Протоиерей В. Зеньковский - Апологетика
Но кто же или что же руководит нами в том, хотим ли мы быть добрыми и злыми, идти путем добра или зла? Это есть функция нашей свободы, субъектом которой и является наше «я» (в его глубине). Дар свободы сообщает нашему «я», нашему духу эту способность выбирать между добром и злом, — и мы только в той мере ответственны за наши поступки, в какой мы свободны. Часто говорят о «моральной свободе» (когда мы свободны от влияния низших движений и страстей и идем за голосом разума), но в этом выражении есть двусмысленность, которую нужно устранить. В «моральной свободе» мы, конечно, свободны, если мы (т. е. наше «я») принимаем решение идти за голосом разума, — но самый выбор между разумным и неразумным не есть дело разума: разум сам по себе не есть источник свободы. Свобода может подчинять нас разуму, но может и уклоняться от него. Носителем свободы является наше «я» и только оно. Но ни в чем, однако, не проявляется с такой ясностью ограниченность нашего существа, как именно в том, что мы истинно свободны, лишь если мы с Богом, если Его благодать с нами. Сами по себе, без помощи Бога, мы слепы, хаотичны и бессильны: свобода требует благодатной помощи свыше. Моральная жизнь невозможна без свободы, но она невозможна и без благодати. Именно в актах свободы мы стоим перед выбором: быть нам с Богом и просить Его благодатной помощи или быть без Бога? Свобода и есть основная сила нашего духа, направляющая нашу жизнь.
Мы рассмотрели «естественные» формы и проводники морального начала в нашу душу. Но для христианина его моральная жизнь связана со Христом: с Его правдой. Эту Христову правду и надлежит нам теперь вкратце уяснить.
Отношение к себе.
В моральном (т. е. правильном) отношении к самому себе надо различать: а) отношение к своему телу, б) к социальному своему положению и в) к нашей духовной жизни. Разберем кратко эти три темы.
а) Христианское отношение к телу стоит, конечно, выше простых требований гигиены, хорошо выраженных в античном правиле — mens sana in corpore sano (здоровый дух в здоровом теле). Христианское учение о теле замечательно выражено у Ап. Павла, который -говорил, что тело есть «храм живущего в нас Св. Духа» и требовал, чтобы мы «прославляли Бога и в телесах наших» (1 Коринф. 7:19-20). Для христианина важно не только здоровье тела, вообще всяческая чистота; христианство требует подчинения тела нашему духу. Отсюда вытекает основное для христианина правило воздержания в удовлетворении телесных потребностей, отсюда же правило соблюдения положенных Церковью постов. Посты необходимо соблюдать именно для того, чтобы тело было в подчинении духу через привычку в воздержании. Ап. Павел говорит даже о «распятии тела» с его «страстями и похотями» (Гал. 5:24).
Но этим не устраняется забота о теле, забота о здоровье; с христианской точки зрения нисколько не предосудительно для нас обращаться к врачам за помощью в случае болезней. Сам Господь «врачевал», т. е. исцелял больных, равно и апостолы «врачевали», а об Ап. Луке мы узнаем от Ап. Павла, что он был «врач» (Колос. 4:14). Однако Ап. Павел предупреждает: «попечения о плоти не превращайте в похоть» (Римл. 13:14).
Коснемся еще одного вопроса, связанного с жизнью тела, а именно: допустимо ли с христианской точки зрения заниматься спортом? У Ап. Павла находим слова (1 Тим. 4:9): «телесное упражнение мало полезно». В этих словах нет собственно осуждения «телесных упражнений», но есть несомненное предостережение относительно увлечения спортом. В спорте, как он развивается в наше время, огромное место занимает соревнование, нездоровая психология «успеха», тщеславное желание «первенства». К этому присоединяется возбуждение, которое сопровождает спортивные выступления [104].
б) Обращаясь к тому, каково должно быть отношение христианина к запросам и потребностям его души, остановимся для примера на трех достаточно «основных» запросах души. Прежде всего укажем на потребность» проявить себя» в деятельности, в творчестве. Это вполне законная потребность. В притче о «талантах» (хотя слово «талант» собственно означает в Евангелии большую сумму денег — см. напр. Матф. 25:14-30), Господь указывает на то, что мы должны развивать то, что нам дано от Господа. Поэтому стремление «проявить себя» (если оно не сопровождается пустым и неценным карьеризмом, исканием славы и т. п.) вполне оправдано с христианской точки зрения. Совсем иное надо сказать о стремлении «властвовать»: христианину приличествует скромность, а не самовозвышение, служение людям (пример чего показал сам Господь, омыв ноги учеников), а не властвование над ними (Матф. 21:26; Марк. 10:41; Лк. 22:26). Еще более сдержанно должно быть отношение человека к богатству: мы уже говорили о социально-экономической теме (см. ч. III, гл. 111), здесь же скажем кратко: богатство, стремление к нему развращает душу человека. Вот завет Господа: «продавайте имения ваши и давайте милостыню» (Лк. 12:33), то же указание богатому юноше (Матф. 20:21) сопровождается словами: «если хочешь быть совершенным....» Во всяком случае нельзя забывать слов Господа: «забота века сего и обольщение богатства заглушают (в нашей душе) слово (Божие)» (Притча о сеятеле).
Отношение к семье, к собственности и к социальному строю.
Семья есть естественное, Богом указанное сочетание мужчины и женщины: вне семьи возможно монашество или вынужденная безбрачная жизнь (если не удалось создать семьи), но совершенно недопустимо и с точки зрения общей морали, а тем более христианской морали, внебрачное сближение двух полов. Христианство внесло в семейную жизнь два великих начала, преобразивших те брачные отношения, какие существовали до христианства: христианство, прежде всего, «гуманизировало» семью, т. е. внесло в семейные отношения больше человечности. Жена не самка, а человек, личность которого имеет свои запросы, свои интересы. Отсюда и пришло смягчение правовых отношений между мужем и женой, которое впрочем все еще не дошло до необходимого уравнения их человеческих прав. Достаточно указать, что во Франции, напр., жена не может выехать заграницу без разрешения мужа... Но христианство и одухотворило семейные отношения: связь мужа и жены не может быть только физической и социальной, она должна быть и духовной. Когда этого нет, отношения между мужем и женой пустеют, теряют свою духовную основу. Отсюда надо объяснять необыкновенное умножение разводов, почти всегда вызываемых неудовлетворенностью одной или обеих сторон. Согласно прямым словам Господа, надо признать, что если «кто женится на разведенной, тот прелюбодействует» (Матф. 5:32). Конечно, суровость этих слов сильно смягчается, если вспомнить о том, как легко (через «разводное письмо») совершался развод в древнем иудействе. Поэтому хотя христианское сознание не мирится с фактом развода, Церковь все же допускает развод — в крайних случаях бесспорной невозможности совместной жизни.
Что касается отношения христианского сознания к приобретению собственности и к экономическому строю, то христианство не только не видит в богатстве ценности, но наоборот видит в нем препятствие для духовной жизни. Мы уже указали на то, что богатство всегда развращает людей. Хозяйствование, организация социально-экономической жизни возможна и без накопления богатства в руках отдельных людей. Но перестройка социально-экономической жизни на основах напр., кооперации все еще не удается или удается в малых размерах, так как людей тянет к себе богатство. Поэтому и приобретение собственности морально сомнительно — именно потому, что она основывается почти всегда на накоплении богатства и усиливает жажду богатства. Современные нескончаемые социальные конфликты свидетельствуют о том, что неправда современного социально-экономического строя ведет к опасным взрывам, разжигая ненависть между людьми. Но с тем большей силой надо утверждать принципиальную возможность реорганизации социально-экономических отношений в духе христианства. Это не под силу отдельному человеку — но возможно для большой группы людей — и здесь открывается огромная задача перед государственной властью.
Церковь и право.
Церковь и государство.
В современной жизни огромное место принадлежит праву, как силе, регулирующей человеческие отношения. Неверно было бы выводить ценность права из положения, которое впервые высказал английский философ Гоббс, что «человек человеку волк» (homo homini lupus est).
Нет, значение права не только в том, чтобы люди относились друг к другу не по волчьи, а прежде всего в том, чтобы обеспечить каждому человеку все, на что он имеет право. Это есть чисто христианский корень права — защита личности: самый скромный и даже ничтожный человек «имеет право» на свободное проявление себя.
