Александр Сегень - Поп
Его брат теперь сельский пенсионер, дед Саша. Людмила родила троих сыновей и одну дочку, нянчила внуков, а теперь у неё уже и правнук имеется.
Виктор Ионин окончил морскую карьеру в чине капитана первого ранга, живёт во Владивостоке. Семья, дети, внуки.
Виталий до перестройки жил в Риге, но когда там начались гонения на русских, он, сам будучи по крови латыш, этого не вынес и с огромными трудностями переехал в Петербург. А дети его остались в Латвии, знают латышский и называют русских оккупантами, разрушителями европейской культуры.
Отец Николай после кончины отца Александра переехал из Москвы в Закаты, где и служит по сей день настоятелем храма Александра Невского.
Рано умерла Елена, служившая при храме, певшая на клиросе и при отце Александре, когда тот вернулся, и при отце Николае, когда тот сменил любимого батюшку. Она скончалась в середине восьмидесятых, так и не выйдя замуж, бездетная. Но на свою жизнь она никогда не жаловалась и была всегда, хоть и болезненная, а весёлая и со всеми ласковая.
128.
Отец Александр Ионин отсидел в красноярских лагерях четырнадцать лет. Даже когда в 1956 году большинству членов Псковской Православной миссии была объявлена амнистия, отца Александра почему-то не спешили отпускать, задержав ещё на два года. Ему уже было семьдесят восемь лет, когда он, наконец, вернулся в Закаты. Накануне его возвращения в село пришёл другой священник бывшей Псковской Православной миссии, отец Николай Гурьянов. Пришёл тихо и сел на скамейке под сенью храма Александра Невского.
Отец Николай после войны служил настоятелем Свято-Никольского храма в селе Гегоброст в Литве. Потом — настоятелем Воскресенского храма в Поневеже, а с пятьдесят восьмого года стал настоятелем Свято-Никольского храма острова Залита на Псковском озере. Иногда он наведывался в Закаты, спрашивал, какие есть новости об отце Александре. А тут пришёл, сел и сидит тихо. Ждёт. Жёлтые листья падают ему на голову.
Его заметили, сообщили отцу Олегу. Тот пришёл вместе с дьяконом Геннадием.
— Здравствуй, отец Николай!
— Здравствуйте, хорошие мои!
— Что ты тут сидишь?
— А вот жду вашего отца Александра.
— Это верно, пора бы ему на свободу, но что-то пока нет известий.
— Как нет? Вон он идёт.
Глянули, и впрямь, приближается к ним некая тень. Тонкий, как истлевший листик, голова лысая непокрыта, волосы седые, и их совсем мало осталось. На нём ветхое пальтишко, штаны серые, чёрные битые ботинки. За плечами котомка. В руке — чемоданчик из фанеры. Трудно было и узнать в этой тени отца Александра.
Остановившись, он поставил чемоданчик на землю, сбросил с плеч котомку, встал на колени перед храмом и трижды перекрестился:
— Моли Бога о нас, святый угодниче Божий Александре, благоверный княже Невский, Отечества избавителю и сохранителю, солнце земли Русской, яко мы усердно к тебе прибегаем, скорому помощнику и молитвеннику о душах наших!
Тут к нему подоспели все трое. Хотели помочь встать с колен, но он проворно сам вскочил, осеняя всех крестным знамением, смеясь и трясясь от радости:
— Здравствуйте, отец Олег, отец Николай, а вас не знаю.
— Дьякон Геннадий, — представил своего сослуживца отец Олег.
— Никак вы меня ждали?
— Мы и не чаяли, а вот отец Николай пришёл и сказал, что вы идете.
— Отцу Николаю дано. Давайте же расцелуемся!
— Батюшка! Какой же вы тоненький стали, совсем как былинка!
— Что ж вы хотите! Восемьдесят скоро будет! Вот сколько жизнь меня обтачивала. Великий точильный камень! А я заострялся, заострялся. Вот от меня одна полоска и осталась. Теперь уж чувствую, приближается старость. Хочу храм посмотреть.
Он оглядел храм, в котором всё, слава Богу, оставалось почти так же, как двадцать лет назад. Забрался на колокольню, нашёл там нетронутый свой гроб и очень этому расчувствовался:
— Сберегли домок мой. Спасибо!
129.
Он поселился в своём доме, бывшем доме Медведевых.
Повидаться с ним съехались все Ионины. Повидались, наслушались милого батюшку, налюбовались им, да и разлетелись опять кто куда.
Отец Олег остался настоятелем, протоиереем, а отец Александр при нём священником.
— Старею на могилке незабвенной моей Алевтины Андреевны, — говорил он о своём житье-бытье.
Про лагерь сказывал так:
— А что ж, и там мне было очень неплохо. Особенно в последний год. Мне даже разрешили совершать богослужения в бараке. Начальство ко мне было благосклонно, я бы сказал, даже чрезмерно. До того меня любили, что никак не хотели выпустить, даже когда Хрущёв объявил амнистию. Меня всегда в жизни только хорошие люди окружали.
Отец Николай Гурьянов нередко приходил погостить в Закаты. Или отец Александр к нему на остров Залита. Вспоминали войну и больше всего любили говорить о Божьем промысле. Например:
— Вот ты смотри, отец Николай, в какой день они запустили в космос Гагарина. Не в какой-нибудь, а в день Иоанна Лествичника. Который написал «Лествицу». Лестницу в небо. Совпадение? Как бы не так. Божий промысел.
— Так у них и победа над Германией прямо на Пасху пришлась, а окончательная капитуляция — на день святого великомученика Георгия Победоносца. Всё-таки, они молодцы, как ни крути! Вот только лагеря эти... Сколько мук люди приняли!
— Ничего не бывает не заслуженно, отец Николай. Я вот тоже всё гневил Бога, выпрашивал себе мученическую кончину. Хотел в святые! Видал такого? А Господь мне вместо этого — извольте в лагерьке пожить двадцаточку. Да и то потом скостил Господь по милосердию Своему. А лагерь — он как будто монастырь с очень строгим уставом. Как у Нила Сорского. И ничего, выжил я и в лагере. Теперь вот на сладкое дал мне Бог тихую старость. Получите, отец Александр!
— Сталину бы лет двадцать в лагерях потрудиться, был бы и сейчас жив.
— Ну этот хоть сам помер. Всё-таки при нём и Патриаршество вернулось, и такую колоссальную победу одержали. Я молюсь о его спасении. Пусть простит Бог Иосифа. Ведь он, как ни крути, а ту страшную изначальную большевизию прикончил.
— Давай лучше, отец Александр, спой мне твою любимую, а я послушаю.
— Что ж, с удовольствием.
Не пробуждай воспоминанийМинувших дней, минувших дней...
130.
Отец Николай Гурьянов был на двадцать восемь лет моложе отца Александра Ионина, а прожил ровно столько же, как и тот. Отец Александр отошёл ко Господу в возрасте девяноста трёх лет весной семьдесят четвёртого. Отец Николай в августе две тысячи второго, и тоже девяноста трёх лет от роду.
131.
На полпути от села Закаты до острова Залита расположен старинный скит. В нём подвизается духовное чадо отца Николая Гурьянова. Как отец Александр Ионин, как отец Николай Гурьянов, как многие другие истинные подвижники Церкви Христовой, на священной земле великой победы Александра Невского он несёт послушание. Своего и нашего спасения ради.
2005, новая редакция 2008–2009
* * *
1
О, да ты бравый солдат! (нем.)
2
Змеиная тонина — худоба (из Лескова).
3
велосипед (нем.)
4
Ну и чёрт с вами! Скоты! (нем.)
5
Слова Спасителя на армейском наречии, сказанные при воскрешении дочери Иаира.
6
Ты папаша, и он папаша! (нем.)
7
Рождество! (нем.)
8
Это Мария с Иосифом. Понятно тебе? Ну и проваливай дальше, пока цел! (нем.)
9
Стоять! Стоять, маленькие свиньи! Ни с места! (нем.)
10
Тихая ночь! Святая ночь! (нем.) — Слова из рождественского песнопения Йозефа Мора и Франца Груббера.
11
Спи в небесном покое! (нем.)