Юрий Мухин - Не надейся - не умрешь!
5) Главную заботу о сохранении уделов в коленах и поколениях законодательство Моисея возлагало на «гоэлев», или представителей поколений данной семейной общины. Гоэль обязан был сохранять цельность поземельного надела всего поколения посредством выкупа, проданного бедным родственникам участка земли, для возвращения ему обратно. Для того, чтобы обеспечить гоэлев, закон определял старшему сыну двойную часть, какая останется после родителей.
6) Вообще аграрные законы Моисея воспрещали еврею продавать землю, но единственное исключение в этом случае, как указано ранее, было сделано для впавших в крайнюю бедность. Чтобы и в этом последнем случае ограничить злоупотребление, бедняку предоставлялось право продать лишь часть данного ему надела «от владений своих, да и то только до юбилейного года. В основе этого закона лежало то же теократическое начало: «Землю не должно продавать навсегда, говори! Истова, ибо земля Моя».
7) В довершение стремлений, преследующих цели экономического равенства, Моисей создаёт систему законов «о долгах и займах». Этими законами в обеспечение уплаты займа хотя и разрешается брать залог, но только на предметы первой необходимости и при том «строго воспрещалось брать проценты» за оказанную услугу. И в этом случае в силу теократических принципов установлен был «год прощения», совпадающий с субботним аграрным годом. В год прощения неимущему брату прощались все долги и возвращались залоги.
Таким образом, заветами с вершины Синайских гор в союзе с творцом имелось в виду создать для евреев религиозное равенство, аграрными же законами — равенство экономическое.
Посмотрим теперь, какие начала положены были Моисеем в основу законов о равенстве социальном.
Социальным равенством Моисей стремился, во-первых, устранить развитие кастового начала, а во-вторых, воспрепятствовать образованию класса правящих — пользующихся всем, и класса обездоленных — лишённых всего. Здесь в силу договора с Иеговою и в силу одинаковых обязанностей «для всех предполагался один закон, для всех одно право!».
Но так как этот принцип нельзя было приложить к левитам и к рабам, то Моисей в своём законодательстве обратил на этот вопрос особенное внимание.
1) Чтобы не дать левитам того преобладающего влияния, каким пользовались жрецы, например, египтян, Моисей совершенно устраняет их от социальной и политической жизни. Законодатель говорит: «Весь Израиль — святой народ, все — царство священников». В силу этого еврейские священноцерковнослужители не могли пользоваться ни особыми правами, ни привилегиями.
2) Рабство среди евреев Моисей старался уничтожить всеми силами своего боговдохновлённого ума, но, уступая «привычкам и развращённому жестокосердию евреев», дозволял им покупать рабов среди других народов. Объявляя уничтожение рабства для единоплеменников, он говорит: «Сыны израилевы стали собственными рабами Иеговы, потому не должно продавать их, как продают рабов; рабы Иеговы не могут быть рабами людей!».
Создав такие поражающие своей гуманностью для того времени идеи равенства, Моисей хорошо понимал, что имеет дело с народом развращённым и жадным, и не надеялся на торжество истины, а потому должен был пойти на нижеследующий компромисс.
3) Чтобы сколько-нибудь смягчить тяжесть рабского состояния между евреями, великий пророк создаёт новый класс людей — переходную ступень между вольными работниками и рабами, так называемых «абодимов». Желая определить положение абодима, с одной стороны, как раба, а с другой — как члена теократического государства, законодатель издал целый ряд специальных постановлений, всячески ограждающих права порабощённого люда… Закон говорил: «Когда обеднеет брат твой и продан будет тебе, не налагай на него работы рабские; он должен быть как наёмник, как работник». Поэтому хотя положение еврея-абодима как раба определялось лишением свободы, но только не дальше семи лет; в субботний год он выходил на свободу даром; не только даром, но господин обязан был снабдить его «от скота своего, от гумна своего», и проч. Независимо от этого, семилетний срок рабства, не говоря о выкупе, сокращался наступлением юбилейного года, когда освобождались решительно все абодимы независимо от числа лет их рабского состояния. Положение абодима как члена теократического государства определялось следующим образом: он наравне с гражданами участвовал в общественных торжествах и при принесении жертв пользовался покоем субботнего дня; преступления против абодима влекли за собой те же последствия, как против свободного гражданина; наконец, абодимы могли «иметь достаток».
В основу политического равенства для евреев легло следующее положение: «все сыны Израиля составляют царство Иеговы и управляются самим Иеговою, выражающим свою волю в воле всего народа», а для этого:
1) Царство разделяется на 12 республик (колен). Вопросы первостепенной важности решались всем собранием сынов израилевых; затем были собрания из представителей двенадцати колен, собрания старейшин, тысячников, сотников, десятиначальников.
2) Ограничив выборно-представительным родовое пастушеское начало, Моисей разрешил народу, когда то потребуется, избирать себе царя, которого укажет ему сам Иегова и который станет помазанником его.
3) Наконец, чтобы царь не сделался восточным деспотом, Моисей ограничивает его власть всенародным собранием и различными постановлениями, на основании которых он должен смотреть на народ не как на рабов, а как на братьев своих.
Таковы контуры величественного здания идеального Моисеева государства. При всех высоких достоинствах во внешней отделке его всё же для достижения колоссальной идеи социального и экономического равенства в нём не доставало самого главного — учения о любви и взаимном всепрощении, и на основании еврейского права «зуб за зуб» оно не могло иметь прочных основ. Кроме этого, созданию еврейского государства мешало мало ослабленное законами Моисея гентильное родовое начало. Известно, что у народа пастушеского идея семьи преобладает над идеей деревни, гентильная форма поглощает политическую; у народов земледельческих наоборот — идея деревни преобладает над идеей семьи, и при естественном переходе от пастушеского образа жизни к земледельческому первая как бы вытесняет последнюю — политическая форма подавляет гентильную. В еврейском народе, несмотря на постановления, свойственные политической общине, каждое колено живёт и развивается сообразно своим особенностям, своими путями и ведёт войны не только с внешними врагами, но и с соседними коленами по традициям пастушеского быта. Вследствие этого еврейский народ не мог составить без особого руководства сплочённую нацию и должен был скоро распасться.
Независимо от этого, хотя Пятикнижие Моисея и охватило все стороны еврейской жизни, определило религиозный, общественный и государственный строй этого народа, дало им законы политические, экономические, гражданские и уголовные, но расшатанный нравственно долгим пребыванием среди языческого мира в Египте израильский народ не был в состоянии принять не только блага свободы и эмансипации, но даже возвратиться к монотеизму и сохранить заветы и клятвы, данные им истинному Богу. Великие законы Моисея оказались для него неприменимыми и неисполнимыми. Ещё на пути к Обетованной земле, под свежими впечатлениями заветов Иеговы на глазах боговдохновлённого Моисея евреи преклоняются то пред золотым тельцом — символом богатства, то пред медным змием — символом лукавства и хитроумия. Моисей надеялся, что в течение сорокалетнего странствования по Аравии старое поколение вымрет, а новое перевоспитается, но, как увидим, наследственность и прирождённые качества взяли своё.
Хотя, несмотря на то, что из всех израильтян, вышедших из Египта взрослыми, пришли в Обетованную землю только два великих праведника — Иисус Навин и Халев, — нужно было ожидать, что новое молодое поколение, восприняв высокочеловеческое законодательство Моисея, будет в состоянии создать еврейское государство, однако, уже после смерти Иисуса Навина, а отчасти даже и при нём, народ Божий забывает Иегову, служит Ваалу, Астарте и другим языческим богам. Монотеизм всюду борется с идолопоклонством, при Давиде достигает своего апогея и потом снова низко падает. Даже Соломон, построивший Иерусалимский храм, поклоняется Молоху — мерзости амонитской. Аграрные законы равенства вскоре были забыты, о социальном равенстве не было и помину. В конце концов сами цари иудейские — помазанники Божии — превратились в грубых язычников, забыли Иегову и законодательство Моисея, доказательством чему служит то, что даже благочестивый царь Иоссия не знал о существовании Пятикнижия.
