Иоанн Златоуст - Творения, том 3, книга 1
4. Впрочем, вопрос решен достаточно; обратимся к остальной части приветствия. Итак, что же сказано и от чего мы дошли до этого? Мы ублажали Прискиллу и Акилу за то, что они жили вместе с Павлом, что они тщательно изучали в нем и род одежды, и вид обуви, и все прочее. Отсюда родился у нас тот вопрос; именно, мы исследовали, почему, тогда как Христос повелел не иметь совершенно ничего, кроме одной только одежды, апостолы оказываются имевшими и сапоги и фелонь. Затем было доказано, что, употребляя это, они не нарушали закона, а напротив точно соблюдали его. Мы говорили об этом не для того, чтобы поощрять вас к умножению богатства, или побудить к приобретению большего, нежели сколько нужно, но чтобы вы могли отвечать неверующим, которые насмехаются над нашим учением. Христос, отменив прежний закон, не заповедал, иметь ни домов, ни рабов, ни лож, ни серебряных сосудов, и ничего другого подобного, но только освободил нас от требования прежде сказанного. И Павел так увещевал: "имея пропитание и одежду", говорит он, "будем довольны тем" (1Тим.6:8). А то, что превышает нужду, надобно издерживать на нуждающихся, как и поступали те, Прискилла и Акила. Поэтому Павел и хвалит их, и прославляет, и воздает им величайшую честь. Сказав: "приветствуйте Прискиллу и Акилу, сотрудников моих во Христе Иисусе ", он присовокупляет и причину такой любви. Какую же именно? "которые голову свою полагали за мою душу" (Рим.16:4). Так за это, может быть, скажет кто-нибудь, ты любишь и приветствуешь их? Конечно, потому что, если бы даже одно это было, они достойны были бы похвалы. Кто спас военачальника, тот спас воинов; кто избавил от опасности врача, тот возвратил здоровье больным; кто укрыл от бури кормчего, тот охранил от волн целый корабль. Так и те, которые сохранили учителя вселенной и пролили кровь свою для его спасения, стали общими благодетелями вселенной, своею попечительностью об учителе доставив спасение всем ученикам. А дабы ты знал, что они не только в отношении к учителю были таковы, но и в отношении к братиям оказывали такую же попечительность, выслушай дальнейшее. Сказав: "голову свою полагали за мою душу", он присовокупил: "которых не я один благодарю, но и все церкви из язычников" (Рим.16:4). Что говоришь ты? Скинотворцев, бедняков, ремесленников, у которых нет ничего, кроме необходимой пищи, благодарят все церкви языческие? Какую же пользу могли принести эти двое столь многим церквам? Какое имели они обилие богатства? Какое величие власти? Какое дерзновение пред начальниками? Обилия богатства и силы пред властителями они не имели, но что важнее всего этого, они в преизбытке имели благородное усердие и душу, готовую на опасности. Поэтому они и сделались благодетелями и спасителями многих. В самом деле, не столько могут принести пользы церквам люди богатые, но малодушные, сколько бедные, но великодушные. Пусть никто не считает этих слов странными; это верно и подтверждается самими делами. У богатого много поводов - потерпеть вред: он боится за дом, за слуг, за поля, за сокровища, как бы кто не отнял у него чего-нибудь из этого. Кто владеет многим, становится рабом многого. Напротив бедный, как человек свободный и чуждый всех этих поводов, есть лев, дышащий огнем, имеет душу отважную и, отрешившись от всего, легко делает все, что может принести пользу церквам, хотя бы нужно было обличить, хотя бы укорить, хотя бы потерпеть множество бедствий для Христа; однажды пренебрегши настоящей жизнью, он удобно и с великою легкостью совершает все. И чего, скажи мне, бояться ему? Чтобы кто-нибудь не отнял у него сокровищ? Но этого нельзя сказать. Чтобы не лишиться отечества? Но вся поднебесная - город для него. Чтобы кто-нибудь не уменьшил его наслаждений и охранной стражи? Но, отказавшись от всего этого, он имеет жительство на небе и стремится к будущей жизни. Хотя бы нужно было отдать саму душу и пролить кровь, он не откажется. Поэтому такой человек и сильнее, и богаче властителей, и царей, и народов, и всех вообще. А чтобы ты убедился, что эти слова не лесть, но что действительно люди, ничего не имеющие, преимущественно пред всеми могут говорить свободно, посмотри, сколько богатых было во время Ирода, сколько сильных? Но кто выступил на средину, кто обличил тирана, кто защищал оскорбляемые законы Божии? Из богатых никто; а бедный и нищий, не имевший ни ложа, ни стола, ни крова, житель пустыни - Иоанн, этот один и первый со всею смелостью обличал тирана, обнаруживал прелюбодейный его брак и в присутствии и в слух всех произносил осуждающий его приговор. Также прежде него великий Илия, не имевший ничего, кроме милоти, один с великим мужеством обличил нечестивого и беззаконного Ахава. Так ничто не дает такой смелости в речах, не располагает быть отважным во всех бедствиях, не делает столько непобедимыми и сильными, как то, чтобы не иметь ничего и не быть связанным ничем. Поэтому, кто хочет приобрести великую силу, тот пусть полюбит бедность, пусть презирает настоящую жизнь, пусть считает за ничто смерть. Такой человек не только больше богатых и начальников, но и самих царей, в состоянии будет принести пользу для церквей. Цари и богатые, что ни делали бы, делают посредством денег, а такой человек часто совершает многое и великое и посредством опасностей и смерти. Чем кровь драгоценнее всякого золота, тем жертва последняя важнее первой.
5. Таковы были и эти гостеприимцы Павла, Прискилла и Акила: они не имели изобилия в имуществе, но имели душу богаче всякого богатства, ожидая смерти каждый день, проводя жизнь среди убийств и крови и постоянно испытывая мученичество. Оттого наши дела в те времена и процветали, что так ученики с учителями и так учители с учениками были соединены. Ведь не об этих одних говорит Павел, но и о многих других. Так в посланиях к Евреям, Фессалоникийцам и Галатам он свидетельствует, что все подвергались многим искушениям, и объясняет в посланиях своих, что они были гонимы, и изгоняемы из отечества, и лишаемы имущества, и терпели бедствия до самой крови, и вся их жизнь была подвижническая, и, однако, они не отказались бы отдать на отсечение сами члены свои за учителей. Так в послании к Галатам он говорит: "свидетельствую о вас, что, если бы возможно было, вы исторгли бы очи свои и отдали мне" (Гал.4:15); и Епафродита, бывшего у колоссян, он хвалит за то же, когда говорит: "он был болен при смерти; но Бог помиловал его, и не его только, но и меня, чтобы не прибавилась мне печаль к печали" (Флп.2:27). Это сказал он, выражая, что поистине он скорбел бы о смерти ученика. Также и добродетель его он открывает пред всеми в словах: "он за дело Христово был близок к смерти, подвергая опасности жизнь, дабы восполнить недостаток ваших услуг мне" (Флп.2:30) Кто может быть блаженнее их, и кто несчастнее нас? Они и кровь, и душу свою отдавали за учителей, а мы часто не решаемся произнести и простого слова за общих отцов, но, слыша, как их злословят, поносят и свои и чужие, не заграждаем уст говорящим, не удерживаем, не укоряем.
О, если бы сами мы не были первыми их (отцов) поносителями! Теперь даже от неверующих нельзя слышать таких злословий и порицаний, какие против начальствующих произносятся теми, которые, по-видимому, принадлежат к верующим и соединены с нами. Нужно ли после этого исследовать, отчего произошла такая беспечность и такое нерадение о благочестии, когда мы так враждебно расположены к нашим отцам? Нет, подлинно нет ничего, что могло бы так расстраивать и разрушать Церковь, или - лучше - нет ничего другого, что могло бы так легко делать это, как то, когда ученики с учителями, и дети с отцами, и подчиненные с начальниками не соединены весьма тесно. Кто злословит брата, тот устраняется от чтения божественных Писаний: "что ты проповедуешь уставы Мои и берешь завет Мой в уста твои", говорит Бог, и потом, приводя причину, прибавляет: "сидишь и говоришь на брата твоего" (Пс.49:16-20); а ты, осуждая духовного отца, считаешь себя достойным входить в священное преддверие? С чем это сообразно? Если злословящие отца или мать наказываются смертью (Исх.21:17), то, какого достоин будет наказания дерзающий злословить того, кто необходимее и важнее родителей? И он не страшится, чтобы земля, разверзшись, совершенно не поглотила его, или молния, ниспавши свыше, не сожгла хульный язык его? Разве не слышал ты, что потерпела сестра Моисея, когда стала говорить против начальника, как она сделалась нечистою, подверглась проказе, испытала крайнее бесчестие, и, не смотря на то, что брат ее молился и припадал к Богу, не получила прощения? А между тем она положила (при реке) этого святого, заботилась об его воспитании, вначале содействовала тому, чтобы мать сделалась его кормилицею и чтобы дитя не было воспитано на руках иноплеменников, а впоследствии предводительствовала сонмом женщин, как Моисей сонмом мужей, вместе с ним переносила все бедствия, и, хотя была сестрою Моисея, однако ничто не помогло ей избежать гнева Божия за ее злословие; и Моисей, который умолил Бога за такой народ после невыразимого его нечестия, - и он, припадая и прося прощения сестре, не мог умилостивить Бога, но еще услышал сильную укоризну, чтобы мы знали, как велико зло - порицать начальников и осуждать жизнь других. Подлинно, в тот день (будущего суда) Бог будет судить нас не только за то, в чем мы грешили, но и за то, в чем осуждали других; и часто грех, легкий по своему свойству, делается тяжким и непростительным оттого, что согрешающий осуждает другого. Может быть, слова эти не ясны; постараюсь поэтому объяснить их. Согрешил кто-нибудь, и строго осудил другого, совершившего тот же грех: за это в тот день он подвергнется наказанию не такому, какого требует свойство греха его, но больше чем двойному и тройному, - потому что Бог назначит ему наказание не сообразно с тем, в чем он сам согрешил, но за то, что строго осудил другого, который согрешил в том же. А что это справедливо, я еще больше объясню, как обещал вам, из бывших примеров. Фарисей, хотя сам ни в чем не согрешил, жил праведно и мог указать много своих добрых дел, когда осудил мытаря, хищника, корыстолюбца и беззаконнейшего человека, подвергся такому осуждению, что его ожидает наказание большее, чем какое следовало этому. Если же он, сам не согрешив ни в чем, но простым словом осудив другого грешника, который своими беззакониями был известен всем, подвергся такому наказанию, то мы, много согрешая каждый день и между тем осуждая жизнь других, которая притом никому неизвестна и не открыта, представь, какому подвергнемся наказанию, как лишимся всякого прощения. "Каким судом судите", сказал Господь, "таким будете судимы" (Мф.7:2).
