Василий Сергеев - Янычары

Ибн Таймийа

Пророки умерли, но западает в души

Остаток их речей, хоть и звучит все глуше.

Хайр уд-Дин был подавлен и расстроен.

Ясная и простая мысль, – не только освободить от власти заблуждений христианские султанаты Европы, но и объединить под одной рукой весь мусульманский мир, кипевший расколами и взаимонепониманием – оказалась весьма сложной, как только нужно было переходить от мечтаний к практике. Начать уже с того, что труд объединения должна была взять на себя тюркская династия, пришедшая с севера, династия, которую считают и всегда будут считать инородным телом арабы, издревле решившие, что правом на власть обладают только потомки Мухаммеда.

Но это было еще не самая сложная из проблем. Победителей не судят, но для того, чтобы стать победителями, нужно было великолепное, неотразимое, могучее и гибкое войско. Как приступить к его строительству? Хайр уд-Дин отчетливо понимал громадность стоящей перед ним задачи. Тут было о чем подумать! Тут могли бы и руки опуститься. Но Хайр уд-Дин был уверен в успехе, ибо считал, что исполняет не собственные прихоти, но служит высшей цели! Да! Он думал не о себе, но об исламе, во имя торжества которого, во имя восстановления целостности мусульманского мира он готов был приложить любые усилия! И, стало быть, то сокровище, во имя которого и задумывал он величайший передел мира – ислам, – пребывает на его стороне!

Строя идеологическую платформу для объединения мусульманского мира, он остановил свой выбор на ибн Таймийа. Этот мудрец ревностно стремился к возрождению первоначального ислама, к установлению религиозного единства на основе правоверия. Кто еще из сегодняшних мудрецов столь ясно сказал, что без опоры на могущественное государство религия оказывается в опасности, но без шариата само государство может стать тиранией? Кто еще, кроме него, осмелился утверждать, что имам и умма должны быть связаны обоюдной клятвой в преданности и лояльности друг другу?

Он уже было принял решение пригласить ибн Таймийа в Бурсу, – и вот только что пришла весть, что тот брошен в цитадель Димишка по нелепому обвинению в придании богу антропоморфных черт (ат-ташбих).

– Они забыли, сколько ибн Таймийа сделал для ал-Малика ал-Мансура , организуя джихад для отпора монголам! – восклицал Хайр уд-Дин. – Еще бы! Власть им нужна в корыстных целях, чтобы обогащаться, а проблемы ислама их мало волнуют. Поистине, желание богатства, а не истины – это ширк , грех, куда более страшный, чем то, в чем они обвиняют ибн Таймийю!..

Однако приходилось смириться. У него не было таких длинных рук, чтобы вытащить мудреца из цитадели Димишка. Нужно было советоваться с теми мудрецами, которые были в пределах досягаемости. Где найти ту силу, которая поможет осуществить грандиозные планы? Может быть, это – Газият и-Рум?

Почетный титул Гази – воин веры – носили и Осман, и Орхан, и сам Хайр уд-Дин. Сельджуки были гази с тех незапамятных времен – с конца IX века, – когда воинственные кочевые огузские племена в Хорасане одно за другим стали принимать ислам. Выступая под знаменем веры, они охраняли мусульманские караваны, уходившие на территории иноверцев. Их вожди носили почетный титул Алп – что на тюркском языке означало то же самое, что и гази – воин веры. Величайший герой тюркского эпоса – Манас – тоже имел этот титул: Алп-Маныш, Алпамыш.

***

...В 1035 году племенные вожди сельджукских огузов Тогрул-бек и Чагры-бек потребовали от султана Масуда ибн Махмуда Газневи права на охрану участка караванного пути в районе Мерв – Тус – Нишапур. Именно от них – от сельджуков – Газневиды и охраняли караваны на этом участке. На уступки, возрастающие год от года, приходилось идти, сил не хватало, однако компромиссы не устраивали ни ту, ни эту стороны. Сельджуки решили вопрос в 1040 году: в решительном сражении они получили полный контроль над торговыми путями, соединяющими Мавераннахр и Фергану – с Хорасаном, Хорезм – с Балхом и Бадахшаном...

Справившись с Газневидами, сельджуки точно знали, куда нужно направить каждый следующий удар: они шли по путям караванной торговли! Там, куда уходили с их территории караваны, маячили Багдад и Шираз. Там правили Буиды. Защищаемый ими шиитский вариант ислама был неприемлем для многих жителей Ирака – суннитов: незадолго перед появлением на границах халифата сельджуков, в 1015-1018 годах, в самом Багдаде произошли кровавые столкновения на религиозной почве. Туркмены-сельджуки вмешались в дело под лозунгами газавата: халиф, бывший фактически заложником Буидов, стал союзником сельджуков, и уже в 1049 году ввел их в шиитские кварталы Багдада. Но лишь в 1055 году Тогрул-бек вступил в Багдад как хозяин. Теперь огузское знамя развевалось уже и в Ширазе и в Багдаде, на берегах Евфрата и Тигра... Аббасидский халиф Карим титуловал Тогрул-бека султаном.

После гибели Тогрул-бека в 1061 году сельджуков возглавил Алп Арслан. Завоевание Ирана было лишь началом становления колоссальной империи – от Индии до Эгейского моря. После битвы при Манцикерте, 19 августа 1071 года, в которой Великий Сельджук Алп Арслан разгромил византийского императора Романа IV Диогена и взял его в плен, к ногам турков легла вся Малая Азия. Столицей государства Сельджуков стал Мерв-аш-Шахиджан, – город царей, – в Восточном Хорасане...

В ходе монгольского нашествия Малую Азию захлестнула вторая волна кочевых тюрков. В эти кровавые дни в Анталу откочевало 400 кибиток сельджуков во главе с Гази Эртогрулом. Сельджукский султан вверил ему ключевую территорию, бейлик на самой границе с Византией, куда уходили караванные пути, вручил ему знаки эмирского достоинства – барабан и бунчук... Здесь у Эртогрула родился сын – Осман . Он получил свои земли как законный наследник власти Сельджукидов, а другие беи Анталу не более чем мютегаллибе ...

***

Гази пока подчиняются власти султана, – думал Хайр уд-Дин, – и без них не обойтись в противостоянии с Византией. Но это до поры до времени. Сегодня гази уже не те. Правда, еще халиф ан-Насир стал преобразовывать их отряды, утверждая в них принципы футуввы – кодекса чести, предписывавшего стойкость, верность слову, защиту слабых... Гази получили официальный статус, их отряды стали почти религиозными «братствами» с процедурой пожалования званий, своей геральдикой и членством царственных особ... Но они – земельные собственники, и потому любой из них, получив после очередного завоевания крупный тимар, способен повернуть оружие против своего султана. Еще Низам ал-Мульк разъяснял Малик-шаху опасность прямого кормления войска с реайятов, минуя государство...

Нет, ставка на газият и-Рум – проигрышная ставка.

У подлинного воина ислама должна быть искренняя вера – и не должно быть собственности. Большой собственности, во всяком случае.

Такими были суфии.

Суфии

Скажи: я не говорю вам, что «У меня сокровища Божии», ни того, что «знаю тайное». Не говорю вам, что я ангел. Я следую только тому, что дано мне откровением. Скажи: зрячий и слепой равняются ли один другому? Ужели вы не размышляете об этом?

Слово ислама, как и христианская проповедь, были обращены ко всему человечеству. Ислам возник и стремительно распространился на тех территориях, где от века кипел этнокультурный котел, где смешивались практически все национальные и религиозные стихии древнего мира. Вновь и вновь завоеватели перемешивали этот котел – от персидских царей и Александра Македонского до римлян и парфян. Арабский халифат, а затем тюрки-сельджуки завершили это перемешивание к началу интересующих нас времен, к XIV веку. Здесь, на этом пышном, фантастическом, мудром и богатом Востоке в средние века, без преувеличения можно сказать, были представлены и должны были в течение длительного времени уживаться друг с другом все этносы и все религии мира. Отсюда – высокая культура межнационального и межрелигиозного общения, культура, которой не было у жесткой Европы.

Идеалом Европы и в те, и в гораздо более поздние времена были единство «правильной» (хоть этого тогда многие не договаривали) нации и единство «правильной» веры. Поэтому здесь уже с XII века дымили костры, и «в великолепных автодафе сжигали злых еретиков». Еретичками чаще всего оказывались женщины. Почему? Возможно, религиозным деятелям Европы того времени мерещилось и что-то вроде «единства (правильного) пола», – иначе трудно объяснить их женоненавистничество, идею обязательного безбрачия клириков и святости монашества. Почему? Ведь первый же вселенский собор, в 325 г. в г. Никее определил священникам быть женатыми!..

Ислам, впитавший всю культуру межрелигиозного общения Востока, был гораздо терпимее и к различным собственным толкам и течениям, и к иноверцам, умел гораздо тоньше «подстраиваться» к ним, чем христианство средневековой Европы. Сегодня мы как нечто естественное воспринимаем, что человек остается человеком, независимо от цвета его кожи, его вероисповедания, его национальной принадлежности. Эта идея пришла во всечеловеческую культуру отсюда, с Востока. Даже во время войн с крестоносцами мусульмане терпимее относились к христианам, чем те – к мусульманам. Компактное проживание мусульман на контролируемых христианами территориях известно (напр. в Сицилии), но оно никогда не достигало масштабов, в которых христиане проживали на исламских территориях. Ислам гарантировал ахл ал-китаб, то есть «людям писания» – иудеям, христианам, в какой-то мере зороастрийцам – защиту от внешних врагов, неприкосновенность жизни и имущества при условии выплаты сравнительно небольшого дополнительного налога – джизии – от которого можно было легко уйти, приняв ислам. Эти иноверцы были ахл аз-зимма, т.е. «охраняемыми».