Старец Паисий Святогорец - Слова. Том II. Духовное пробуждение
Помощь, оказываемая посредством молитвы
– Геронда, святой апостол Иаков говорит. "Много может молитва праведного поспешествуема"[241]. Что значит "поспешествуема"?
– Нужно, чтобы тот, кто просит чьих-то молитв, и сам при этом хотел помочь себе, хотел спастись. Он должен подвизаться. То есть для того, чтобы получить помощь от молитвы праведного человека, нужно самому иметь доброе расположение. Бог слышит молитву, совершаемую сердцем, однако и тот, за кого молятся, должен хотеть принять помощь. Если же он этого не хочет, то молящийся должен иметь святость Паисия Великого, чтобы он смог вывести его душу из ада[242]. Поэтому сначала молитесь о тех, кто расположен спастись.
Я, прося Бога о различных нуждах, говорю: "Боже мой, пусть Твоя помощь будет заметна, чтобы люди получили от этого и духовную пользу. Если же она не будет заметна, то не нужно нам помогать". Многие даже и не понимают, от каких бурь избавляет нас Бог, совершенно не думают об этом и не славословят Его. Поэтому будем просить, чтобы Христос, Матерь Божия, святые помогали народу, но пусть их помощь будет осязаемой, чтобы людям это шло на пользу. Допустим, кто-то оступается на лесах, но Бог устраивает так, что он цепляется там, где зацепиться было не за что, и остается в живых. Или кто-то падает и не получает увечий, попадает в автомобильную аварию и остается невредим. Во всех этих случаях надо помолиться, чтобы человек понял, что он спасся потому, что Бог помог ему и, поняв это, получил духовную пользу. Один мой знакомый упал с моста в реку и остался жив. "Ну что, – спросил я его, – спрыгнул глубину померить?". Святые держат нас на руках. Одному юноше я дал в благословение крестик. Он мчался на мотоцикле и перелетел вместе с ним через такси, перевернулся в воздухе и помчался дальше по дороге – не получил ни царапины. От верной гибели спасаются многие, но немногие это осознают и исправляют себя.
– Если я молюсь о ком-то, но сам он не просит о помощи, то получит ли он ее?
– Это зависит от многого. Прежде всего, если у этого человека было доброе расположение, но ему не представилось благоприятной возможности его реализовать, то он имеет право на божественную помощь. Пусть другие и не будут о нем молиться, пройдет время, и Бог даст ему благоприятную возможность исправиться. Но если он попросит о помощи с самого начала, то Бог вмешается, и он исправится раньше. В противном случае он исправится позднее. Молитвою мы даем Богу право на вмешательство. Нет сомнений; если человек от сердца просит помощи и смиренно говорит: "Молись, отче, и обо мне", то он обжигает твое сердце, и ты не можешь его забыть. Если же он говорит совершенно поверхностно: "Молись, молись, протяни какой узелок", словно говорит тебе: "Привет!" – то как тут его вспомнишь?
Когда совершается сердечная, с болью молитва о нуждах мира, люди, просящие в тот час помощи у Бога, сразу же ее получают. Я могу привести немало очевиднейших примеров. Много лет назад один человек, находясь в глубоком отчаянии и помрачившись сознанием, перешел через границу и оказался в одной из коммунистических стран. Там его приняли за лазутчика, схватили, били и отправили в тюрьму. В тюрьме он молился. Один мой знакомый монах узнал о его несчастье и помолился: "Боже мой, прошу Тебя, освободи его! Тебе легко это сделать". Из тюрьмы его повели на допрос, а после допроса он… оказался на территории Греции. Когда его допрашивали уже наши следователи, он отвечал: "Меня били, посадили в тюрьму, требовали признания. А что было после, я не помню. Даже и не понял, как очутился на греческой заставе, не знаю, как это произошло". Такова сила молитвы. Молитва приклоняет Бога на милость.
Хорошо, если наша "рация" работает, не переставая, чтобы успевать за всеми, кто просит о помощи. В армии, в роте связи, мы не только следили за чужими радиостанциями, но и помогали своим. Мы включали промежуточную радиостанцию для тех, кто находился далеко от центра и не имел достаточной мощности; мы принимали их сообщения и передавали их дальше. Нас всегда было двое, и мы в две смены дежурили у рации круглые сутки, потому что если бы радист был только один, то он бы прерывался и тогда тот, кому требовалась помощь, не получал бы ее, его сообщения не достигали бы места назначения. Одна такая рация, если она работает постоянно, может помогать тем, чьи сообщения не доходят до центра. Так и тот, кто имеет дерзновение к Богу и молится о ближнем, включает свою промежуточную "радиостанцию" между человеком, просящим о помощи, и Богом. Но если один будет просить о помощи, а другой свою радиостанцию выключит, то что из этого выйдет?.
Достоинство имеет качество молитвы
– Геронда, когда мы просим о чем-то серьезном, то не должна ли молитва сопровождаться постом?
– Да об этом и говорить-то нужды нет, это необходимо. Пост, аскеза являются предпосылками молитвы. Но для того, чтобы молитва была настоящей, нужно испытывать боль за людей. Ведь для многих христиан нашей эпохи желание не волноваться стало уже типиконом, образцом. Даже пенсионеры, просиживающие целыми днями напролет без дела, не хотят приблизить к себе какого-нибудь брошенного ребенка, потому что он доставит им хлопоты. Они лучше покушают, выпьют чашечку кофе, пойдут прогуляются, сходят проведать какого-нибудь больного в больницу с медсестрами и сиделками, сходят туда, где все в порядке, потому что это легче. То есть все это будет им в удовольствие, а заодно и помысл свой они будут успокаивать тем, что выполнили свой долг. Скольких же я просил помочь брошенным детям! Но все без толку.
На Святой Горе как-то пошли крестным ходом просить о дожде, и вместо дождя вспыхнул пожар! На крестный ход нельзя ходить как на прогулку. Должна появиться боль. Да разве останется искушение или какая-то трудность неразрешенными, если монахи помолятся от сердца? Но я вижу, что за дух господствует в монастырях, несмотря на все эти трудные годы. "Будем радоваться!". Да тут мир горит! Нас просят отслужить бдение, предположим, о каком-то больном. Мы поем "Отверзшу Тебе руку" и радуемся. Человек умирает, а мы с удовольствием проводим свое время и говорим: "Отслужили бдение о болящем". Да какое там бдение?! Вы устроили себе развлечение! Да, это духовное развлечение. А иногда мы не молимся о том, кто болен, даже когда священник возглашает. "О в немощех лежащих". Но наша помощь была бы действеннее, если мы помолились немножко и по четкам. Я не призываю к упразднению предусмотренных церковным уставом праздничных бдений, но в случаях, подобных только что приведенному, нужно находить немного времени и для того, чтобы протянуть, по крайней мере, одну-две четки с молитвой: "Господи Иисусе Христе, помилуй раба Твоего".
Вся основа в качестве молитвы. Молитва должна быть сердечной и происходить от боли. Для Бога достоинство имеет не столько количество, сколько качество молитвы. Количество молитвы в монастырях есть, но этого мало, должно быть и качество. Столько людей молится и по стольку часов! Да если бы эта молитва была сердечной, то мир давно изменился бы! А потому цель в том, чтобы церковные службы совершались от сердца.
Сердечная молитва помогает не только другим, но и нам самим, поскольку она содействует тому, чтобы в нас появилась внутренняя доброта. Когда мы ставим себя на место другого, в нас естественным образом появляются любовь, боль, смирение, благодарность Богу с непрестанным Ему славословием. И тогда, став благоприятной Богу, наша молитва о ближнем помогает ему.
"И нуждаста Его"[243]
– Геронда, во время молитвы мое сердце остается холодным.
– Это от того, что ум не шлет телеграмму сердцу. А, кроме этого, в молитве нужно потрудиться, невозможно во мгновение ока достичь такого состояния, чтобы ум совсем не уходил. Необходимо терпение. Как в дверь стучат? Стукнут разок, стукнут другой, потом ждут – и дверь открывается. А ты хочешь один раз постучать и сразу войти. Так не бывает. Когда ты начинаешь молитву, у тебя что, нет к ней желания?
– Я ощущаю нужду в помощи, потому что чувствую себя слабой.
– А, вот с этого-то и начинают. В молитве необходима настойчивость. "И нуждаста Его", – говорит Евангелие о двух учениках, встретивших Господа на пути в Эммаус. Христос остался с ними, потому что они, находясь с Ним в [духовном] родстве, имели на это право. У них были смирение, простота, доброта в хорошем смысле этого слова, дерзновение У них были все предпосылки, чтобы Христос остался с ними, и поэтому Он это сделал.
Обо всем просимом нужно молиться с верою, нужно терпеть, и Бог заговорит. Ведь, молясь с верою, человек некоторым образом обязывает Бога исполнить просимое ради этой веры. Поэтому, прося о чем-то у Бога, "не усомнимся" и будем услышаны. "Имейте веру и не сомневайтесь"[244], – сказал Господь. Бог знает, когда дать нам то, о чем мы просим, так, чтобы это не нанесло нам духовного вреда. Иногда мы просим о чем-нибудь у Бога, но не имеем терпения и волнуемся. Нам стоило бы волноваться, если бы наш Бог не был сильным, но раз мы имеем Всесильного Бога, у Которого такое великое множество любви, что Он питает нас Своею Кровью, то нашим волнениям нет оправданий. Иногда мы не вверяем разрешение какой-то трудности в руки Божии, а действуем по-человечески. Когда мы просим о чем-то у Бога, но наша вера колеблется, и мы, не дожидаясь, пока Он ответит на наше прошение, хотим по-человечески добиться того, чего трудно добиться, то это похоже на то, что мы подаем Царю Богу прошение, но, когда Он простирает Свою руку к действию, забираем наше прошение обратно. Потом мы снова просим Его, но наша вера опять колеблется, мы опять волнуемся и повторяем то же самое. Так наша мука становится затяжной. То есть мы ведем себя, словно человек, который подает прошение в Министерство, но вскоре, передумав, забирает его назад… Потом он опять передумывает и подает его обратно, проходит еще немного времени, и он снова забирает его. Однако прошение должно лежать на месте, чтобы до него дошла очередь.
