Сборник - Сатья Саи Баба. Факир. Волшебник. Мудрец
Но решение было принято, и Сатья отправился в Камалапур. Там он вскоре прославился как обладатель «поистине ангельского голоса» и стал открывать своим пением все общественные собрания.
Доктор Мойнуддин, ровесник и одноклассник Сатьи, впоследствии служивший врачом в Ураваконде, рассказывал, что в классе он сидел прямо за Саи и любил дразнить будущего аватару, сдергивая с него шапочку.
– Ни один ученик не имел права являться на занятия без шапочки, – вспоминал доктор, – поэтому Сатья тут же просил вернуть ее. Я знал, что он не станет драться, жаловаться учителю или же сдергивать в отместку мою шапочку: он был такой тихий, кроткий и беззлобный. Вот я и настаивал на том, чтобы он сотворил для меня какую-нибудь сладость – расаголлу, ладду или майсурский пак. Леденцы мне уже надоели. Тогда Баба, бывало, крутил два-три раза ладошкой и выдавал мои излюбленные сласти. Это неизменно приводило к тому, что у всех текли слюнки. Так что общий гвалт вызывал повторное чудо, а шум привлекал внимание вошедшего в класс учителя. И он тоже получал свою долю сладостей, прежде чем начать урок.
Другой одноклассник Сатьи, Шри Сита Рама Рао, вспоминал, что еще лет в десять Саи сказал ему, что, когда вырастет, он исправит мир и установит царство истины во всех странах.
– Тогда мне показалось это удивительным, – вспоминал Рао, – и даже откровенным хвастовством. Но сказано это было с такой уверенностью и важностью, что я не решился возражать. И, как видите, даже запомнил эти слова на всю жизнь…
Учителя относились к «тихому и воспитанному» мальчику с большой симпатией. Один из них, инструктор строевой подготовки, о безграничной любви которого к детям и недюжинном педагогическом таланте Свами вспоминает до сих пор, начал уговаривать Сатью вступить в бойскауты, отрядом которых он руководил.
Сатья долго отказывался, понимая, что это требует денег, которых у его семьи нет. Но вскоре его стал просить об этом весь класс, а сидящий с ним за одной партой сын главного бухгалтера налогового отдела пошел к отцу и настоял на приобретении двух скаутских униформ. Одну пару он положил в отделение парты, принадлежащее Сатье, вместе с запиской: «Ты должен это взять и носить. Мы – братья, прими это от меня».
Но Сатья подарку не обрадовался и написал в ответ, переложив комплект формы в отделение друга: «Если ты хочешь, чтобы наша дружба продолжалась, тебе не следует позволять себе игры в "давай-бери". Если нуждающийся принимает что-то материальное, в его ум закрадывается тревога – как отплатить за одолжение, а в ум дающего приходит гордыня и оскверняет акт милосердия. Истинная дружба должна быть от сердца к сердцу. Если же мы построим дружбу на основе подачек, то принимающий унизится, а дающий возгордится. Такая дружба не сохранится. Так что я не принимаю от тебя эту одежду в парте и возвращаю с этой запиской».
На другой день мальчик предложил: «Можешь вернуть мне форму после выхода из скаутского движения». Но Сатья не согласился и на это:
– Твой отец купил эти униформы для тебя, а не для меня. Если я стану носить ее вместо тебя, то, получается, буду врать. А я не хочу этого делать.
Но в итоге компромисс был найден. Два сына инспектора полиции подарили Сатье новую бойскаутскую форму, которая была куплена их отцом специально для него. Дальше отказываться Сатья уже не мог. Он решил присоединиться к отряду. Получилось так, что на той же неделе бойскауты решили отправиться в Пушпашри, на ярмарку скота. Там они собирались следить за санитарным состоянием ярмарки, обеспечивать торговцев питьевой водой, наблюдать за тем, чтобы маленькие дети не потерялись в сутолоке и, если что, могли оказать первую медицинскую помощь.
Сатья воспринял это известие с ужасом. Он только что стал бойскаутом и не мог отказаться от такого важного мероприятия, но на организацию поездки и питание все скидывались по десять рупий, а у Сатьи не было и пайсы!
Он сказал инструктору, что доберется на ярмарку со своими родственниками, которые как раз туда собираются. Сам же, продав прошлогодние учебники знакомому школьнику за пять рупий и решив, что этой суммы вполне хватит для пребывания в лагере, отправился на ярмарку пешком.
Выйдя в ночь и проведя весь день в пути, в девять вечера Сатья был уже в Пушпашри. Ярмарка открывалась утром, и уставший мальчик, дожидаясь своих товарищей, лег спать на песчаном берегу реки, подложив под голову сумку с книгами и кошельком. Но утром на него обрушился тяжелый удар: сумка пропала. Кто-то украл ее из-под головы спящего мальчишки, лишив того не только книг, которые Сатья обожал, но и всех наличных средств.
Как ни странно, маленького путешественника это не расстроило. Он не слишком ценил мирские блага. Абсолютно спокойно пройдя по берегу реки, он отыскал в ложбинке монету в две анны и даже забытый кем-то пакетик самокруток биди.
Тут, наверное, следует объяснить денежную систему Индии тех времен. Самой крупной монетой тогда был могур, равный 15 рупиям. В рупии было 16 анн, в одной анне – 4 пайса и в одном пайсе – 3 пая. Сейчас, когда страна перешла на десятичную денежную систему, в одной рупии, вполне банально, 100 пайсов.
С такой находкой Сатья отправился на ярмарку встречать своих товарищей. И тут же увидел человека, крутящего что-то типа европейской рулетки: на куске черной ткани был нарисован белый круг с иероглифами и цифрами 2, 3 и 4. Посередине была воткнута иголка со стрелочкой. Сделав любую ставку, игрок раскручивал иглу. Если стрелка останавливалась напротив цифр, то его ставка увеличивалась во столько раз, а если напротив иероглифа, то монету забирал себе «крупье» и говорил, ориентируясь на иероглиф, что ждет сегодня проигравшего.
Сатья несколько раз раскрутил иголку, и через пару минут в его кармане было уже 12 анн. Он ни разу не проиграл и мог бы испытывать судьбу и дальше, но пожалел «крупье», заработок которого был и так не слишком велик.
Сатья был уверен, что и этих денег ему хватит на всю неделю. Его продолжал подкармливать старик Тата, а инструктор, видя Сатью всегда довольным, считал, что тот хорошо питается у родственников. Сам мальчик с увлечением помогал людям, на многие годы вперед сделав для себя вывод о том, что служение другим есть служение самому себе, так как другой – это всего лишь ты в ином облике и под иным именем!
Через неделю, когда отряд возвращался домой, Сатья снова сослался на родственников и прошел весь путь до Камалапура пешком.
Эта история многому научила Сатью. Он понял, что не стоит ждать ни от кого помощи и рассчитывать следует только на себя. И тогда все получится.
Вскоре, когда его старший брат уехал на курсы, чтобы приобрести профессию преподавателя, Сатья, считая неправильным просить деньги у его жены, которая и так жила впроголодь, без труда начал зарабатывать сам.
Местный торговец Коте Суббанна, владеющий лавкой, похожей на советское сельпо, в которой продавалось все, начиная от английских лекарств и народных индийских настоек и заканчивая модной одеждой и украшениями, случайно познакомился с Сатьей и, поняв, что у мальчишки талант, спросил у него:
– Не сможет ли Сатья написать песню не для Бога, а для меня?
– Как так? – удивился мальчик.
– Понимаешь, у меня есть товар, который порой плохо продается. Но лишь потому, что люди не знают о нем. Не мог бы ты написать песню о моем товаре?
Сатья согласился, и такое сочинительство стало его постоянным заработком. Коте ловил его по дороге в школу и сообщал тему, а уже вечером песню пела целая дюжина ребятишек, которых Коте нанимал как рекламных агентов. Они ходили по улице с табличками и распевали рекламные песенки, которые Сатья помнит до сих пор и порою веселит своих последователей, напевая их.
За это Сатья получал от Коте все необходимое: учебники, одежду и любые мелочи, которые ему были нужны.
Ураваконда
Но вскоре вернулся брат, и о веселой поре рекламных песенок пришлось забыть. Он получил диплом преподавателя телугу, дравидийского языка, распространенного в штате Андхра-Прадеш, где он имеет статус официального, а также в Шри-Ланке, странах Юго-Восточной Азии, в некоторых государствах Африки и Ближнего Востока, на островах Фиджи и на Маврикии. На этом языке еще в VI и начале VII века нашей эры было написано множество выдающихся текстов индийской литературы. А поэты, творившие в XI (Нанная Бхатта) и XIII веках (Тикканга, Ерапрагада), переложили на него Махабхарату.
В поэзии проповедников движения бхакти (в XII–XIII-м, затем в XIV веках) он использовался как разговорный язык, а в XX веке стал самым популярным в художественной литературе и средствах массовой информации.
Вместе с дипломом брат получил и должность учителя в городе Ураваконда.
Двенадцатилетний Сатьянараяна, естественно, отправился с ним. Слава Сатьи бежала впереди него. К их приезду в городе было известно, что младший брат нового учителя не только хорошо пишет на телугу, но и прекрасный музыкант, гениальный танцор, а его знаниям Вед может позавидовать любой брахман.
