Игнатий Брянчанинов - Полное собрание творений. Том 5
«Кто сделает дело ради Бога, того непременно постигнет искушение, потому что всякому добру или предшествует, или последует искушение. Даже не может быть прочным делаемое ради Бога, если оно не искусится напастию».
«Будучи страстными, мы никак не должны верить нашему сердцу: кривым правилом искривляется и то, что само по себе прямо».
«Кто не отречется в душе своей от всего: кто не отречется от славы, от телесных наслаждений и, сверх того, от оправданий, тот не возможет ни отсечь своих пожеланий, ни избавиться от гнева и печали, ни сохранить ненарушимым спокойствие ближнего».
«Не велико — не осуждать благорасположенного к нам, или миловать его, когда он находится в скорби. Велико — не осуждать того, кто действует против нас, не мстить ему по влечению страсти, не соглашаться с осуждающими его; велико — сочувствовать радости предпочтенного нам».
«Не ищи любви от ближнего. Ищущий любви, если не увидит ее, смущается. Лучше: ты покажи любовь к ближнему. Поступив так, и сам успокоишься, и приведешь ближнего к любви».
«Во всем случавшемся со мною я никогда не пожелал уладить дело исключительно по соображению и усилию человече{стр. 208}скому: в чем бы то ни было действую по силе моей, предоставляя все остальное Богу».
«Не уничижать подаяния ближнего принадлежит к делам смиренномудрия: должно принимать такое подаяние, хотя бы оно было и скудно и маловажно».
«Тот, кто не стремится исполнять влечений собственной воли, действует всегда согласно с своею волею. Не имея отдельных пожеланий, он всегда исполняет свое желание и бывает доволен всем, что бы ни случилось с ним: он не хочет, чтоб дела совершались так, как он желает; он хочет, чтоб дела совершались так, как они совершаются».
«Не своевременно — исправлять кому-либо брата в то самое время, как брат согрешит против него. (Нужно дать время брату, чтоб брат мог одуматься и успокоиться.) И во всякое время не должно делать этого, если чувство мщения за себя служит начальною причиною нашего действия».
«Не делай зла даже и в шутку: случается, что иной делает сначала для шутки зло, а впоследствии и против воли влечется к нему».
«Не должно желать избавления от страсти, избегая производимой ею скорби: должно желать этого по совершенной ненависти к ней, как сказано в Писании: совершенною ненавистию возненавидех я: во враги быша ми» [909].
«Невозможно разгневаться кому-либо на ближнего, если сперва не вознесется над ближним сердце его, если он не уничижит ближнего пред собою, если не признает себя высшим ближнего».
«Признаков того, что кто-либо исполняет страсть произвольно, служит смущение его в то время, когда его обличают в ней или исправляют. Если же кто переносит обличение в страсти без смущения, то есть без смущения подчиняется мерам исправления, то это служит признаком, что он поступил по страсти в неведении или по увлечению» [910].
«Новоначальный! никогда не поверь своему сердцу: оно находится в состоянии слепоты от действия пристрастий по ветхому человеку».
«Понуждай себя ко всему доброму и отсекай свою волю (то есть волю ветхого человека): благодатию Христовою и соб{стр. 209}ственным подвигом придешь в навык отсечения воли и уже будешь отсекать ее без принуждения и скорби, так что все случающееся будет случаться как бы по твоей воле и по твоему желанию».
«Не желай, чтоб делалось все по твоему желанию: желай, чтоб делалось как делается: таким образом будешь мирен ко всему. Впрочем, это относится к тому, в чем нет преступления заповеди Божией или Отеческой».
«Потщись привести себя в такое устроение, чтоб во всем находить себя достойным укорения».
«Постоянно хранись от того, чтоб не образовалось в тебе мнение о себе и собственное умствование о чем-либо».
«Веруй, что все, относящееся до нас, до самомалейшего, состоит под Промыслом Божиим, — и будешь претерпевать встречающиеся тебе скорби без смущения».
«Веруй, что бесчестия и досады суть врачевства от гордости, которою заражена душа твоя».
«Молись об укоряющих тебя, как об истинных врачах твоих, при убеждении несомненном, что ненавидящий бесчестие ненавидит смирение и убегающий от огорчений убегает от кротости».
«Не желай знать пороков и согрешений ближнего твоего и не принимай на него подозрений, внушаемых врагом. Если они и насеваются в нас по причине собственной порочности нашей, то старайся превращать их в добрые помышления».
«За все благодари, стяжи благость и святую любовь».
«Со всевозможным трезвением будем хранить совесть нашу во всех отношениях: к Богу, к ближнему, к вещам».
«Прежде нежели сказать или сделать что, рассмотрим, согласно ли это с волею Божиею. Рассмотрев и помолившись, скажем или сделаем, повергая немощь нашу пред Богом: и благость Божия будет споспешествовать нам во всем» [911].
«От мелочей, от того, что говорим: «что значит это?» «что за важность в этом?» образуется в душе злой навык, и начинает она нерадеть и о великом. Знаете ли, какой тяжкий грех осуждать ближнего? и что тяжелее этого? что столько ненавистно Богу? от чего Он столько отвращается? Ничего нет хуже осуждения, сказали Отцы. Однако и в это великое зло человек приходит от начинаний, представляющихся ему {стр. 210} ничтожными. Приняв ничтожное зазрение на ближнего, сказав себе: «что за важность, если услышу, что рассказывает такой-то брат?» «что за важность, если и я скажу одно слово?» «что за важность, если посмотрю, что будет делать такой-то брат или такой-то странник?» — начинает ум оставлять внимание к своим грехам и замечать грехи ближнего, а от этого переходит к осуждению, злословию и укорению ближних. От осуждения ближних приходим к тому, что сами впадаем в погрешности, за которые осуждали ближних. Если кто не заботится постоянно о своих грехах, не оплакивает своего мертвеца, как сказали Отцы, тот не может преуспеть в чем-либо добром; он всегда наблюдает за делами ближнего. Ничто не прогневляет столько Бога, ничто так не обнажает человека, ничто столько не служит причиною оставления его Богом, как злословие, осуждение и укорение им ближнего».
«Иное — злословить, иное — осуждать, и иное — уничижать. Злословить — это сказать о ком-либо: такой-то солгал или разгневался, или впал в блуд, или сделал что-либо подобное. Сказавший так — впал в злоречие, то есть сказал пристрастно о согрешении брата. Осудить — это сказать: такой-то лжец, гневлив, блудник. Выразившийся так, осудил самое расположение души, произнес приговор на всю жизнь, сказав о всем человеке: он таков-то. Это — тяжко. Иное — сказать «он разгневался», и иное — сказать «он гневлив»: выразившийся таким образом, произнес, как я сказал, приговор на всю жизнь. Грех осуждения столько тягостен, столько тягостнее других грехов, что Сам Христос сказал: лицемере, изми первее бревно из очесе твоего, и тогда прозриши изяти сучец из очесе брата твоего [912]. Здесь грех ближнего уподоблен сучку, а осуждение — бревну. Почему, вместо осуждения ближних, мы не осуждаем самих себя и наши согрешения, которые известны нам достоверно и за которые мы должны дать ответь Богу? зачем восхищаем суд над человеками, принадлежащий единому Богу? Чего хотим от создания Его? чего хотим от ближнего нашего? чего хотим от тяготы чужой? Братия! имеем, о чем заботиться! каждый да внимает себе и своему злу. Оправдывать и осуждать человеков принадлежит единому Богу, Который знает устроение, силу, обстоятельства, дарования, телосложение, способности каждо{стр. 211}го, и соразмерно этому судит каждого судом, постижимым единому Богу».
«Иногда мы не только осуждаем ближних, но и уничижаем их. Иное — осуждать, как уже сказал я, и иное — уничижать. Уничижение состоит не только в осуждении ближнего, но и в презрении его, когда гнушаемся ближним, когда отвращаемся от него, как от мерзости. Это гораздо хуже и пагубнее осуждения. Хотящие спастись не обращают внимания на недостатки ближнего; внимание их постоянно устремлено к своим собственным недостаткам: по этой причине они и преуспевают. Мы же, окаянные, нисколько не рассмотрев дела, осуждаем, гнушаемся, уничижаем, если увидим что-либо или услышим, даже если что-либо представится нам только в воображении. Что еще хуже, мы не удовлетворяемся одним собственным вредом, но, встретив другого брата, тотчас говорим ему: случилось то и то, и то. Мы повреждаем брата, влагая грех и в его сердце: мы не боимся угрозы Писания: Горе напаивающему подруга своего развращением мутным [913]; мы совершаем дело бесовское и нерадим об этом. В чем заключается деятельность бесов? только в том, что они смущают человеков и вредят им. Мы оказываемся помощниками бесов на погибель свою и ближнего! Кто вредит душе, тот содействует и помогает бесам; напротив того, кто доставляет пользу душе, тот помогает святым Ангелам. Отчего мы подвергаемся этому? единственно от того, что не имеем любви. Если б мы имели любовь, то смотрели бы с милостию и состраданием на недостатки ближнего, как и Писание говорит: любы покрывает множество грехов [913]; любы не мыслит зла, вся терпит [915]. Если б мы имели любовь, как я сказал, то эта любовь покрывала бы каждое согрешение брата, как поступают и святые, видя недостатки человеческие. Неужели святые слепы? неужели они не ненавидят согрешений? И кто столько ненавидит грех, как святые? Ненавидя грех, они не ненавидят согрешающего, не осуждают его, не отвращаются от него. Они состраждут согрешающему, наставляют его, утешают, врачуют как член немоществующий, делают все, чтоб спасти его. Святые привлекают брата к добродетели долготерпением и любовию, а не отвращаются от него, не гнушаются им. Как мать, имея безобразного сына, не гнушается им и не отвраща{стр. 212}ется от него, но с любовию заботится искусственными украшениями загладить природный недостаток и делает все, чтоб украсить сына, так и святые постоянно покрывают, украшают согрешающего, заступаются за него с тою целию, чтоб его исправить со временем, чтоб недопустить других до повреждения по причине его и чтоб самим еще более преуспеть в любви Христовой».
