Афанасий Евтич - Хлеб богословия

Речь идет об эсхатологическом видении и переживании земли и человеческой истории на ней. Необходимо подчеркнуть, что это эсхатологическое видение и восприятие еще не есть неисторическое или антиисторическое. Напротив, именно библейское, ветхоза-ветно-новозаветное эсхатологическое видение открыло и сделало возможным истинное видение и понимание истории не как цикличного возвращения всего к началу (даже если бы это был и первобытный «рай» или доисторические «счастливые времена»), как это происходит повсюду во внебиблейском окружении античного мира, но прогрессивное, динамичное и креативное видение и восприятие земли и человека на ней. Эсхатологическое не есть антиисторическое, оно больше чем только чисто историческое. Это — ме-таисторическое, христоцентричное видение и восприятие земной действительности и человеческой истории. Проследим это коротко по самой Библии.

Если пойдем от Священного Писания, от Библии, как преимущественно палестинской географо-исторической книги, то увидим, что уже в самом названии Ханаана землей обетованной Аврааму и его потомству (Евр. 11, 9) в действительности заключается больше простой географии и голой истории. Лучше сказать: в этом названии уже содержится и эсхатологическая история, и эсхатологическая география Святой Земли.

А именно, Аврааму и потом Давиду обещана и дана в наследство земля Израилева, как кротким (т. е. искренним и честным перед Богом и людьми). Ибо в Библии сказано: «кроткие наследуют землю» (Пс. 36, 11). И все-таки и праотец Авраам, и царь и пророк Давид, при всем этом наследовании земли, жили на ней с сознанием и ощущением того, что они пришельцы и временные поселенцы (Пс. 38, 13: «ибо странник (т. е. временный поселенец) я у Тебя и пришлец, как и все отцы мои»; Евр. 11, 14: «ибо те, которые так говорят, показывают, что они ищут отечества»). Эти же слова Ветхого Завета повторяет и Христос в Новом Завете: «Блаженны кроткие, ибо они наследуют землю» (Мф. 5, 5). Эти ветхозаветные и новозаветные слова о наследовании земли апостол Павел и Григорий Нисский толкуют как наследие эсхатологическое, то есть наследие Небесной Земли и Небесного Иерусалима (Гал. 4, 25–30; Евр. 11, 13–16; Беседа 2-я на Блаженства святителя Григория Нисского).

Такое парадоксальное эсхатологическое видение и восприятие не является отрицанием истории, а, напротив, есть осмысление и преображение истории, закваска истории метаисторией, то есть эсхатологией. Это своеобразный суд над историей, но одновременно и спасения истории от зла и греха, от смертного и тленного в ней, это евангельская истина о том, что «пшеничное зерно, пав в землю», должно умереть, но не затем, чтобы погибнуть, а дабы оно принесло «много плода» (Ин. 12, 24).

Сербскому читателю это будет понятней, если мы напомним, что именно такое толкование нашей человеческой истории и географии дал христианский народный, православный гений, когда Косовское определение святого князя Лазаря назвал выбором Царства Небесного. Напомним, что говорится в сербской народной песне Косовского цикла:

 Полетела птица сокол сераяОт святыни от Ерусалима.

Далее в песне говорится, что в действительности это был пророк Илия (представитель Божиих пророков и апостолов), а Иерусалим в действительности — Богородица (символ небесной Церкви); так что в решающий момент нашей истории косовским мученикам является Царство Небесное из Христова Иерусалима. Следовательно, не столько «сегодняшний Иерусалим» из Палестины, сколько тот, горний Иерусалим, который свободен и «матерь всем нам» (Гал. 4, 26; Евр. 12, 22). Тот вышний Иерусалим призвал царя Лазаря и косовских сербов к тому, чтобы они сделали в своей истории эсхатологический выбор.

Такая традиция видения и толкования истории и географии, приведенная в сербской народной песне, пришла к сербам не только от святого Саввы (который, приняв монашество, выбрал Царство Небесное и тем самым сделал не меньше для истории и географии своего народа и страны; добавим, что он особенно любил Святую Землю и «Божий желанный град Иерусалим», посетил их как паломник дважды), но это — библейская, ветхозаветно-новозаветная традиция, живо присутствующая в сербском народе и его историософском и духовном понимании жизни и судьбы человека на земле.

Следовательно, необходимо еще раз ясно сказать и подчеркнуть, что эсхатологическое видение и толкование библейской истории и географии, то есть Святой Земли и ее священной истории как символа всей земли и нашего единого хронотопа (то есть географо-исторического центра нашей цивилизации, или «пупа земли», как говорит пророк Иезекииль), не означает отрицания истории и географии Святой Земли Израилевой — Палестины, а через нее и нашей планеты Земли. В действительности все совсем наоборот.

Резюмируем: в центре истинное — библейское — типологическое (мистическое, исихастское, литургическое) восприятие и видение мира, истории человеческой и земной, видимой и рассматриваемой всегда в преображающем свете Царства Небесного. Именно таким видением обладал первый праотец Иаков-Израиль: лестница, которая соединяет Небо и землю (Быт. 28, 12–18). Это — видение и восприятие земли и истории рода Адама на ней в свете присутствия (παρουσι) Господня на этой земле и в истории. Здесь мы подразумеваем и первую парусию Христову в Палестине, и ту эсхатологическую парусию Царства Небесного, как это так же, но новозаветно, полнее говорит и свидетельствует Сам Христос (Быт. 28, 12–18; Ин. 1,14 и 49–51). Ту же самую тему обширнее развивает апостол Павел в послании к Евреям (гл. 7–9,11–13), где на эсхатологический манер и толкует совокупную священную историю и священную географию ветхого и нового Израиля. За апостолом Павлом это видение и понимание излагает и показывает в жизненно-литургической практике вся святоотеческая богословская мысль, экзегеза, гимнография, историософия и прежде всех и всего сама святая литургия Православной Церкви.

Итак, если мы соединим наивеличайшего ветхозаветного пророка Исаию и наивеличайшего христианского апостола Иоанна и воедино свяжем их подлинно библейское, пророческое видение Святой Земли и ее истории как символа всей земли и истории рода человеческого, то это и будет единственно библейское, ветхозаветно-новозаветное видение, послание и благовестие о Христоцентричном движении и подвиге преображения этого неба и этой земли в новое Небо и новую землю (Ис. 65, 17; Откр. 21, 1–3), что, по сути, одна, единая, всесоборная Скиния (Дом, Церковь) Бога с людьми и людей с Богом. Небо на земле и земля на небе.

Святая Земля Израиль и Святой Город Иерусалим принадлежат всему человечеству и в земном, и в Небесном Царстве.

Белград, 1989

Перевод с сербского Андрея Шестакова

КАППАДОКИЙСКИЕ ОТЦЫ

Сегодня великая радость — отцы-каппадокийцы, как я и обещал.

Прежде всего немного географии.

Каппадокия — это площадь в 90 км, возникшая в результате вулканической деятельности. На ней располагается большая гора Аргеос — 4500 м, в прошлом она была вулканом. От этого Аргеоса и до другой горы — Дак — расстояние больше 100 км, здесь место Северной Каппадокии, где находился город Арианз, епископская кафедра Григория Богослова. Есть турецкое предание, что какие-то святые христиане разговаривали один с одной горы, а другой — с другой, и оба слышали друг друга. Это предание о святых Василии Великом и Григории Богослове. Я был в тех местах, там прекрасные древние церкви с фресками, «вкопанные» в этих маленьких горах. Большая часть из них разрушена, но в некоторых сохранились даже фрески до-иконоборческого периода. Потом их закрывали и во время иконоборчества рисовали только цветы… А христиане жили вместе. Кто из вас был в Греции, кто видел Метеоры? Это что-то подобное. В общем, там сейчас много туристов, Турция заинтересована в этом.

В VII веке нашествие арабов и потом сельджуков вынуждало христиан скрываться в подземных городах, я даже служил на восьмом этаже под землей. Ну, что это за этаж — полтора метра всего, и там сохранилась церковь в виде креста. В ней мы служили тайно от турок: заплатили наверху, где другие торговали сигаретами и прочим, пересчитывали деньги; а мы в это время служили внизу.

В общем, Каппадокия… Место, где родились отцы наши святые Василий Великий, брат его Григорий Нисский, друг его лучший, Григорий Богослов, и двоюродный брат Григория Амфилохий Иконийский. Родились они около 330 года; Григорий Богослов немножко старше — родился может, в 329-м. Василий Великий родился от отца Василия и матери Емилии (что значит «мелодичная»). В семье было десять детей, один умер в раннем возрасте. Старшей была святая Макрина. Очень интересная эта семья. Святая Макрина была подвижница и лучше святого Василия знала Священное Писание. Она никак не хотела жить отдельно от матери. Мать даже говорила: «Всех детей я отогнала, но Макрину не смогла». А Макрина затем привлекла в монашество и мать свою.