Джон Томас - Надежда Израилева
За исключением грома, землетрясения, бури и молний, разговор Бога с Моисеем, а потом - с Первосвященниками, происходил между Херувимами, как это было на Синае, когда "Господь сошел на нее в огне; и восходил от нее дым, как дым из печи... и звук трубный становился сильнее и сильнее" (Исход 19:18,19), так что непроглядная мгла освещалась и указывала на Его присутствие. Освещения тьмы, даже в отсутствии звука, было достаточно для того, чтобы дать людям уверенность в Божественном признании. Священнику, свидетельствующему об этом в великий день искупления, когда он представал перед людьми, ожидавшими его со страстным желанием узнать результат, была дана возможность отчитаться перед ними о том, что явил Бог. Это было для них знамением символического спасения. Поэтому Асаф молится: "Пастырь Израиля! внемли; восседающий на херувимах, яви Себя... воздвигни силу Твою, и приди спаси нас. Боже! восстанови нас; да воссияет лице Твое, и спасемся!" (Псалом 79:2-4).
Однако пламенный меч в Едеме более наглядно, насколько это возможно, изображен в описании Иезекиилем херувимовой славы. Он говорит, что увидел "великое облако и клубящийся огонь, и сияние вокруг него, а из середины его как бы свет пламени из середины огня; и из середины его видно было подобие четырех животных", или херувимов. Их вид "был как вид горящих углей, как вид лампад; огонь ходил между животными, и сияние от огня и молния исходила от огня. И животные быстро двигались туда и сюда, как сверкает молния".
Традиционным для Господа было отвечать людям из огня в случаях, когда учреждался какой-либо великий принцип или новый порядок. Потому завет с Авраамом был подтвержден огнем (Бытие 15:17); огонь вышел от Господа и сжег жертвоприношение при посвящении Аарона в первосвященники (Левит 9:24); когда по заступничеству Давида была остановлена моровая язва, Господь ответил ему, послав огонь с неба на жертвенник всесожжения, и, таким образом, определил место, которое Он выбрал для Своего имени (1-я Паралипоменон 21:16,18,26; 22:1); кроме того, и во время освящения храма огонь поглотил жертвы (2-я Паралипоменон 7:1). Я думаю, прямой вывод из сказанного состоит в том, что пламенный меч в Едеме был предназначен для подобной цели, а именно: осветить своим огнем принятие жертв, приносимых семьей Адама Господу.
Огонь, описанный Иезекиилем, олицетворял дух Бога в его связи с херувимами, ибо как только огонь освещал их своим светом, они двигались назад и вперед. Он также символизировал славу, или сияние, Мессии, которую он явит на троне. "И я видел, - говорит пророк, - над подобием престола было как бы подобие человека вверху на нем. И видел я как бы пылающий металл, как бы вид огня внутри его вокруг; от вида чресл его и выше и от вида чресл его и ниже я видел как бы некий огонь, и сияние было вокруг него. В каком виде бывает радуга на облаках во время дождя, такой вид имело это сияние кругом. Такое было видение подобия славы Господней" (Иезекииль 1:4,13,14,26-28; 2:1). Апокалиптическое изображение славы Господней, когда сидящий на престоле Давида является повторением описанного Иезекиилем, хотя и с некоторыми изменениями, призванными приспособить его к обстоятельствам, возникшим в связи с Иисусом. Иоанн говорит: "И вот, престол стоял на небе, и на престоле был Сидящий; и сей Сидящий был подобен камню яспису и сардису; и радуга вокруг престола, видом подобная смарагду. И вокруг престола двадцать четыре престола; а на престолах видел я сидевших двадцать четыре старца, которые облечены были в белые одежды и имели на головах своих золотые венцы. И от престола исходили молнии и громы и гласы, и семь светильников огненных горели перед престолом, которые суть семь духов Божиих" (Откровение 4:2-5).
Из этих отрывков ясно, что огонь, который является также и светом, символически означает дух Божий. Если бы потребовались дополнительные доказательства, то фактов излияния духа в день Пятидесятницы и в доме Корнелия было бы достаточно (Деяния Апостолов 2:2-4; 11:15). Когда это явление окутывает людей и предметы, оно называется славой, или величием. Поэтому, ссылаясь на преображение Иисуса на Горе, апостол говорит: "Мы были очевидцами его величия, ибо он принял от Бога Отца честь и славу" (1-е Петра 1:16-17). Такая слава, или блеск, прекрасно представленная Иезекиилем и Иоанном, станет одеянием святых так же, как и Господа Иисуса, когда они появятся в царстве Божием, как об этом написано: "Разумные будут сиять, как светила на тверди, и обратившие многих к правде - как звезды, во веки, навсегда" (Даниил 12:3). Апостол говорит также о блеске солнца, луны и звезд, иллюстрирующем славу воскресших святых (1-е Коринфянам 15:41,42); то же, что символически олицетворяло у Иезекииля и Иоанна славу Господа, ясно провозглашено пророком в следующих словах: "И покраснеет луна, и устыдится солнце, когда Господь Саваоф воцарится на горе Сионе и в Иерусалиме, и перед старейшинами его будет слава" (Исаия 24:23).
Из всего этого, потому, я заключаю, что херувимы и огненный меч на востоке Едемского сада представляли собой, во-первых, Бога, проявившегося в женской природе как "слово, ставшее плотью", и установлены на крышке-очистилище, облитой кровью из-за ранения в пяту, что есть умилостивление за грех; во-вторых же, - Бога, проявленного в духовной природе, облаченного в ослепительный блеск, превосходящий солнце и луну своим великолепием. Херувимы были престолом Господним для допотопного мира. Там Он беседовал с людьми. Там находился Он и тот жертвенник, который Он учредил. Когда люди приходили для принесения Ему жертв, они возлагали на него свои приношения. Если все проходило согласно Его назначению, Он принимал поклоняющегося, и, возможно, отвечал ему огнем, горящим из среды херувимовой славы, и принятием приношения с жертвенника. Если же поклоняющийся был безверен и непокорен, лица херувимов прятались в непроглядной мгле, а жертва оставалась непринятой. Так было с Каином. Он потерял самообладание и рассвирепел. Господь Бог ответил ему, за чем последовал разговор, описанный в повествовании Моисея. Установив, таким образом, значение херувимов и горящего меча, я перехожу теперь к рассказу о принципах религии.
ПУТЬ ДРЕВА ЖИЗНИ
"Потому что тесны врата и узок путь, ведущие в жизнь, и немногие находят их" (1).
Религия не современна созданию человека, не существовала она и в период его ученичества. Хотя она и была учреждена в раю, там она не предназначалась для соблюдения, ибо пока человек продолжал оставаться безгрешным обитателем Сада, он не нуждался в целительных утешениях, которые предоставляет религия. До тех пор, пока человек не вкусил запретного плода, не существовало ни разрыва дружеских отношений, ни непонимания, ни отчуждения между ним и Господом Богом, а потому не требовалось никаких средств для примирения отчужденных сторон. Однако когда хорошее понимание было нарушено из-за непослушания едемскому закону, преступникам был вынесен обвинительный приговор о возвращении их в прах, и введены способы примирения их с Господом еще раз, чтобы Он мог взять их из земли, более не обнаженных и не стыдящихся своего состояния, но облаченных в славу и честь, нетленность и жизнь, как в корону праведности, которая никогда уже не исчезнет. Эти назначенные способы составили путь жизни, который Моисей называет "Божиим путем" (Бытие 6:12). Давид именовал его "путем жизни" (Псалом 15:11), на который ссылается апостол, цитируя Давида (odoi zohV) (Деяния Апостолов 2:28), как на путь, ведущий к жизни, которым человек должен идти сейчас, и как на путь в царство из дома смерти.
В начале Божий путь именовался "Путем Древа Жизни", который в упоминаемом нами отрывке должен быть понят сначала буквально, а потом аллегорически. В буквальном смысле это тропа, ведущая к Древу посреди сада, аллегорически же он означает то, во что следует верить и что соблюдать тем людям, которые хотят жить вечно. Верить и делать это - значит ходить "Путем, который ведет в жизнь", потому что частью вознаграждения в ответ на такое поведение будет бессмертие. Вплоть до распятия на этом Пути были расставлены опознавательные знаки, во-первых, патриархальным устройством вещей, а во-вторых, - законом Моисея, и все они указывали в сторону Силом (Шило) (место, где находился ковчег завета после завоевания израильтянами Ханаана прим. переводчика). Когда же явился Иисус, он заявил: "Я есмь путь и истина и жизнь; никто не приходит к Отцу, как только через Меня" (Иоанн 14:6). Кто бы ни добивался жизни, должен верить в истину об Иисусе и о царстве, которое является самым святым местом. Потому написано: "Имея дерзновение входить в святилище посредством Крови Иисуса Христа, путем новым и живым, который Он вновь открыл нам чрез завесу, то есть, плоть свою" (Евреям 10:19,20). Старый путь был, однако, прообразом нового, но оба они являются исключительно сущностью откровения. Здесь нет места догадкам. Человек может исказить Путь Господа, но не может его улучшить, и, несомненно, когда он пытается приспособить его к обстоятельствам, он превращает его в "Путь, ведущий к гибели", широкий и легкий для прохождения по нему из-за совершенной его гармонии с похотями и помышлениями плоти.
