Леонид Сурженко - Буддизм
Однако это был не тот Шаолинь, образ которого запечатлен в многочисленных кинобоевиках. Никаких боевых монахов – «усэн», там не было. Более того, Бодхидхарма был поражён нездоровым образом жизни шаолиньских монахов. Несчастные настолько изнуряли себя чтением сутр и многочасовых молитв, что слабели прямо на глазах. Они постоянно недосыпали, плохо питались и совершенно не укрепляли своё тело. Для Бодхидхармы, который вырос на традициях кшатриев, постоянно упражняющих своё тело, такое положение дел казалось дикостью. К тому же учение Будды, которое постигалось лишь сильным, тренированным разумом и требовало мобилизации всех физических и духовных сил организма, никак не давалось тем, кто изнурял своё тело бессмысленными чтениями и формалистикой служб.
Бодхидхарма принялся горячо проповедовать своё учение, учение чань. Он говорил, что не нужно искать Будду извне, молясь на его статуи и бубня сутры. Будда – внутри нас, но прозреть его можно, лишь полностью освободившись от внутреннего хлама, который засел в наших головах и сердцах. Он учил смотреть на жизнь глазами ребёнка, который ничего на знает, который не может оценивать, и лишь с безмерным удивлением смотрит на этот мир, впитывая его каждой своей порой. Он говорил о вреде ненужного умствования, и это чрезвычайно возмущало монахов. Ведь единственное, чем они могли гордиться – это своей учёностью, знанием сутр. Отнимая у них эту заслугу, Бодхидхарма фактически уравнивал их с мирянами. Конечно, его подняли на смех. Его не поняли. Оскорблённый патриарх оставил попытки в чём-то убедить этих людей и удалился в пещеру, коих хватало в горе Суншань, где находился монастырь. Там он уселся лицом к стене и погрузился в медитацию.
Девять лет провёл в медитации Бодхидхарма. Все эти девять лет он упорно искал Путь. И лишь однажды утратил бдительность, и сон сморил уже немолодого монаха. Проснувшись, он в гневе выдрал свои ресницы, бросив их на землю. По преданию, на этом месте выросли чайные листы, и с тех пор монахи в борьбе со сном используют чайную церемонию.
Монахи, видя такую самоотверженность, стали относится к Дамо с глубоким почтением. Некоторые стали вспоминать, что говорил он раньше, и даже пытаться применять его советы в жизни. А двое монахов остались с Дамой в качестве учеников. Звали их Хуэйкэ и Даоюй. Причём вновь завоевать доверие учителя оказалось не так просто. Помня, как монахи восприняли его учение, Бодхидхарма не соглашался их даже видеть. Тогда Хуэкэ вошёл к нему в пещеру с огромным тесаком, молча положил на камень свою руку и резким ударом рубанул по ней. Отсеченная кисть упала на пол. Монах поднял её, так же молча подошёл к учителю и положил отрубленную руку перед ним. Видя такое самопожертвование и решительность, Дамо согласился взять его в ученики…
Прошло девять лет. Медитация Бодхидхармы завершилась. Пытаясь вернуться в монастырь, он никак не смог подняться на ноги. Ноги не держали своего хозяина, ибо долгих девять лет они были ему не нужны. Но патриарх не унывал. Он принялся за тренировки, методы которых он вынес ещё из своей юности. Он разработал комплекс, названный впоследствии «Восемнадцать движений рук архатов», который включал в себя приёмы кулачного боя, довёл до совершенства старые медитативно-дыхательные методики, и вскоре, продолжая тренироваться, вернул себе подвижность ног. Монахи, видя столь чудодейственные результаты, стали тренироваться вместе с ним. Так ушу стало частью буддийской практики…
Как у любого великого человека, у Будды было много завистников. Как правило, они ограничивались лишь словами, пытаясь сплетнями и поношениями унизить Просветлённого. Это были самые различные люди: брахманы, отшельники, не принявшие его учения, простые люди, у которых уходил в общину какой-либо родственник. Но самыми опасными его противниками оказались самые близкие люди.
Девадатта был двоюродным братом Будды. Уже с юных лет он жестоко завидовал успеху своего родственника. Сиддхартха был сильнее, красивее, благороднее, богаче… Девадатта, обладающий обширными талантами и тонким умом, не мог смириться с тем, что его брат превосходит его во всём. Даже став учеником Будды, он не забывал о том, что тот – всего лишь его родственник, а значит, практически равен ему по крови. Находясь в общине, Девадатта скрыто подрывал авторитет Учителя, стремясь своим красноречием и разумными доводами отвлечь монахов от следования за престарелым Буддой. Ведь Просветлённому шёл шестой десяток лет… История с Каусабскими монахами продолжалась.
Однако ученики были стойки. Никто не признавал Девадатту равным Будде. И это несказанно бесило его… И Девадатта решился. Он знал, где обычно собирает подаяние Учитель. ОН хорошо рассчитал его маршрут. Сидя в одиночестве, Девадатта лихорадочно готовил свой план, и сердце его ныло от боли и нерешительности. Да, брат должен исчезнуть. Он не имеет право вести общину и дальше. Он стар и уже не может заботится о всех так, как это было несколько лет назад. Он должен уступить место более молодому и энергичному человеку. Он должен, наконец, вернуть старый долг – признать заслуги Девадатты. Если он не сделал это до сих пор, дальше ждать нет никакого смысла. Придётся взять своё силой.
Нет, не ради корысти идёт он на преступление. Ради спасения общины… Ибо общину погубит это слепое поклонение стареющему отшельнику, который не хочет уйти добровольно… Сильная дрожь охватила Девадатту. И всё же это его брат… Детство они провели вместе… Сердце ныло. Но выхода он не видел. Как будто чья-то злая сила толкала его. Остановится он уже не мог…
В то утро Будда, как обычно, отправился собирать подаяние. Он ходил по улицам Раджагрихи, протягивая чашу для подаяний, и ласково улыбался всем, кто выходил встречать его. Жители города давно знали Будду. Они любили его, почитали его и при каждом удобном случае стремились получить его благословение. И сейчас, когда Будда проходил по улицам, его окружала толпа людей. Мужчины приветствовали его почтительным кивком головы. Женщины склоняли головы, однако вскоре распрямлялись, заливаясь смехом, ибо Учитель, обладающий недюжинным чувством юмора, не допускал вокруг себя строгих и унылых лиц. Его шутки неизменно попадали в цель, и иногда сбор подаяний больше напоминал праздничное шествие. Детишки льнули к Учителю, и Будда свободной рукой то и дело поглаживал кого-то по шелковистым волосам.
И тут раздался страшный звук. Крик ужаса вырвался из десятка глоток. Все взгляды обратились туда, где слышался яростный трубный глас, где треск и грохот возвещали о катастрофе. И увидев, люди застыли в ужасе…
По узкой улочке нёсся разъярённый слон. Пена капала изо рта бешенного животного. Он был огромен. Он громил всё на своём пути. Он бежал прямо сюда. Бежал слишком быстро.
Убежать от бешенного слона нельзя. Это знали все. Это с виду медлительное животное способно догнать человека за пару секунд. Пронзить его бивнями. Растоптать. Теперь он бежал сюда. Дети испуганно прижались к Учителю. Кто-то бросился бежать, женщины кричали. Через мгновение многие будут мертвы…
И только Будда стоял, не шелохнувшись. Нагнувшись к прижавшемуся к нему ребёнку, он легонько отстранил его, и вышел вперёд, навстречу бешенному чудовищу. Слон приближался слишком быстро. Его глаза были красными, как и бивни… Он страшно мотал головой из стороны в сторону, круша всё, что попадалось ему на глаза. От Благословенного его отделяло несколько шагов. Сердца наблюдающих замерли.
Будда поднял руку. Слон мотнул головой. Казалось, только теперь он заметил Учителя. На секунду он приостановился, затем двинулся на Будду. Он не бежал, он шёл, но от этого становилось ещё страшнее. И с каждым шагом его движения всё более замедлялись. Теперь они стояли напротив – беззащитный пожилой человек, с поднятой вверх правой рукой, и огромное животное, горой нависающее над ним. Учитель шагнул вперёд. Его рука плавно опустилась на хобот животного. Слон немного отпрянул, однако Благословенный сделал ещё шаг. Люди смотрели с безмерным удивлением, как свирепое бешенное животное утихло, смирило свой гнев перед лицом Учителя. Будда шептал что-то плавное и ласковое, чего не могли слышать люди, боявшиеся подойти ближе. Затем он обхватил хобот животного рукой и повёл его прочь из города. Изумлённые люди долго наблюдали за этой странной процессией: огромное, сильное животное спокойно топает рядом с человеком, охватив его руку своим хоботом. Слон шёл очень осторожно, стараясь не наступить на ногу Учителю. Поверить в то, что минуту назад этот слон мог растоптать целую толпу, было невозможно.
А Девадатта никак не мог унять дрожь. И на этот раз его брат оказался выше его. Воистину он великий человек, раз даже бешенные звери подчиняются ему. Но пути назад не было… Он решился на убийство, и теперь для него сожжены мосты. Ничего, не всё потеряно. Сын Бимбисары, Аджатасатра, больше слушает его, чем Будду. Да, пока он действовал от имени своего брата. Но теперь он станет действовать от своего имени. Посмотрим, кто победит в этой схватке – старый Будда с его покровителем престарелым Бимбисарой или они – юный принц и ещё полный сил Девадатта. Посмотрим.
