Сергий (Четвериков) - Молдавский старец Паисий Величковский. Его жизнь, учение и влияние на православное монашество

С этими словами, старец благословил Петра и отпустил его из обители. Наступил сентябрь и возобновились академические занятия. Петр был уже в классе риторики, но учебными делами почти не занимался. В это время, к заключению мира с турками, приехал в Киев Молдавский митрополит Антоний и был радушно принят архиепископом Рафаилом. Будучи в Братском монастыре, митрополит Антоний увидел знакомого ему иеросхимонаха Пахомия и с разрешения архиепископа взял его в свои покои. Часто посещая своего духовного наставника, Петр имел случай не раз получать благословение молдавского митрополита. Ему очень нравилось совершение Антонием литургии на молдавском языке, и с тех пор в нем возникла, по его словам, любовь к молдавскому языку и к молдавскому народу. Между тем в конце января, один ученик, земляк Петра, заметив, что тот совсем перестал учиться, пошел к префекту, которым тогда был Сильвестр Куллока, и донес ему, что Величковский совсем не учится и его мать напрасно на него тратится. Префект тотчас же послал двух учеников за Величковским и когда они привели его, префект строго спросил его, почему он не учится. Петр, хотя всегда был робким и застенчивым, на этот раз с непонятною для самого себя смелостью отвечал: "Первая причина та, что имея твердое намерение стать монахом, и сознавая неизвестность смертного часа, хочу как можно скорее принять постриг. Вторая причина та, что от внешнего учения я не вижу никакой пользы для своей души: слышу одни только имена языческих богов и мудрецов — Цицерона, Аристотеля, Платона… Учась у них мудрости, современные люди до конца ослепились и отступили от правого пути: слова умные произносят, а внутри полны мрака и тьмы, и вся мудрость их только на земле. Не видя пользы от такого учения и опасаясь как бы мне и самому от него не развратиться, я и оставил его. Наконец третья причина следующая: рассматривая плоды этого учения в духовных лицах монашеского чина, я замечаю, что они подобно мирским сановникам живут в великой чести и славе, украшаются дорогими одеждами, разъезжают на великолепных лошадях и в прекрасных экипажах (не в осуждение им говорю, да не будет!). Я боюсь и трепещу как бы и самому, научившись внешней мудрости и ставши монахом, не впасть в еще худшие немощи. Вот по всем этим причинам я и оставил внешнее учение".

Со вниманием выслушав слова молодого ритора, Сильвестр ответил ему пространною речью, в которой объяснил ему его невежество. Он указал ему, что и внешнее учение имеет великую пользу, и если он этого не сознает, в этом нет ничего удивительного, так как он еще едва лишь прикоснулся к этому учению, что величайшие отцы церкви, св. Василий Великий, Григорий Богослов и Иоанн Златоуст усердно изучали языческих поэтов и мудрецов и эта внешняя мудрость не может помешать ему стать истинным монахом, как она не помешала тем же великим отцам стать светильниками православия и истинными служителями Христа. Замечая, однако, что его слова не производят на Величковского должного впечатления, Сильвестр рассердился и пригрозил ему за непослушание беспощадным телесным наказанием.

Наступили каникулы. Петр отправился к матери в Полтаву, где он не был уже два года. Это было последнее лето, которое он провел на родине. Он твердо решил не возвращаться в академию и начать странническую жизнь. Грустно было ему расставаться с родными, с привычными и любимыми местами. Но всего тяжелее была ему предстоящая разлука с матерью. Он знал ее мысли и планы и понимал, каким тяжким ударом будет для нее его уход от мира. И ему хотелось как-нибудь подготовить ее к этому событию. Но едва только Петр со всею осторожностью заговорил с матерью о своем намерении, великая скорбь и печаль охватили ее душу. Она с горькими слезами стала убеждать его не покидать ее. Он старался успокоить ее и утешить, умоляя не скорбеть, а радоваться тому, что Господь внушил ему такое намерение. Но видя, что его слова не достигают цели, и что мать предается все большей и большей печали, Петр рассказал об том своему духовному отцу, который посоветовал ему не настаивать в своем желании. Тогда Петр заговорил с матерью по другому. Он сказал ей, что ему действительно необходимо сначала окончить школу и тогда уже избрать свой дальнейший путь. От этих слов мать повеселела и стала надеяться, что он изменит свое решение. У Петра был друг в Полтаве — Димитрий. Они оба держались одинаковых мыслей и решили вместе уйти не только из родной Полтавы, но и из пределов отечества. Когда каникулы стали приходить к концу, Петр и Димитрий условились вместе ехать в Киев будто бы для учения, а на самом деле с целью оттуда уйти заграницу. Но в это время Петр заболел и не мог уехать вместе с Димитрием. Друг же его отправился в Киев и должен был подготовить там все для их бегства. Когда Петр выздоровел, мать, снарядив его в дорогу, отправилась вместе с ним проводить его до Решетиловки, местечко в 36 верстах от Полтавы. В Решетиловке мать и сын переночевали, и мать еще немного проводила его и, остановившись, как бы чувствуя, что сын уходит от нее навсегда и что она никогда уже не увидит его в этой жизни, горько заплакала и еще раз просила не покидать ее, учиться прилежно и каждое лето приезжать в Полтаву, чтобы она могла видаться с ним. Петр сознавая, что он навсегда расстается с матерью, так же заплакал и упав к ногам ее просил ее материнского прощения и благословения, многократно со слезами целуя ее руку. Наконец они расстались. Мать вернулась в Полтаву, а Петр отправился в Киев. Он ощущал в себе двойное чувство: с одной стороны глубокую скорбь о покинутой матери, с другой радостное сознание своего освобождения от уз мира. Подвигаясь к Киеву, он вдруг к величайшему своему изумлению и испугу, увидел перед собою своего друга Димитрия, который возвращался из Киева в Полтаву. Отведя Димитрия в сторону, Петр спросил его, что заставило его возвращаться в Полтаву. Димитрий сказал, что, приехав в Киев и прожив там несколько дней, он не знал, что ему делать дальше, и решил вернуться в Полтаву к своему другу. На это Петр сказал ему: "Тебе следовало подождать моего прибытия в Киев, но так как ты этого не сделал, а теперь Господь помог нам встретиться с тобою, то бери поскорее свои вещи и поедем со мною обратно в Киев, чтобы там вместе устроить наше дело". На что Димитрий ответил: "Так как мы находимся недалеко от нашего родного города, то позволь мне съездить туда — проститься с матерью и получить ее последнее благословение. Затем я тот час же приеду к тебе в Киев и может быть даже нагоню тебя в дороге". Услышав этот ответ, Петр содрогнулся и подумал: Как сильна в людях привязанность к родителям и к миру сему! И он стал усердно просить своего друга не оставлять его и не ездить в Полтаву. Но видя, что Димитрий упорно стоит на своем Петр с горечью сказал: "Я вижу друг мой, что в твоей душе угасла ревность Божия, и ты возлюбил мать и мир больше Христа! Свяжет же тебя этот мир так, что потом, хотя ты и раскаешься и захочешь уйти от него, ты уже не сможешь того сделать, возьмешь себе жену, будешь оплетен заботою о ней и детях и окончишь жизнь свою в миру". На это Димитрий отвечал: "Кто меня удержит в миру, если я хочу быть монахом? Я охотнее претерплю самую смерть, нежели покорюсь тем, кто станет мне мешать исполнить мое желание. Да у меня и нет таких людей, как ты и сам знаешь. И так поверь мне, что я только возьму благословение у матери и сейчас же возвращусь к тебе!". Тогда Петр вновь сказал: "Пусть будет и так, что никто не удержит тебя в миру, а я все-таки скажу тебе, что и без всякого принуждения тайная любовь к миру, которой ты в себе не сознаешь, удержит тебя в нем навсегда. И поверь мне, что уже никогда не увидишь ты меня в этой жизни. Поэтому я не буду ожидать тебя и один пойду в путь мой, куда направит меня Господь Христос, мой Спаситель". Друзья поцеловались и расстались. Петр продолжал свой путь в Киев, скорбя о том, что завистливый мир похитил у него любимого друга.

По приезде в Киев, Петр отпустил своего возницу, написав матери письмо, что Божией помощью и ее святыми молитвами он прибыл в Киев благополучно. Затем он стал обдумывать, что ему предпринять и куда направить свои дальнейшие шаги. В жизни Петра совершился первый, решительный перелом, — кончилось беззаботное детство, спокойная жизнь под крылом матери и школы. Отныне он вступает на самостоятельный жизненный путь. Отдавшись внутреннему внушению сердца, он порвал все самые крепкие узы мира и стоял одиноко среди беспредельной пустыни мира, перед лицом невидимого Бога, возлагая на Него всю свою надежду и к Нему одному прилепляясь всею душою. В это время ему было без трех месяцев семнадцать лет.

Часть вторая. Годы странничества — в поисках духовного руководства (1739 — 1746)

"Проидохом сквозь огнь и воду,

и извел еси нас в покой"

Глава 1. Начало странствования. Прибытие в Чернигов. Жизнь в Любечском монастыре. Первое искушение. Бегство в правобережную Украину