Иоанн Златоуст - Творения, том 9, книга 1

5. Но вникнем в этот предмет касательно оскорбления. Если бы кто удерживал укоряющего и заграждал ему уста, чувствуя укоризны его, а другой нисколько не заботился бы и не обращал бы на него внимания, то кто из них показал бы более пренебрежения? Не последний ли? Ведь тот показывает, что он чувствует удар; а этот как бы заграждает уста самого Бога. Вас ужаснуло сказанное? Но послушайте, как это бывает. Уста, чрез которые вещает Бог, это – уста Божии. Как эти вот уста – уста нашей души, хотя собственно душа и не имеет уст, так и уста пророков – Божии. Послушайте и ужаснитесь. Диакон, от лица всех, стоит и, громко восклицая, говорит: вонмем; и это часто. Этот голос, который он издает, есть общий голос Церкви, но никто не внимает. После него чтец начинает: пророчества Исаиина, – и опять никто не внимает, хотя пророчество не содержит в себе ничего человеческого. Потом в слух всех вещает: сия глаголет Господь, – и также никто не внимает. Но что я говорю? Читается нечто страшное и ужасное; но и при этом никто не внимает. И что говорят многие? Всегда, говорят, читается одно и тоже. Это-то особенно и губит вас. Если бы вы знали все это, то тем более не следовало бы оказывать пренебрежение; и на зрелищах всегда бывает одно и то же, и, однако, вы не знаете (в них) сытости. О каком "одном и том же" ты дерзаешь говорить, когда не знаешь даже имен пророков? Не стыдно ли тебе говорить, что ты не слушаешь потому, что всегда читается одно и то же, когда не знаешь даже имен читаемых (писателей), хотя и слушаешь всегда одно и то же. Ты ведь сам сознался, что читается одно и то же. Если бы я говорил это к (твоему) осуждению, то тебе надлежало бы обратиться к другому оправданию, а не (к такому, которое служит) к твоему же осуждению. Скажи мне: не вразумляешь ли ты сына своего? Но, если бы он сказал, что всегда одно и то же, то не принял ли бы ты этого за оскорбление? Тогда можно было бы не говорить одно и то же, когда бы мы и знали это и показывали своими делами; или лучше, и тогда чтение (того же) не было бы излишне. Что может сравняться с Тимофеем? Но, однако, и ему в послании Павел говорил: "занимайся чтением, наставлением, учением" (1Тим.4:13). Невозможно, никогда невозможно исчерпать смысл Писаний. Это – некоторый источник, не имеющий предела. Говорят: я научился, – и этого довольно с меня. Но хотите ли, я покажу, что не все одно и то же? Сколь многие, полагаете вы, говорили о Евангелиях? И все они говорили нечто новое и особенное. Чем более кто занимается Писаниями, тем яснее видит, тем более созерцает чистый свет. А сколько я еще могу сказать? Что такое, скажите, пророчество? Что – повествования? Что – причта? Что – иносказание? Что – образ? Что – символ? Что – Евангелия? Скажите мне только о том, что ясно: почему Евангелия так названы? Хотя вы часто слышали, что благовестия (ευαγγέλια) не должны заключать в себе ничего прискорбного, однако, в них много прискорбного. "Где червь их не умирает", говорится в них, "и огонь не угасает" (Мк.9:44); также: "и рассечет его, и подвергнет его одной участи с лицемерами" (Мф.24:51); также: "и тогда объявлю им: Я никогда не знал вас; отойдите от Меня, делающие беззаконие" (Мф.7:23). Не станем же обольщать себя, воображая, что они называются так (только) у нас по-гречески, или будто это все не относится к нам. Но вы онемели, и, как изумленные, стоите, поникнув долу. Благовестия не должны заключать в себе ничего из (правил) деятельности, но только выражать благоприятное; и, однако, в них множество правил деятельности, как, напр., следующие: "кто не возненавидит отца своего и матери, тот не может быть Моим учеником" (Лк.14:26); и еще: "не мир пришел Я принести, но меч" (Мф.10:34); и еще: "в мире будете иметь скорбь" (Ин.16:33). Прекрасные (внушения); но это – не благовестия. Благовестием было бы следующее: это будет для тебя хорошо, – как обыкновенно говорят люди друг другу. Что скажешь мне приятного? Придет отец твой, мать твоя. А не говорят: сделай то-то. Еще скажи мне: чем они отличаются от (книг) пророческих? Почему те не называются Евангелиями, хотя также содержат и благовестия, как, например: "хромой вскочит, как олень" (Ис.35:6); "Господь дал слово благовествующим с великою силою" (Пс.67:12); "Я творю новое небо и новую землю" (Ис.65:17). Почему те не называются Евангелиями, или они – пророчеством? Если же вы, не зная, что такое Евангелия, так пренебрегаете чтением Писаний, то, что я скажу вам? Спрошу еще и о другом: почему четыре Евангелия? Почему не десять, почему не двадцать? Почему не многие приступали к составлению Евангелий? Почему не один? Почему ученики (Христовы)? Почему не те, которые не были учениками? Почему вообще (священные книги называются) Писаниями? Между тем, напротив, в ветхом завете говорится: "Я заключу с домом Израиля и с домом Иуды новый завет" (Иер.31:31). Где же те, которые говорят, что всегда (читается) одно и то же? Если бы вы знали, что хотя бы человек прожил тысячи лет, и тогда (для него) здесь не было бы одно и то же, – то вы не сказали бы этого. Поверьте, я не стану более говорить вам об этом ничего ни наедине, ни всенародно; но, если кто будет спрашивать, то не откажусь (отвечать); если же нет, то оставлю. И то уже мы причинили вам скорбь, говоря всегда обо всем прямо и не оставляя того, что нужно. Вот вы слышали довольно вопросов: рассмотрите и скажите причину: почему Евангелия (так называются)? Почему не пророчествами? Почему в Евангелиях есть правила деятельности? Если один будет недоумевать, то пусть подумает другой, и свои (мысли) сообщайте друг другу. А мы затем замолчим. Если сказанное не принесло вам никакой пользы, то тем более (будет бесполезно), если бы мы прибавили что-нибудь другое. Подлинно, мы вливали бы (воду) в дырявую бочку; а вас оттого (постигло бы) и большее наказание. Поэтому мы замолчим. А чтобы этого не произошло, зависит от вас. Если мы увидим вашу ревность, то, может быть, опять станем говорить, чтоб и вы более и более преуспевали, и мы радовались о вас, во всем славя Бога и Отца Господа нашего Иисуса Христа, Которому слава, держава, величие, честь со безначальным Отцом и Святым Его Духом, ныне и присно, и во веки веков. Аминь.

БЕСЕДА 20

"В Дамаске был один ученик, именем Анания; и Господь в видении сказал ему: Анания! Он сказал: я, Господи. Господь же сказал ему: встань и пойди на улицу, так называемую Прямую, и спроси в Иудином доме Тарсянина, по имени Савла; он теперь молится, и видел в видении мужа, именем Ананию, пришедшего к нему и возложившего на него руку, чтобы он прозрел" (Деян.9:10-12).

1. Почему кого-либо из верховных апостолов не призвал и не послал (Господь) для оглашения Павла? Потому что ему следовало быть введену (в Церковь) не людьми, но самим Христом; и этот (Анания) ничему не научил его, а только крестил. По крещении же он (Павел) тотчас получил великую благодать Духа, за ревность и великое усердие. Впрочем, и Анания был из числа весьма известных это видно как из того, что (Господь) явившись говорит ему, так и из того, что он отвечает в словах: "Господи! я слышал от многих о сем человеке, сколько зла сделал он святым Твоим в Иерусалиме" (ст. 13). Если он возражал Господу, то тем более (сделал бы это), если бы (Господь) послал (к нему) ангела. Поэтому и прежде того Филиппу не было открыто будущее, но только является ему ангел, а потом Дух повелевает подойти и пристать к колеснице (Деян.8:26,29). Здесь же прежде всего (Господь) освобождает от страха, и как бы так говорит: вот, он молится, он слеп, и ты страшишься? Так страшился и Моисей (Исх.3:11); но это слова только боящегося, а не неверующего. Выслушай и сами слова: "я слышал от многих о сем человеке". Что ты говоришь? Бог говорит, а ты сомневаешься? Так они еще не знали силы Христовой. "И здесь имеет от первосвященников власть вязать всех, призывающих имя Твое" (ст. 14). Откуда это известно? Вероятно, они, находясь в страхе, разузнавали. Говорит это (Анания) не потому, будто Христос не знал того, но потому, что недоумевал, как, при таких обстоятельствах, возможно исполнение (повеления). Так и в другое время ученики говорят: "кто же может спастись?" (Мк.10:26) Но посмотри, что сделано, чтобы Павел поверил тому, кто придет (к нему); он видел в видении (мужа, который) предвозвестил ему (об этом). Он молится, говорит (Господь); поэтому не бойся. Для чего же Он не говорит ему о происшедшей перемене (в Павле)? Для того, чтобы научить нас не говорить о наших добродетелях; а более потому, что видит его в страхе. Не сказал и так: тебе он поверит; но что? "Встань и пойди". "И видел в видении мужа, возложившего на него руку". "В видении" потому, что он был слеп. И это великое чудо не убедило ученика: так он страшился! Но, не смотря на то, чрез него Бог возвратил зрение Павлу, бывшему слепым. "Но Господь сказал ему: иди, ибо он есть Мой избранный сосуд, чтобы возвещать имя Мое перед народами и царями и сынами Израилевыми. И Я покажу ему, сколько он должен пострадать за имя Мое" (ст. 15, 16). Не только будет верующим, говорит, но и учителем и с великим дерзновением будет говорить "перед народами и царями". Так, говорит, возрастет это учение, что и народы, и все цари покорятся ему. "Анания пошел и вошел в дом и, возложив на него руки, сказал: брат Савл! Господь Иисус, явившийся тебе на пути, которым ты шел, послал меня, чтобы ты прозрел и исполнился Святаго Духа" (ст. 17). Тотчас же располагает его к себе названием (брата). "Иисус, явившийся тебе на пути" говорит. Этого Христос не сказал ему; но он узнал о том от Духа. "И тотчас как бы чешуя отпала от глаз его, и вдруг он прозрел; и, встав, крестился, и, приняв пищи, укрепился" (ст. 18, 19). Как только возложил на него руки, так тотчас чешуя и отпала от глаз его. Эта (чешуя), говорят некоторые, и была причиною слепоты его. И почему (Господь) не ослепил глаз его? То и было более удивительно, что он не видел с открытыми (глазами); в таком же состоянии он находился под законом, пока не было возложено на него имя Иисусово. И тотчас "крестился, и, приняв пищи, укрепился". Он изнемог как от путешествия, так и от страха, а равно от голода и от скорби. И желая усилить эту скорбь его, (Господь) попустил ему оставаться слепым, пока не пришел Анания. А чтобы кто не подумал, будто слепота его была только воображаемая, для того – чешуя. Следовательно, он не имел нужды в каком-либо другом научении; но случившееся было научением. "И был Савл несколько дней с учениками в Дамаске. И тотчас стал проповедывать в синагогах об Иисусе, что Он есть Сын Божий" (ст. 19, 20). Смотри, тотчас же он сделался учителем в синагогах; не стыдился перемены, не боялся разрушать то, чем прежде славился; и не просто был учителем, но и в синагогах. Таким сделался человек, в начале причинявший смерть и расположенный к убийству! Видишь ли, какое явное знамение совершилось на нем? Этим самым он и удивлял всех, как показывает (писатель), прибавляя: "и все слышавшие дивились и говорили: не тот ли это самый, который гнал в Иерусалиме призывающих имя сие? да и сюда за тем пришел, чтобы вязать их и вести к первосвященникам. А Савл более и более укреплялся и приводил в замешательство Иудеев, живущих в Дамаске, доказывая, что Сей есть Христос" (ст. 21, 22). Как опытный в знании закона, он заграждал им уста и не попускал говорить (противное). Они думали, что, освободившись от Стефана, избавились от подобных состязаний, но встретили другого сильнее Стефана.