Жак Дукан - Стенание земли
А. Переселение (1:1, 2)
а - Время: третий год царя Иоакима, Навуходоносор б - Вавилон одерживает победу над Иерусалимом в -Бог дал ("нтн")
Б. Отчуждение (1:3-7)
а - Отношения с начальником евнухов б - Царская пища (противопоставление Творцу,
ср. Иона 2:1; 4:6; 7) в -Длительность (три года) г -Изменение имен ("сам")
Б1. Сопротивление (1:8-16) а -Даниил принял решение ("сам") б - Отношения с начальником евнухов в - Пища от Бога (овощи, данные в пищу, вода,
ср. Быт. 1:29) г -Длительность (десять дней)
А1. Освобождение (1:17-21) а - Евреи превосходят халдеев б -Бог дал ("нтн") в - Время: первый год Кира
Примечание. Глава имеет хиастическую структуру:
А соответствует А1, Б соответствует Б1.
Глава 2
ИСТУКАН И ГОРА
Прошло три года со времени прибытия пленников из Иерусалима46. Идет 603 год до Р. Хр. Повествование начинается с того момента, которым закончилась предыдущая глава (1:18, 19). Даниил и его товарищи только что закончили обучение в вавилонских учебных заведениях и успешно сдали экзамены в присутствии самого царя. Теперь они являются полноправными представителями класса халдеев. Именно в это время на царском дворе разыгрывается драма, представляющая угрозу для всех мудрецов. Навуходоносору снится сон. Всего лишь какой-то сон, но все царство оказывается в смятении. Сегодня мы не стали бы беспокоиться по такой причине. Подобный сон мы объяснили бы образами, хранящимися где-то в глубинах подсознания, или стершимися воспоминаниями детства, или просто обильным ужином накануне. Но в те далекие времена все было по-другому. В Вавилоне, в частности, сны считались посланиями богов и даже записывались в "книги снов". Цари были настолько убеждены в ценности этого средства связи между богами и людьми, что иногда проводили целую ночь в храме, надеясь создать у себя соответствующий настрой для получения сновидений от богов данного храма. Поэтому не следует удивляться смятению царя. "И возмутился дух его", - сказано в первом стихе. Глагол "титпаэм", употребленный здесь, чтобы передать чувства царя, подчеркивает силу данного потрясения, Это слово образовано от корня, означающего "стук шагов". Подобно громким шагам, сильно бьется сердце в
груди у царя: Навуходоносор не только хочет узнать объяснение сна, но, что любопытно, он хочет знать и содержание этого сна. "Тревожится дух мой, желаю знать этот сон" (2:3).
1. Забытый сон
Навуходоносор помнит, что ему снился сон, смутно осознает, что этот сон был очень важным, но сам сон он забыл. Любопытный парадокс. Если он забыл сон, то как он может знать, что сон был важен, и почему он так озабочен тем, чтобы его вспомнить? Навуходоносор знает, что его сон важен, потому что он снился ему несколько раз. В первом стихе слово "сон" употреблено во множественном числе. Повторение одного и того же сна кажется странным, и, даже если он забыт, этой повторяемости достаточно, чтобы встревожить царя и дать ему осознать сверхъестественное происхождение сна. Может возникнуть и другой вопрос: если Навуходоносор видел этот сон несколько раз и понял его важность, как же он мог его забыть?
Это забвение объясняется прежде всего состоянием самого Навуходоносора. Царь забыл сон именно потому, что был потрясен. Другими словами, царь понял весть богов, но это откровение настолько его испугало, что ему больше хотелось забыть его, чем столкнуться лицом к лицу с действительностью, которая представлялась ему ужасной. Такое психологическое объяснение подтверждается позднее самим Даниилом, который говорит, что сон был дан и для того, чтобы Навуходоносор мог лучше познать самого себя: "чтобы ты узнал помышления сердца твоего" (2:30).
К этой причине добавляется и другая, сверхъестественная. Бог сделал так, что царь утратил память. Сам факт того, что сон забыт, был для вавилонян знаком: сон послан богами. "Если человек не может вспомнить сна, который он видел, то считалось, что его бог прогневался на него"47. Такой характер откровения дважды подчеркивается халдеями: "Нет на земле человека, который мог бы открыть это дело царю" (2:10, 11); они даже признают: "кроме богов, которых
обитание не с плотью" (2:11). Это означает, что только откровение свыше может объяснить этот сон. Об этом же говорит и Даниил: "тайны, о которой царь спрашивает [а именно: откровения и объяснения забытого сна], не могут открыть царю ни мудрецы, ни обаятели, ни тайноведцы, ни гадатели. Но есть на небесах Бог, открывающий тайны..." (2:27, 28). И действительно, это забвение должно было послужить доказательством Навуходоносору и всем остальным, что сон был откровением свыше, а не плодом царского ума. Его сон, конечно, был вестью от богов, поскольку помимо него кто-то еще знал об этом сне. Забвение царя было использовано и в качестве критерия объективности, и в качестве экзамена, позволяющего узнать о способностях тайноведцев: "Расскажите мне сон, и тогда я узнаю, что вы можете объяснить мне и значение его" (2:9). Им не было дано никакой подсказки, от которой они могли бы оттолкнуться. Навуходоносор не удовлетворился бы простым объяснением профессионального астролога. Он хотел знать содержание сна и единственно верное его объяснение. Никакого места для разнообразия мнений. Истина, содержащаяся в откровении, исключает плюрализм. Она только одна. В сравнении с откровением все остальные истины являются лишь "ложью и обманом" (2:9), средством "выиграть время" (2:8). Навуходоносор это понял. Его ум вдруг прояснился, и он осознал, что может быть обманут. От отчаяния царь, естественно, переходит к жестокой ярости. На самом деле царь угрожает смертью потому, что боится сам. Преступление и гнев зачастую являются выражением отчаяния и страха.
Несоразмерная тяжесть наказания подтверждает это предположение: "в куски будете изрублены, и домы ваши обратятся в развалины" (2:5). Навуходоносор не шутит. Это действительная угроза. Ассирийцы были известны в древности своей жестокостью. В древней Месопотамии было обычным делом разрубать на куски тела своих врагов и сжигать их дома. Царь был в ужасном гневе. Он бы не пощадил никого. Поскольку все халдеи были шарлатанами и лжецами, их всех ожидала смертная казнь. Всех, включая Даниила: "искали Даниила и товарищей его, чтобы умертвить их" (2:13).
2. Молитва о тайне
Гневному крику царя противопоставлены слова Даниила, произнесенные "с советом и мудростью" (2:14). Отчаянию Навуходоносора противопоставлены собранность Даниила и его молитва. Такие два типа реагирования присущи этим двум персонажам, и они составляют постоянный контраст на протяжении всей Книги. Даниил удаляется со своими товарищами и молит "Бога Небесного" (2:18) открыть тайну царя. Это первая молитва в Книге Даниила. Мы находим в ней все качества, необходимые для молитвы. Прежде всего - это настоящая молитва. Она не является выработанной, механической привычкой ежедневного поклонения и ритуальным автоматизмом. Она не является театральной, продиктованной стремлением понравиться окружающим. Она не основывается на суеверном предположении, что чем больше красивых слов, тем больше шансов быть услышанным. Это хриплый и напряженный крик о помощи, ибо Даниилу и его друзьям угрожает жестокая смерть. Такая молитва не может быть неискренней.
Эта молитва является настоящей еще и в том смысле, что она направлена на общение с Небесным Богом и она предполагает ответ Бога. Даниил не молится лишь для того, чтобы помолиться. Молитва не является простым действием, выполняемым лишь потому, что этого требует религия. Даниил молится, чтобы получить ответ. Неверно понимает молитву тот, кто видит в ней лишь психологическое упражнение в благочестии, необходимое человеческому естеству. Молитва - это прежде всего встреча с другой реальной личностью, а именно с Богом, от Которого ожидается ответ. И действительно, Бог Небесный дает ответ: "И тогда открыта была тайна Даниилу в ночном видении" (2:19). Природа этого откровения понятна Даниилу. Еврейский пророк постигает значение тайны не в результате применения каких-то особых приемов, не в результате своего превосходства в мудрости или ценности своей молитвы. Даниил понимает, что не в его власти открывать тайны: "А мне сия тайна открыта не потому, чтоб я был мудрее всех живущих" (2:30). Заметим также, что и друзья Даниила тоже молились (2:18). Даниил понимает, что ответ на молитву не зависит от достоинства того, кто ее возносит.
Процесс идет сверху вниз, а не снизу вверх. Именно в направлении движения заключается главная разница между молитвой Даниила и магической практикой халдеев. Для халдеев все совершается внизу, на уровне технических приемов; поэтому они так настаивают на том, чтобы узнать содержание сна. Для них невозможно иметь общение с богами, "обитание которых не с плотью" (2:11). Даниилу же, наоборот, не нужно знать содержание сна, чтобы предоставить его разгадку. Если для халдеев "Бог Небесный" - это далекий и недостижимый Бог, то для Даниила, напротив, - это "Бог, открывающий тайны" (2:28). Интересно заметить, что выражение "Бог Небесный" является ключевым словосочетанием, проходящим через всю книгу, и обычно ассоциируется со словом "тайна". Эта ассоциация понимается халдеями в негативном смысле, как тайна, сокрытая Небесным Богом; в то время как Даниил понимает ее в позитивном смысле, как тайну, открываемую Богом. Каждый раз, когда эта ассоциация возникает, она подчеркивает мысль, что Бог контролирует историю (2:27-30). Бог Даниила, в отличие от бога халдеев, не замыкается в своем обиталище, оставаясь равнодушным к развитию событий. Бог Небесный - это Бог, направляющий историю и открывающий тайны, Бог, нисходящий с высоты и общающийся с человеком.
