благодать — святое Евангелие. Совершай прочтение в седмицу четырех Евангелистов единожды, да сподобишися благодати и разума Божия истинного и добрую кончину получити, вечного наслаждения, видением трех ипостасей, сияющих в Божестве единосущнем, не лишишися».
«Прийми сию заповедь от мене, недостойного: совершай прочтением в две недели всех четырех Евангелистов. Сия книга есть мати всех книг, также она есть молитва над молитвами, и есть управитель в Царствие Небесное, и в разум истинный на земле человеков приводит, и сподобляет зрети Бога сердцем еще во плоти, а лицем к лицу в грядущем веце удостоивает наслаждатися сладким видением Святыя Троицы».
«Вот тебе заповеданное правило иноческое: от сна восстав — акафист Спасителю, а ко сну отходя — Богоматери и пять кафизм в сутки; Евангелие все в две седмицы, а каноны предай Церкви»[30].
Чтение Священного Писания есть одновременно и молитва, потому что ведет христианина навстречу Богу, дающему Духа Усыновления. Ум и сердце читающего Слово Божие воспринимают благодать, уже не оставляющую человека ни в этой жизни, ни в будущей. Встреча с Христом в Евангелии, происшедшая сегодня, продолжается созерцанием Пресвятой Троицы в Царствии... Все это открылось Парфению в его собственном мистическом опыте, в многолетней практике непрестанной Иисусовой молитвы, соединенной с чтением Евангелия, поэтому свидетельство преподобного обладает особой достоверностью.
Святитель Игнатий Брянчанинов (1807 — 1867)
Ученик святого Льва Оптинского, молитвенник и подвижник, стремившийся вернуть монашеское делание к его древним истокам, святой Игнатий — автор этюдов «О чтении Евангелия» и «О чтении святых отцов», вошедших в первый том его «Аскетических опытов». Статьи эти составляют как бы два раздела одного текста, и потому рассматриваться они должны вместе. Сама сдвоенность Евангелия и творений отцов Церкви уже много говорит о подходе святителя к Писанию.
Библейские авторы и отцы были вдохновлены одним и тем же Духом, а потому Писание и Предание (в данном случае — святоотеческое наследие) составляют единое целое, и не могут быть разделены. Далее, лишь толкования отцов Церкви вдохновлены тем же Духом, что и Священное Писание, а Православная Церковь приемлет лишь толкование Духом Святым. Поэтому следует читать только комментарии отцов, понимая Писание согласно святоотеческой экзегезе; на этом Игнатий особенно настаивает.
«Святые Отцы научают, как приступать к Евангелию, как читать его, как правильно понимать его, что содействует, что препятствует к уразумению его. И потому сначала более занимайся чтением святых Отцов. Когда же они научат тебя читать Евангелие: тогда уже преимущественно читай Евангелие. Не сочти для себя достаточным чтение одного Евангелия, без чтения святых Отцов! Это — мысль гордая, опасная»[31].
Особенно внимателен святитель к мистической стороне экзегезы; труды комментатора, не стяжавшего Духа Святого, не только бесплодны, но и опасны... Охранительный пафос Игнатия питается ревностью о стяжании Духа, отцов Церкви он почитает именно как духоносцев. Быть может, поэтому Игнатий и не затрагивает проблему расхождениях разных школ святоотеческой экзегезы, не говорит о принципе «согласии отцов». Богоносцы, то есть люди, вступившие в опыт обожения, учат читать Писание не только своим словом, но и примером. Соответственно, и приготовление к чтению Священного Писания для святого Игнатия есть аскетический подвиг.
Человек, открывший Евангелие, оказывается в самом средоточии духовной борьбы. Путь свой он должен начать молитвой. В Евангелии ему следует искать только Истину, а не восторги или наслаждения, соблазняющие христианина (мы можем вспомнить Одиссея и сирен, хотя эти образы совсем не в духе святителя Игнатия). «Оставь греховную жизнь, оставь земные пристрастия и наслаждения, отрекись от души своей, тогда сделается для тебя доступным и понятным Евангелие»[32]. Вообще условием чтения Евангелия по Игнатию является глубокое покаяние, а величайшим даром Святого Духа становится совершенное раскрытие Евангелия человеческому разуму и исполнение евангельского слова читающим. Последнее для святителя и есть собственно плод чтения. Евангелие — книга жизни, и читать ее надо жизнью.
