Петр Успенский - Tertium organum
И для этих космических сношений Земле не нужно мозга, так же как не нужно ни глаз, ни ушей. Наш мозг действительно объединяет и приводит в соотношение бесчисленные функции органов чувств. Наши глаза ничего не знают о звуке, уши ничего не знают о свете, но, имея мозг, мы можем чувствовать звуки и свет вместе и связывать их ассоциативно... Но разве не может быть других высших средств для объединения вещей, кроме мозговых волокон? Разве ум Земли не может другим способом знать содержание всех наших умов вместе?
Фехнер рассказывает момент своего собственного ощущения истины.
"Раз в весеннее утро я вышел на прогулку. Поля были зеленые, птицы пели, блестела роса, вдали поднимался дымок, изредка показывался человек; на всем лежал свет точно какого-то преображения. Это был только маленький кусочек земли; и это был только короткий момент ее существования; но однако по мере того, как мой взгляд все больше и больше охватывал ее, я чувствовал не только красоту, но глубокую истину в той идее, что земля -- это ангел, несущий меня по небу... И я спрашивал себя, как могли люди так далеко уйти от жизни, что считают землю мертвым телом... Это ощущение должно показаться фантастическим. Земля есть шарообразное тело, что еще можно узнать в минералогических кабинетах?.."
Главная идея Фехнера заключается в том, что более широкие формы сознания состоят из более ограниченных форм, но не представляют собой простой суммы ограниченных форм. Наш ум не есть просто сумма наших зрительных, слуховых и прочих ощущений. Соединяя их вместе, он находит между ними отношения и из этих отношений создает схемы, формы и объекты, которых не может знать каждое чувство, взятое в отдельности. Таким же образом душа Земли находит отношения между содержанием моего и вашего ума, такие отношения, которых наши отдельные умы не сознают. Она создает схемы, формы и объекты, пропорциональные ее более широкому полю действия, для постижения которых наши душевные поля слишком узки. И она знает нас и наши отношения в то время, как мы не знаем ни ее, ни своих настоящих отношений друг к другу. Вся внутренняя жизнь Вселенной устроена как будто таким образом, что более широкое сознание всегда может держать под наблюдением более узкое, но никогда не наоборот.
Фехнер сравнивает наши индивидуальные личности с органами чувств Земли. Мы вносим каждый свое в ее душевную жизнь... И она поглощает найти восприятия своей широкой сферой знания и комбинирует их с другими имеющимися там данными. Причем раз внесенное уже остается в ней навсегда и входит в новые соотношения.
Эти идеи Фехнера изложены в его книге "Zendavesta".
Я привел такую длинную выдержку из книги проф. Джемса для того, чтобы показать, что идеи одушевленности и сознательности мира совсем не являются новыми или парадоксальными. Это естественная и логическая необходимость, вытекающая из более широкого взгляда на мир, чем тот взгляд, который мы обыкновенно позволяем себе иметь.
Логически мы должны или признать жизнь и сознание во всем, во всей "мертвой природе", или отрицать их совершенно даже в самих себе.
ГЛАВА XVI
Сознание и жизнь. -- Жизнь как познавание. -- Сознание как реализация существования. -- Интеллект и эмоции. -- Эмоции как орудие познания. -Эволюция эмоций с точки зрения познания. -- Чистые и нечистые эмоции. -Личные и сверхличные эмоции. -- Уничтожение элемента себя, как средство приближения к истинному познанию. -- "Будьте как дети...". -- "Блаженны чистые сердцем...". -- Ценность морали с точки зрения познания. -Недостатки интеллектуализма. -- Дредноуты как венец интеллектуальной культуры. -- Опасности морализма. -- Моральный эстетизм. -- Религия и искусство как организованные формы эмоционального познавания. -- Познание Бога и познание красоты.
Смысл жизни -- это вечная тема людских размышлений. Все философские системы, все религиозные учения стремятся найти и дать людям ответ на этот вопрос. Одни говорят, что смысл жизни в служении, в отдавании себя, в самопожертвовании, в жертве всем, даже жизнью. Другие говорят, что смысл жизни в наслаждении ею, "в ожидании конечного ужаса смерти". Одни говорят, что смысл жизни -- это совершенствование и созидание себе лучшего будущего за гробом. Другие говорят, что смысл в приближении к небытию. Третьи, что смысл -- в совершенствовании расы, в "устроении жизни на земле". Четвертые отрицают всякую возможность искать смысл.
Недостаток всех этих объяснений заключается в том, что все они пытаются найти смысл жизни вне ее самой -- или в будущем человечества, или в проблематическом существовании за гробом, или в эволюции Ego путем долгих последовательных перевоплощений, вообще в чем-нибудь вне настоящей жизни человека. Но если вместо того, чтобы размышлять, люди просто посмотрят вокруг себя, то они увидят, что в действительности смысл жизни совсем не так темен. Он заключается в познании. Вся жизнь, всеми ее фактами, событиями и случайностями, волнениями и влечениями, всегда приводит нас к познанию чего-нибудь. Весь жизненный опыт есть познание. Самая сильная эмоция человека -- это стремление к неизвестному. Даже в любви, как мы видим, самое сильное влечение, которому приносится в жертву все остальное, это влечение к неизвестному, к новому.
* * *
В самом начале этой книги мы признали существующими сознание и мир; "я" и "не-я". Сознание определяется как реализация существования. "Я" реализует свое существование и существование мира, часть которого оно составляет. Отношение к себе самому и к миру называется познанием.
Все душевные свойства человека, все элементы его сознания -- ощущения, представления, понятия, идеи, суждения, умозаключения, чувствования, эмоции, даже творчество -- это все орудия познания, которыми располагает "я".
Чувствование, даже самые высшие, как эстетическое, религиозное, моральное, -- и творчество, от творчества дикаря, делающего себе каменный топор, до творчества Бетховена, -- это именно орудия познания. Только нашему узкому человеческому взгляду кажется, что они служат другим целям: охранению жизни, созиданию чего-то или наслаждению. В действительности это все служебное; цель -- познание, всегда познание.
Эволюционисты, последователи Дарвина, скажут, что борьба за существование и отбор наиболее приспособленных создали ум и чувство современного человека, что ум и чувство служат жизни, охраняют жизнь отдельного индивидуума и вида -- и что вне этого, сами по себе, они смысла не имеют. Но на это можно возразить то же самое, что говорилось раньше против идеи механичности Вселенной. Именно, если существует сознание, то не существует ничего, кроме сознания. Борьба за существование и отбор наиболее приспособленных, если они действительно играют такую роль в созидании жизни, тоже являются не случайностями, а продуктами сознания, какого -- мы не знаем. И служат, как и все, познанию.
Но мы не реализуем, не видим присутствия сознания в законах природы. Это происходит потому, что мы изучаем всегда не целое, а часть и не видим сознания, принадлежащего целому. Изучая мизинец человека, мы не можем видеть сознания человека. И то же самое по отношению к природе. Мы всегда изучаем мизинец природы. Если мы реализуем это, мы поймем, что всякая жизнь есть проявление части какого-то сознающего себя целого.
Для того чтобы постигнуть сознание целого, нужно понять характер целого. Сознание есть функция целого. Так, функция человека есть сознание. Но, не поняв характера "человека" как целого, нельзя понять его сознания.
Для того чтобы понять, что такое наше сознание, нужно выяснить наше отношение к жизни.
Что такое жизнь?
Мы делали попытку, очень искусственную, основанную на аналогии с миром воображаемых двумерных существ, определить жизнь как движение в сфере, высшей сравнительно с данной. С этой точки зрения всякая отдельная жизнь есть как бы проявление в нашей сфере части одного из сознаний другой сферы. Эти сознания как будто заглядывают к нам в этих жизнях, которые мы видим. "Когда умирает человек, закрывается один глаз Вселенной, -- говорит Фехнер. -- Каждая отдельная человеческая жизнь есть момент сознания большого существа, которое живет в нас. Каждая отдельная жизнь дерева есть момент сознания существа, жизнь которого составляется из жизней деревьев. Сознания этих высших существ не существуют отдельно от низших жизней. Это две стороны одного и того же. Каждое одно человеческое сознание в каком-нибудь другом разрезе мира может давать иллюзию многих жизней".
Это очень трудно иллюстрировать примером. Но если мы возьмем спираль Хинтона, проходящую через плоскость, и точку, бегающую кругами по плоскости (рис. 2), и предположим, что спираль есть сознание, то движущаяся точка пересечения спирали с плоскостью будет жизнью. Этот пример ясно рисует отношение сознания и жизни.
Жизнь и сознание в наших глазах различны и отдельны друг от друга, потому что мы не умеем смотреть, не умеем видеть. А это, в свою очередь, зависит от того, что нам очень трудно выйти из рамок наших делений. Мы видим жизнь дерева, этого дерева. И если нам говорят о том, что жизнь дерева есть проявление сознания, то мы понимаем это так, что жизнь этого дерева есть проявление сознания этого дерева. Но это, конечно, абсурд, являющийся результатом "трехмерного мышления", "Эвклидова ума". Жизнь этого дерева есть проявление сознания вида, или семейства, или, может быть, сознания всего растительного царства.
