София Ливен - Духовное пробуждение в России
Лет 30 спустя, графиня Елена Ивановна Шувалова, которую я встретила за границей уже пожилой, рассказывала мне, как она с благодарностью вспоминает лорда Редстока, терпеливо знакомившего нас со Словом Божиим, когда мы были духовно ещё детьми. Он учил нас, словно нянюшка в детской. Проживая в одном из отелей на юге Франции, графиня Шувалова тщетно искала людей для духовного общения. Наконец она нашла пожилую немку, с которой можно было говорить о Христе. "Но, - говорила мне Елена Ивановна, - тут-то я особенно поняла ценность того, что нам дал Господь через слугу Своего. Моя добрая благочестивая немка утешалась несколькими известными ей стихами Священного Писания и несколькими знакомыми церковными гимнами; это было и всё. Она имела веру и, наверное, была угодна Богу, но богатство Слова Божия было для неё закрыто, и с ней нельзя было делиться глубинами его".
Благодаря такому правильному началу, русские евангельские верующие с первых дней были крепко укоренены в Слове Божием. Это и помогло им устоять во время преследований, а также давать отпор лжеучениям.
Проповеди лорда Редстока привели к вере многих. Граф Модест Модестович Корф, благочестивый, добродетельный молодой человек, искавший спасения души, обрёл это спасение по благодати Господа Иисуса Христа через служение лорда Редстока и стал искупленным и помилованным грешником. Целью его жизни стало прославлять Бога и своего Спасителя Иисуса Христа и призывать ко Христу всех грешников. Таким он и остался до глубокой старости, и до того дня, когда Господь призвал его к Себе. В то время он был одним из первых работников на ниве Божией.
Две сестры Козляниновы, о которых уже говорилось выше, сразу стали деятельными сотрудницами движения. Александра Ивановна Пейкер, обратившаяся ко Христу через известного служителя Божия, проповедника Муди, вернувшись из-за границы, нашла в Петербурге для себя духовную семью. Свой прекрасный голос оперной певицы отдала на служение Господу. Её пение и свидетельство о Господе несли утешение больным, усталым и разочарованным в жизни, ободряли молодых в следовании за Господом. Таким образом рос круг работников.
Граф Бобринский, бывший тогда министром путей сообщения, захотел узнать причину резкой перемены в жизни многих своих друзей и знакомых. Он подошёл к лорду Редстоку с сильным предубеждением и сразу сказал ему, что противоречия в Библии доказывают её несостоятельность. Лорд Редсток предложил ему указать на эти противоречия, но на это граф ответил, что сделает это при следующей встрече. Граф Бобринский принялся за дело серьёзно. Далеко за полночь засиживался он за Библией, внимательно читал и перечитывал Ветхий и Новый Заветы и через несколько дней приехал к лорду Редстоку, чтобы указать последнему места, которые ему казались противоречащими друг другу. Он был уверен в своей победе. Но тут, как он сам позже рассказывал, произошло необъяснимое. Вот его собственные слова, как я их нашла в воспоминаниях графа Корфа: "Каждый стих приведенный мною в доказательство правильности моих взглядов, немедленно становился как бы стрелою, направленной против меня. Во время нашей беседы я почувствовал силу Духа Святого. Я не мог объяснить, что со мною произошло, но я получил рождение свыше". Граф Бобринский тоже был одним из первых работников для Господа, тех, кто усердно взялся за дело Христово тех дней.
Княгиня Вера Фёдоровна Гагарина, сестра моей матери, молодая, красивая, счастливая в браке и обладавшая средствами, казалось бы, имела всё, чего человек может пожелать для своей земной жизни. Однако она испытывала нужду в чём-то высшем и вечном, как и самый обездоленный человек. Для меня этот живой пример всегда остаётся радующим меня доказательством, что Царство Божие нужно людям всех возрастов и положений, а не только престарелым, больным и обездоленным, как часто приходится слышать. Оно является высшим благом, превышающим все богатства сего мира и доступным для всякого, искренно ищущего его. Но человек от природы ослеплён наружным блеском. Ему трудно заметить невидимое и предпочесть его земным ценностям, особенно когда они подступают к нему в привлекательном виде или соответствуют его умозрению. Духовное прозрение человека - это всегда чудо.
Многие считали, что Вера Фёдоровна Гагарина, как и Василий Александрович Пашков обратились в Англии, но на самом деле, и тот и другая обратились в Петербурге. Моя тётя Вера Фёдоровна сама мне рассказывала, как во время одного собрания её поразило прочитанное из Книги Бытия слово. Лорд Редсток прочёл из Ветхого Завета: Бытие 3 гл., 9 стих, в котором Бог обращается к Адаму со словами: "Где ты?" Эти слова проникли ей в сердце и не давали ей покоя. Она спросила себя, если бы Господь задал ей сегодня такой же вопрос, она бы не знала, что ответить, не знала, где находится её душа: среди спасённых или погибших. А когда в конце собрания прозвучали давно знакомые ей последние слова Христа на кресте: "Совершилось", внезапно открылись её внутренние глаза, свет проник в её сердце. Не раз читая это место из Слова Божия или слыша его во время церковных служб, она считала, что эти слова говорят о конце земных страданий Христовых. Но теперь она поняла их настоящий смысл: что на Голгофском кресте была принесена жертва за всё человечество, и что "совершилось" искупление, предсказанное пророками. Свет свыше озарил её сердце, и она поняла, что это великое спасение включает и её, и что ей остаётся верою принять его. То, чего она не могла достигнуть ни стараниями, ни добрыми делами - было совершено Христом и давалось ей даром. Перед окончанием собрания лорд Редсток, обратившись к присутствующим сказал, что он чувствует, что есть среди них кто-то, кто сегодня должен отдаться Христу или уже отдался и просит этого человека встать, что она и сделала. Среди этого, частью ещё светского общества, окружённая знакомыми и родственниками, молодая княгиня безбоязненно засвидетельствовала, что она сегодня приняла спасение и отдаётся Христу. С тех пор она стала одеваться просто и скромно, посещать больных и заключённых и читать им Слово Божие. И до конца жизни своей она была известна своею щедростью в деле помощи нуждающимся и ревностью в распространении Слова Божия. Муж её, хотя и не разделял её взглядов, однако давал ей полную свободу действий.
Из её посещений тюрем один случай запечатлелся в моей памяти. В то время среди арестантов встречались и политические заключённые, которых тогда называли нигилистами. Когда она говорила с одним нигилистом о Христе и Его учении, он стал утверждать, что их учение было то же, что и Христово, потому что они выступали против правительства из любви к человечеству. Тогда тётя моя спросила его, всех ли людей он любит? "Да", - ответил он уверенно. И этого жандарма тоже?" - "Нет", - вырвалось у него с возмущением. "Вот видите, в этом вся разница. Иисус Христос учит нас всех любить, так как Он за всех умер, в том числе и за этого жандарма".
Известна в то время была и Елизавета Ивановна Черткова, вдова генерала Черткова и мать Владимира Григорьевича Черткова, будущего последователя и близкого друга Льва Николаевича Толстого. Она была сестрой Александры Ивановны Пашковой. Глубоко опечаленная потерей двух ещё молодых сыновей и смертью любимого мужа, она нашла утешение и новую жизнь верою в Иисуса Христа, Сына Божия, её Спасителя. С ней это совершилось, насколько я знаю, при встрече с лордом Редстоком за границей. Её доброта и милая сердечность располагали к ней не только верующих, но и всех, с кем ей приходилось сталкиваться в жизни, даже молодёжь. Интересны её посещения тюремных больниц и те трудности, с которыми была связана эта работа.
Цыганка в тюремной больнице
(Из воспоминаний Е.И. Чертковой)
Под впечатлением бесплодности всех моих стараний и трудов последних лет, я чувствовала себя обескураженной и разбитой. Однажды я поделилась своими переживаниями с близкой мне верующей и прибавила, что я охотно бросила бы свою работу. На это она мне ответила стихом из Слова Божия: "... увидишь больше сего" (Иоан. 14:12), после чего я снова взялась за труд.
Состоя членом Дамского Комитета Посетительниц Тюрем, я имела право входить во все тюрьмы С. Петербурга и посещала женскую тюрьму. Раза три или четыре я побывала в одной из больничных палат этой тюрьмы, где моё внимание особенно остановилось на группе молодых женщин. В своём неразумии я воображала, что они более других способны принять благую весть Евангелия.
Однажды утром, когда я вошла в палату, меня позвали в другое помещение, где находилась женщина в бессознательном состоянии и по виду умирающая. Я подошла и узнала в несчастной тёмную, непривлекательную женщину, которую мысленно раньше прозвала цыганкой. Мне казалось, что она никогда не обращала внимания на то, что я читала. Но в миг, когда её потухающий взор встретился с моим, она протянула ко мне свои худые руки, и что же мне оставалось сделать, как не наклониться к ней и дать ей обнять меня. Она с удивительной силой притянула меня близко к себе на тюремную койку и начала говорить всё громче и громче. "Барыня, знаете куда я иду? Я иду к Иисусу! Вашему Иисусу! Моему Иисусу! Откуда я пришла. Вы не знаете и не можете знать, и даже если бы знали, не могли бы понять, из какой глубины страданья и греха я пришла. Но куда я теперь иду, о! это Вы знаете. Я иду к моему Иисусу, Который меня омыл Своею кровью, Который мне открыл Своё Царство. Я иду к Тому, Который разбойнику на кресте дарил рай, к Тому, Который простил грешнице у ног Его, Который мой Спаситель и сказал, что ангелы на небесах радуются, когда грешник, как я, приходит к Иисусу. О, как я люблю Его! Как я люблю весь мир, за который Он умер!"
