Георгий Чистяков - Размышления о Евангелии от Иоанна

Эта тема, одна из магистральных в Евангелии, находит свое завершение во втором явлении Иисуса в Евангелии от Иоанна. Иисус напоминает здесь о том, о чем говорил в Нагорной проповеди. Появившись в книге Исход, эта тема переживает ряд трансформаций в книгах Премудрости и у пророков, пока не выливается наконец в Нагорной проповеди в формулу о любви к врагам.

Конечно, это очень трудно, почти невозможно – любить врага. Но Иисус не предлагает мораль запретов и разрешений, как это было до Него и как это бывает теперь: это запрещено, а это разрешено. Иисус дает нам мораль направления, мораль идеала, к которому важно стремиться, по дороге к которому нужно идти, но который, подобно вершинам Гималаев, для большинства остается недоступным. И тем не менее ориентиром, вне которого христианство невозможно.

Эта мораль во многом связана со словом шалом. Иисус говорит: «Как послал Меня Отец, так и Я посылаю вас» (Ин., 20:21). Но об этом уже говорилось в 17-й главе, в прощальной беседе. Мир, который Иисус оставляет ученикам, уникальность отношений между Ним и Отцом – основные темы прощальной беседы. Первосвященническая молитва Иисуса содержит в себе тему посланничества.

Об этом же речь идёт в Евангелии от Матфея. Дело в том, что в Евангелии посланный – по-гречески апостолос – равен пославшему его, в фигуре посланника присутствует полнота пославшего, поэтому к посланнику нужно относиться как к пославшему его. Иисус оставляет учеников Своими заместителями, посланниками. И коль скоро каждый из учеников является Его заместителем, то и отношения начинают складываться между ними (а следовательно, и между людьми вообще) совсем иначе, чем они складывались прежде. Мы должны помнить: любой человек оставлен Иисусом в качестве Его заместителя – кем бы он ни был. Это, наверное, очень трудно понять и ещё труднее принять, но в этом смысл того, о чем говорит нам Христос.

Воскресший преподает ученикам дар Святого Духа. «Примите Духа Святаго», – говорит Он (Ин., 20:22). В Деяниях апостольских речь пойдет об аналогичном событии. Ученики собрались в комнате, и на них нисходят языки пламени – им преподается дар Святого Духа (гл. 1). О разных событиях или об одном и том же говорят Деяния святых апостолов и Евангелие от Иоанна? В Деяниях ничего не говорится о том, что в этот момент Иисус является ученикам, а в Евангелии от Иоанна ничего не сказано о языках пламени. Но тем не менее ситуация одна и та же: ученики собраны вместе, и им преподается дар Духа Святого. Причина различий в рассказах заключается, скорее всего, в том, что повествователь касается здесь чего-то почти невыразимого, поэтому, хотя обстановка нарисована одна и та же – комната, где собрались ученики, – прикосновение Божие передано по-разному.

Здесь мы сталкиваемся с очень важным, но недостаточно хорошо описанным в литературе явлением действия Божия. Оно зачастую бывает таким, что в словах о нем не расскажешь, слова оказываются бессильными. Апостол Павел свидетельствует, что слышал глаголы, которые, как говорится в русском переводе, «человеку нельзя пересказать», в оригинале – «пересказать невозможно» (2 Кор., 12:4). Когда в Деяниях мы читаем, как по дороге в Дамаск апостолу Павлу явился Иисус, то в одном месте говорится, что ученики «стояли в оцепенении, слыша голос, а никого не видя» (9: 7), а в другом – что видели явление, но не слышали голоса (22: 9): «Свет видели и пришли в страх, но голоса Говорившего не слыхали». Конечно, возникает вопрос: в каком случае допущена ошибка?

Ошибки, однако, нет ни в первом, ни во втором случаях, просто явление, которое переживают Павел и находящиеся рядом с ним люди, таково, что передать его в словах невозможно. Литургическая традиция и Предание решают этот вопрос определенно: речь идет об одном событии, по-разному рассказанном. Этим кажущимся противоречием Евангелие говорит нам о том, что главное из опыта встречи человека с Богом в словах выразить невозможно.

Наконец здесь же Иисус произносит слова: «Кому простите грехи, тому простятся; на ком оставите, на том останутся» (Ин., 20:23). Эти слова повторяют мысль, дважды выраженную в Евангелии от Матфея – в главах 13-й и 18-й. Из всего того, что есть в Евангелии, эти слова, пожалуй, более всего смутят ортодоксального иудея, которому ясно, что прощать грехи может только Бог либо тот, против кого совершен грех, но не кто-то третий. Конечно, прощая человека, мы не освобождаем его от ответственности за содеянное. Мы снимаем с его сердца ту тяжесть, которая возникает после того, как он ощутил себя виноватым, грешником, которому необходимо покаяние. И ему дается сила для преодоления последствий этого греха. Опыт показывает, что грех может раздавить человека. Именно от такой раздавленности Иисус освобождает расслабленного.

Покаяние освобождает человека от раздавленности грехом, но не от ответственности за совершённое. Мы же зачастую воспринимаем отпущение грехов как акт освобождения от ответственности. Поэтому иной раз оказываются правы те критики христианства, которые говорят, что христианин может сколько угодно грешить, а потом покаяться – и всё ему простится. Разумеется, суть покаяния заключается в другом. Оно освобождает человека от тяжести, способной его раздавить. В таинстве покаяния человеку как бы дается возможность вспахать ту самую землю, что он некогда выжег, вспахать, чтобы вернуть ей прежнюю красоту. К сожалению, это не всегда получается, особенно если осознаны грехи против умерших. В этом случае долги по отношению к умершим нужно возвращать живым. Для того, кто не успел помочь своей бабушке, остаются чужие бабушки. В этом спасительность таинства покаяния – в его направленности не на прошлое, а на будущее.

Третья встреча Иисуса с учениками происходит через неделю. Неожиданно появившись перед ними, Иисус обращается к Фоме – апостолу, который в прошлый раз отсутствовал и который отказывался верить, что Учитель воскрес, пока сам не увидит ран на Его теле. Это ещё одно свидетельство недоверия, за которое Иисус упрекает учеников в Евангелии от Марка; здесь это изображено как недоверие Фомы. Иисус обращается к Фоме и показывает ему Свои раны на руках, ногах и рёбрах, то есть предъявляет ученику Себя Распятого. И Фома узнаёт в Распятом Воскресшего, узнаёт, прикоснувшись к реальности Его страданий, к той бесконечной боли, которую Он претерпел на Кресте.

В этом смысле опыт Фомы сравним с опытом жён-мироносиц. Женщины увидели Воскресшего, потому что шли к Умершему. Они не отреклись от Него, осмеянного и казненного, и поэтому первыми встретили Воскресшего. Фома, прикоснувшись к ранам Иисуса, понимает, что Иисус воскрес. Говорить о Воскресшем, забывая о Кресте, невозможно, хотя мы иногда пытаемся это делать. Пустая гробница неотделима от Креста, на котором Он был распят; одно без другого теряет смысл.

Четвертый раз Иисус является ученикам на море Тивериадском, и они снова не сразу узнают Его. Но когда узнают, хотя и не смеют в это поверить, Иисус берёт хлеб (в греческом тексте употреблен тот же глагол ламбано – «беру», что и в рассказе о Тайной Вечере и в рассказе об умножении хлебов) и говорит им: «Приидите и ядите», то есть совершает таинство Евхаристии (Ин., 21:12-13). В описании этого, четвертого явления о Евхаристии говорится как о центре духовной жизни христиан.

Явившись ученикам в последний, пятый раз, Иисус спрашивает Петра: «Любишь ли ты Меня?» – причем трижды задаёт, казалось бы, один и тот же вопрос. Но из греческого текста становится ясно, что сначала Иисус спрашивает, употребив глагол агапао, – любишь ли ты Меня той возвышенной любовью, которой можно любить только Бога? Затем Он употребляет глагол филео – любишь ли ты Меня как Друга? Значит, читая по-гречески, можно понять, что Иисус ждет от Своих учеников не поклонения, а любви к Нему как к Другу, любви деятельной, воплощённой в реальных делах. Услышав ответ, которого ждал: «Ты знаешь, что я люблю Тебя», – Он говорит: «Иди за Мною». Итак, оказывается: чтобы быть христианином, нужно следовать за Христом по той дороге, по которой Он уже прошёл.

Взглянув на другого ученика, «которого любил Иисус», Петр спрашивает: «Господи! а он что?» – и на это Иисус отвечает: «Что тебе до того? ты иди за Мною» (Ин., 21:21- 22). Из этого текста также можно извлечь очень важный урок: задача христианина заключается не в том, чтобы задумываться о пути другого, а в том, чтобы быть честным на собственном пути за Христом. Путь другого – это результат его личных отношений с Христом, его личной веры в Бога. Задача же христианина – изжить в себе ненависть, зависть и всякие дурные чувства по отношению к другому человеку и стараться помочь, если тому плохо, но не пытаться переделать тот путь, по которому он идёт. И в этом отношении мы постоянно оказываемся в ситуации людей, не услышавших ответ Иисуса Петру.