Филлис Кристал - Саи Баба (Первое знакомство)
По прибытии в Бомбей мы снова окунулись в гущу событий, организованных огромной толпой последователей в этом городе под руководством г-на Индулал Шаха. Мы услыхали, что он вскоре будет праздновать свое шестидесятилетие, что, как мы уже знали, является очень важным событием в Индии. Нам сообщили, что Баба будет председательствовать на праздновании, поэтому мы были очень счастливы получить приглашение посетить его, хотя я не имела ни малейшего представления о том, насколько значительным это будет.
Служба длилась долго, с пением отрывков из Вед и с многочисленными огненными жертвоприношениями. Г-н и г-жа Шах совершили много символических актов, связанных со специальной ~пуджей|. Так как это была также вторая брачная церемония, Баба материализовал очень красивое кольцо для г-на Шаха, украшенное девятью драгоценными камнями, представляющими девять планет, обеспечивающих их защиту. Для г-жи Шах Он материализовал ~мангала сутру|.
Как только богослужение закончилось, Баба прочел лекцию, в которой Он обрисовал путь ~карма йоги|, ~йоги| действия. Он начал с определения общины как группировки людей и ~севы| как служения общине, выполняемого отдельными лицами, из которых она состоит. Но предупредил, что ~сева| бывает истинной только тогда, когда выполняется с состраданием, добротой и самопожертвованием. Он указывал, что человек имеет право на труд только для того, чтобы он способствовал очищению его собственного сознания. Но он не имеет права просить вознаграждение за этот труд. Он заверил своих слушателей, что служение общине -- величайшая форма ~севы|, и, так как она ведет непосредственно к освобождению, нет никакой необходимости в какой-либо другой ~садхане|. Однако, предупредил Он, такое служение часто испытаниями, и привел в качестве примеров, как Магомета изгнали из Мекки за то, что тот учил поклонению Богу, и как Иисуса распяли на кресте за провозглашение сострадания истинной основой жизни.
Он также предостерегал, что, если такое служение осуществляется человеком, который думает о том, что ~он| делает это, тогда то является его эго, которое заставляет его отказаться от просвещения и самореализации. Только в том случае, когда эго устранено, возможна внутренняя божественность во всем блеске и расцвете. Он проиллюстрировал эту точку зрения, уподобив наши сердца озеру, в котором можно ясно видеть отражение солнца только тогда, когда вода спокойна и прозрачна, а не покрыта плотным слоем ряски, что символизирует привязанность к мирскому и к отрицательным эмоциям типа зависти, ревности, алчности и многих других.
Он несколько раз похвалил г-на и г-жу Шах за следование по пути ~карма йоги| с давних времен и за продолжение преданного служения организации Саи в этой теперешней жизни. Он уподобил ~пуджу|, выполненную только что, зажиганию огня в машинном отделении. Союз огня в лице г-на Шаха и воды в лице его жены создает пар, который движет поезд, символизирующий организацию Саи, даже быстрее и лучше, чем раньше. Он сказал, что это празднование было одной из причин Его присутствия в Бомбее по этому случаю. Поэтому церемония, свидетелями которой мы только что были, -- больше, чем личная ~пуджа| для г-на и г-жи Шах в день его шестидесятилетия. Баба, по-видимому, имел в виду, что это было значительным событием и для всей организации.
Затем Он наметил в общих чертах шаги, которые мы должны сделать со дня рождения до шестидесятилетнего возраста, когда должны вновь посвятить свои жизни более ревностному служению. К семидесятилетнему возрасту мы должны ликвидировать плохие качества и предвкушать божественное наслаждение, переменив внешнее стремление к развитию на внутреннее. Таким образом, к восьмидесятилетнему возрасту мы должны стать примером для других и продолжать оставаться этим примером до тех пор, пока не исполнится сто лет.
Иначе говоря, на протяжении первых пятидесяти лет мы вовлечены в мирские дела. После этого мы должны постепенно обособиться и погрузиться в служение обществу, но в то же время продолжать выполнять все наши обязанности и долг в отношении подрастающего поколения. Он проиллюстрировал эту точку зрения, сказав, что хотя г-н и г-жа Шах имеют собственные обязанности и несмотря на то, что здоровье г-жи Шах не вполне удовлетворительное, они обособились от мирских привязанностей и посвящают свое время и энергию служению обществу и организации Саи. Вследствие такого служения их можно назвать истинными ~карма-йогами|.
Затем Он указал на то, что все организации Саи берут свое начало в Бомбее. Он напомнил своим слушателям, что в Бхагавад-Гите Бог Кришна сказал, что Он придет как божественный ~Аватар| с главной целью установления ~дхармы| в то время, когда она ослабеет в результате безверия и беззакония, распространившихся по миру. Однако, добавил Он, не обязательно читать все семь сотен стихов. В самом первом стихе первое слово -- "~дхарма|", а последнее слово последнего стиха -- "мама". Если сложить оба вместе, то получится "~мама дхарма|", что значит "мой долг", а в более широком смысле -- "Я должен выполнять свой долг". Эти стихи, между тем, содержат инструкции, которые учат людей, как выполнять их ~дхарму|.
Он хвалил г-на и г-жу Шах не только за внимание к их ~дхарме|, но и за нежелание выполнения этой ~шаштиабда пуджи|, на которой настаивали другие последователи. Он сказал, что это было не только правильно, но и долг последователей настаивать на этом, так как то был способ показать их любовь и преданность при оценке бескорыстного служения Шахов.
Он побуждал всех тех, кто присутствует, принести жертвоприношения огню во время церемонии как напоминание об удвоении их усилий к повышению энтузиазма в деле служения обществу.Он рекомендовал последователям считать служение обществу более важным, чем служение себе. "Служение -- это Бог, а труд -- поклонение, что то де самое, если сказать, что долг -- это Бог". Он напомнил всем, что г-жа Шах постоянно напоминала преданным о необходимости избавиться от лени и приступить к активному служению.
Он закончил на выразительной ноте, словами: "Поднимайтесь! Просыпайтесь! Приступайте к работе!"
Это было самым вдохновляющим событием, которое приобретало все большее значение для меня по мере того, как проходило время, и я начала понимать, чт'о Баба подразумевал под теми словами и как можно применить их в моей собственной жизни.
Как и в Мадрасе, нам была предоставлена привилегия наблюдать Бабу в новом окружении. Нас пригласили посетить много разных мероприятий, которые дали нам представление о деятельности, которой так преданы последователи по все Индии. Сидней работал с г-ном Шахом и другими руководителями над вопросами, касающимися американской организации. Иногда Баба сидел и слушал, давая советы. Мы видели также, насколько расширилась Дхармакшетра со времени нашего короткого визита восемь лет назад.
Баба даровал нам беседу, на которой Он обсудил мою консультативную работу и книгу, которую я пишу о Нем. Я вручила Ему пачку отпечатанных на пишущей машинке страниц, представляющих собой первую часть книги. Он положил их на колени. Я спросила, есть ли у Него какие-либо предложения или замечания. Он ответил, что мне не потребуется никаких инструкций, так как Он укажет, как продолжать работу. Затем Он спросил, какое название я выбрала. Я ответила, что в виде опыта выбрала название "Отдача, вера и принятие". Он нахмурился и сказал, что это название слишком длинное и что Он подскажет мне более подходящее. Я поблагодарила и подождала, не скажет ли Он мне это название, но Он перешел к другим вопросам.
Сидней показал Ему кольцо, которое потерял и снова нашел, и добавил, что оно всегда сдавливает ему палец, из-за чего носить его неудобно. Баба попросил передать кольцо Ему и, когда взял его, спросил, хочет ли Сидней иметь изображение Ширди или Саи. Сидней немедленно ответил: "Саи Баба, пожалуйста", надеясь втайне получить кольцо, аналогичное оригиналу, хотя и более удобное. Однако Баба решил по-другому, так как после того, как Он зажал кольцо в руке и трижды подул на свой сжатый кулак, Он показал нам совсем другое кольцо. Оно имело золотую оправу, в которую было заключено ярко раскрашенное изображение Бабы на фарфоре.
Затем Он побеседовал о нашей личной жизни, обсудил нашу семью, изливая на нас свою любовь. Я спросила, когда Он хочет, чтобы мы вернулись. Он ответил: "Через год", -- и затем добавил с улыбкой: "И привези с собой книгу". Когда Сидней упомянул, что наша годовщина приходится на следующий день, Баба ответил: "Да, знаю", -- и добавил: "Это обручальное кольцо. Будьте счастливы".
Он встал, показывая, что беседа близится к концу. потому повернулся ко мне и велел ждать с другими посетителями, пока Он не принесет ~вибхути|. Мы прошли по длинному спуску, чтобы присоединиться к группе, ожидавшей вызова на беседу. Через несколько минут мы увидели, как Он появился из одной из верхних комнат, неся большой конверт, в который Он деловито засовывал пакеты с ~вибхути|, грозившие высыпаться, пока Он шел. Он продолжал заталкивать их назад и, казалось, плыл, а не шел по спуску к тому месту, где мы ждали. Затем с широкой улыбкой Он подошел ко мне и, вручая концерт, шутливо сказал: "Для моих преданных и твоих пациентов". Все, о чем я смогла подумать, так это о том, что Он, должно быть, прикоснулся к каждому пакету ~вибхути|, пока спускался, и что я должна не забыть рассказать разным людям, которые их получат, что все они пропитаны Его любовью и энергией. Так закончился еще один визит. Он очень во многом отличался от любого из прежних.
