Старец Ефрем Филофейский - Моя жизнь со Старцем Иосифом
Итак, Франциск сказал себе: «Свое мужество на Святой Горе я должен проявить в борьбе с диаволом и страстями. Если я не сделаю этого, значит, проиграл». Так он и говорил про свои страсти: «Или я их, или они меня. Или победить, или пропасть». Из этой битвы и борьбы он вышел, в конце концов, великим победителем.
* * *
Старец Ефрем благословил Франциска и отца Арсения подвизаться, сколько они могут, а исповедоваться — тому духовнику, какой будет им по душе. Они готовили для старчиков еду и после этого были свободны.
Чуть выше их каливы, в очень труднодоступном месте, была пещерка. Стоит поскользнуться — и костей не соберешь. Там и подвизался Франциск. Взяв благословение старца Ефрема, он шел туда, закрывал за собой вход и совершал умную молитву. Он сидел там часами и молился.
Иногда они ходили с отцом Арсением подвизаться в одно место пониже, называвшееся Алики. Однажды они там отшельничали целую неделю. Когда они вернулись, старец Ефрем спросил: «Слушайте, дети, где вы подвизаетесь? Куда вы ходите? Возьмите и меня с собой». Но он, по старости, уже с трудом переставлял ноги. Взяли его Франциск с отцом Арсением и привели в одну пещеру внизу, возле моря. Была у них и удочка, чтобы ловить для старца рыбу. Но скоро он сказал: «Слушайте, дети, нехорошо мне. Отведите-ка меня назад». И как только они отвели его наверх, старец Ефрем слег по своей старческой слабости.
* * *
Вскоре умер собрат отца Ефрема, Старец Иосиф. Старец Ефрем решил, что Франциск уже готов принять монашеский постриг. Но так как они были зилотами, [109] духовный собор Великой Лавры долго колебался, прежде чем дать на это благословение. В конце концов достойное поведение братии Старца Ефрема сняло все сомнения. Постриг Франциска состоялся 31 августа 1925 года, в воскресенье, на праздник Положения Честного Пояса Пресвятой Богородицы.
Франциск был пострижен в великую схиму [110] с именем Иосиф. Он получил имя своего недавно преставившегося Старца. Ему было тогда двадцать восемь лет, четыре из которых он прожил на Афоне. Постриг был совершен в пещере Святого Афанасия Афонского.
* * *
Чтобы больше подвизаться в Иисусовой молитве, которая требует безмолвия, отец Иосиф у одной скалы соорудил с помощью досок что-то вроде пещеры. Эта пещерка была настолько мала, что он еле-еле туда помещался. Вряд ли ее длина, ширина и высота достигали хотя бы полутора метров.
Каждый вечер, после пробуждения на закате солнца, он шел туда и проводил в молитве и слезах шесть часов. Он заводил будильник, чтобы знать, когда пройдут шесть часов и пора остановиться, и ставил его подальше, чтобы тиканье не мешало.
Однажды отцу Иосифу было видение. Это произошло в ночь на Богоявление. В Катунаках служилось всенощное бдение, а отец Иосиф редко ходил на праздничные бдения и престольные праздники, поскольку соблюдал не пустынническую, а затворническую строгость. Около полуночи, как только он начал держать ум в сердце и творить Иисусову молитву, келлия его вдруг наполнилась светом, как бывает днем, но, конечно, не тем светом, который видим днем мы. Свет настолько усилился, что отец Иосиф вышел из себя, перестав чувствовать свое тело. И явились перед ним трое детей не старше десяти лет. Они были одного роста, одного вида, в одинаковой одежде, с одинаковыми по красоте лицами. И отец Иосиф, находясь в восхищении, созерцая их, удивлялся. Они, касаясь один другого, втроем благословляли его, как благословляет священник. Они то удалялись, то приближались и мелодично пели: «Елицы во Христа крестистеся» — приближаясь, «Во Христа облекостеся. Аллилуиа!» — удаляясь. Так они сделали три раза. Отец Иосиф подумал: «Где научились такие малыши так красиво петь и благословлять?» Ему и в голову не пришло в тот момент, что на Святой Горе нет таких маленьких и таких прекрасных детей. Затем снова стало темно, и они ушли, как и пришли.
Отец Иосиф остался в изумлении. Придя в себя, он увидел, что прошло уже много времени и будильник давно прозвенел. Шли дни, но радость оставалась, и из памяти это не стиралось. Такое не забывается никогда.
Когда мы его спрашивали позднее, что он думал в такие мгновения, Старец Иосиф отвечал, что, когда ум пленяется в созерцание, мысли отсутствуют, поскольку ум озаряется благодатью и не действует самостоятельно. Он только чувствовал, что пребывал в некоем блаженном состоянии.
* * *
После этого видения благодать молитвы умножилась и, соответственно, возросло желание безмолвия. Ум молодого подвижника не был занят ничем земным. Вместе с тем умножались и искушения.
Старец Даниил регулярно поручал им исполнять необходимые для скита работы. И его послушники очень часто говорили им: «Спуститесь вниз и принесите то-то, пойдите туда и сделайте то-то», — и тому подобное. Все это ломало их распорядок. Отец Иосиф и отец Арсений огорчались, они хотели безмолвия. Старец же Ефрем был простым человеком и, хотя ему это и не нравилось, стыдился отказать отцам и посылал своих послушников туда, куда просили соседи.
Другой проблемой, мешавшей их безмолвию, была старая привычка всех окрестных отцов, идя в Катунаки, сокращать путь, проходя через двор их каливы. Вдобавок, безмолвию препятствовали разнообразные общие работы, когда приближался престольный праздник какой-нибудь келлии.
Отец Иосиф долго все это терпел. Но после видения трех ангелов более не мог выносить отвлечений на суету. Душа его стремилась к уединению и безмолвию.
Рукоделие Старца Ефрема — изготовление бочек — также создавало много шума и хлопот. Как это обычно бывает, каждый вспоминал о необходимости заказать бочку в последний момент перед тем, как давить виноград. А так как Старец Ефрем был отличным бондарем, все окрестные отцы сбегались к нему и упрашивали поскорее закончить их бочки. Старец Ефрем, по своей доброте, никому не отказывал и в итоге страшно переутомлялся, потому что был вынужден работать день и ночь.
К тому же, он никогда ни с кого не требовал платы за свою работу. Поэтому многие пользовались его добротой и платили очень мало. Помимо монахов, о нем узнали мирские. Они заказывали работу стоимостью в тысячу драхм, настаивая на скорейшем ее окончании, а затем давали сотню драхм и с деланной наивностью спрашивали:
— Этого достаточно, Старче?
— Достаточно, достаточно, дитя мое, — смущенно отвечал тот.
Молодые послушники не могли спокойно глядеть, как их Старец убивается на работе день и ночь, а другие этим пользуются. Поэтому они стали обдумывать, не перебраться ли в более тихое место.
Однажды отец Иосиф сказал отцу Арсению: «Это рукоделие, мало того что лишает нас безмолвия, еще и чересчур утомляет нашего Старца. Давай, отец Арсений, помолимся и спросим его, согласен ли он переселиться в более спокойное место». Так они и сделали. Выслушав их, Старец с большой радостью согласился с ними и благословил поискать такое тихое место.
Переход в скит Святого Василия
Решив переселиться в более тихое место, отец Иосиф с отцом Арсением выбрали скит Святого Василия. [111] Скит находится очень высоко, на высоте более семисот метров над уровнем моря, и поэтому там бывает очень холодно. Там растет только каменный дуб, напоминающий скорее кустарник. Далеко внизу виден небольшой плоский участок побережья, где собирают соль, а дальше — беспредельная голубизна Эгейского моря. Смотришь — и словно паришь!
Скит этот почти ниоткуда не виден. Если не знать хорошо местные тропинки, найти его нелегко. Это самая пустынная и очень труднодоступная часть Афона. Там насчитывалось не более восьми калив, но и они располагались вдали друг от друга.
Тогда там жили: отец Герасим с послушником отцом Максимом, верно следовавшие традиции отцов-коливадов; [112] отец Герасим Менайас, [113] ученый-химик, оставивший все ради любви Христовой; Старец Херувим, достигший высочайшей степени нестяжания и безмолвия; старец Феофилакт, живший в дружбе с бессловесными животными, как Адам до падения; два румына — Старец Иона с послушником отцом Макарием. Все эти отцы вели исихастский образ жизни, безмолвствуя со знанием дела. Они внушали к себе такое почтение, что, когда отцам из других мест нужно было пройти через этот скит, они шли на цыпочках, чтобы не произвести шума и не потревожить подвижников. Но, вообще, подобные хождения в той пустыне были очень редким делом.
* * *
Это место идеально подходило для отца Иосифа. Но в тот момент там не нашлось свободных калив, и им пришлось самим построить маленькую простенькую каливу. Это оказалось очень непростым делом, поскольку у них не было самых необходимых строительных материалов. Таскать их на эти удаленные, пустынные и крутые скалы было выше сил. У них не имелось даже воды для строительного раствора. Дождевой воды из цистерны не всегда хватало и для питья. Поэтому для раствора они использовали воду после мытья посуды и стирки. Сами отцы не мылись.
