Оливье Клеман - Оливье Клеман Истоки. Богословие отцов Древней Церкви
Святой авва Евагрий толковал молитву из Евангелия от Матфея: Отче наш, сущий на небесах…
Отче наш, сущий на небесах: это слова, произносимые в ощущении интимной близости к Богу, подобной близости сына, расположившегося на коленях отца.
Да святится Имя Твое: другими словами, да пребудет оно среди нас и прославляется — через наше свидетельство — людьми, которые скажут: вот истинные служители Бога!
Да приидет Царствие Твое: Царство Божие есть Дух Святой; молимся о ниспослании Его на нас.
Да будет воля Твоя на земле, как на небе: воля Божия есть спасение всякой души. Молимся о том, чтобы свершающееся среди сил небесных свершилось среди нас на земле.
Хлеб наш насущный — это наследие Божие. Молимся о том, чтобы залог его был дан нам уже сегодня, то есть чтобы уже в веке сем любовь Божия обнаружила свое действие в нас, разжигая пламенную жажду.
Евагрий Понтийский
Толкования на Евангелия (коптские тексты).
После Отче наш древнейшей молитвой Церкви, сохраняющей преемственность с иудейской молитвой, являются псалмы. «Псалмопение» вносит ритм в жизнь монаха, но всякий верный обязан практиковать его в большей или меньшей степени. Священное Предание подразумевает во всех псалмах Иисуса. В то же время, как объясняет Кассиан, псалмы должны стать нашим голосом, сосредоточивать и выявлять наш самый трагический опыт, стать воплем к Богу о жестоких противоречиях нашей судьбы, о насилии, отчаянии, устремлении.
Слушая псалмы… мы должны стараться увидеть, различить Христа. Отнесите вместе с нами этот псалом к себе, и будем искать в нем Христа: поистине, Он явится ищущим Его — Он, явившийся тем, кто не искал Его. Он не будет избегать жаждущих Его — Он, спасший презирающих Его.
Августин Иппонский
Комментарий на Псалом 98.
Проникнувшись теми же чувствами, что одушевили псалом при его создании, мы сами как бы становимся его авторами, не столько следуя за мыслью псалма, сколько предупреждая ее. Мы схватываем смысл прежде, нежели узнаем букву. Святые слова пробуждают в нас опытное знание, память о нападениях, которые мы пережили в прошлом и должны выдерживать каждый день; о знаках небрежности или, напротив, усердия; о благих делах Божественного промысла и об уловках врага; о грехе забвения, всегда готового проскользнуть в душу, о нашей хрупкости… и нашей слепоте. Все эти чувства мы находим в псалмах. Они — чистейшее зеркало, благодаря которому все происходящее с нами постигается с большей глубиной. Речь идет уже не о вещах, знаемых только понаслышке. Обретая восприимчивость благодаря собственному опыту, мы прикасаемся к их действительному бытию, проникаем в их суть. Они уже не просто вверены нашей памяти, но рождены в глубине сердца как интуиции, составляющие часть нашего существа. Чтение проясняет собою опыт: этим путем душа наша приходит к молитвенной чистоте… Душа простирается к Богу в неописуемых стенаниях…
Иоанн Кассиан
Собеседования, 10, 11.
Когда какое–либо слово или фраза псалма во время личной молитвы потрясает душу, нужно остановиться, погрузиться в эту «интуицию Бога», перестать множить слова, обрести безмолвие в самой сердцевине речи — в Духе, покоящемся в Слове. Относительность литургической молитвы, как и всякого языка, выявляется тогда, когда символ становится реальностью. Множество слов в отдалении и отсутствии ничего не значат рядом с этим внутренним возгласом, этим вздохом, запечатлевшим в себе головокружительную близость Другого…
Превосходство молитвы состоит не в количестве, но в качестве, что подтверждает… сказанное: Молясь, не говорите лишнего и далее (Мф. 6, 7).
Евагрий Понтийский
О молитве, 151.
Если тебе пришло на ум полезное размышление, пусть оно будет тебе вместо псалмопения. Не отбрасывай дар Божий для того, чтобы последовать установленному [правилу]. Молитва, не смешанная с интуицией Бога и умным видением, есть только утомление плоти. Не услаждайся большим количеством псалмов: оно только набросит покров на твое сердце. Одно слово в интимной близи значит больше, нежели тысяча слов в отдалении.
Евагрий Понтийский
Наставления.
Прежде всего, следует научиться возвращать в тело отвлекшуюся мысль. Тело — это келья ищущего Иисуса в безмолвной глубине сердца. Сосредоточенное и благодарное внимание к тончайшим ощущениям составляет, как мы увидим, созерцание Бога в вещах.
Исихаст [от hesychia — безмолвие, спокойствие, блаженство соединения с Богом] — это тот, кто пытается вписать бестелесное в телесное…
Келья исихаста — это пределы его собственного тела. В нем обиталище мудрости.
Иоанн Лествичник
Лествица, 27–я ступень, 5 (7) и 10 (12).
Для сосредоточения и умиротворения ума, для удаления и заглушения непостоянного и в то же время назойливого притока «помыслов» может быть полезно повторение краткой молитвенной формулы. Это не мантра, действенная сама по себе, как в индийской традиции, но слово, обращенное к другому, отношение, призыв на помощь, связь с тем, кого св. Августин называл «Внутренним Наставником». Кассиан приводит формулу, сохранившуюся в западном монашестве.
В самом деле, происходит следующее. Наш ум отклоняется от духовного созерцания и мечется туда и сюда. Придя в себя… мы, подобие пробудившимся ото сна людям, ищем что–либо, что помогло бы нам оживить воспоминание о Боге… Но пока мы ищем, время уходит, и мы вновь впадаем в заблуждение… прежде чем найдем искомое.
Причина этого смущения известна, у нас нет ничего определенного (например, какой–либо формулы), на что мы могли бы направить свой блуждающий ум… Одна мысль непрестанно следует за другой: вечный поток, в котором душа, не ощущающая даже зарождения помыслов, тем менее способна уловить их смену и исчезновение.
Вот та молитвенная формула, которую вы ищете. Всякий монах, стремящийся стяжать непрестанное памятование о Боге, должен приобрести привычку все время держать ее в уме, что позволит ему отбросить иные помыслы… Это тайна, которой нас научили немногие из оставшихся в живых отцов–монахов первого века; мы же сообщаем ее редким душам, поистине жаждущим знания. Для того, чтобы непрестанно пребывать в памятовании о Боге, прибегайте к формуле: Поспеши, Боже, избавить меня, поспеши, Господи, на помощь мне (Пс. 69, 2) Этот краткий стих выражает все чувства, которые способна воспринять человеческая природа, подходит к любой ситуации: во вражде — дабы освободиться от нее, в процветании — дабы сохранить его, не впадая в гордыню… Можете повторять его за работой, за различными занятиями, в дороге… Пусть сон смыкает вам глаза за произнесением этих слов, пусть уста ваши договаривают их даже во сне… Пребывайте в размышлении над ними согласно предписанию Моисея: Сидя в доме твоем и идя дорогою, и ложась и вставая (Втор. 6, 7).
Иоанн Кассиан
Собеседования, 10, 8, 10.
Аскеты христианского Востока использовали аналогичную формулу, в которой призыв на помощь сопровождался полным доверия забвением себя: «Господи, как Ты хочешь и ведаешь, помилуй меня». Или просто: «Господи, помилуй», Kyrie eleison. И сегодня в восточном монашестве многократное повторение этой формулы смиренно предваряет призывание Имени Иисуса.
Авву Макария спросили: «Как молиться?» Старец ответил: «Нет надобности впадать в многословие. Довольно воздеть руки и сказать: «Господи, как Ты хочешь и ведаешь, помилуй меня!» Если чувствуешь стеснение в брани, воззови: «Помоги!» Бог знает, что хорошо для вас, и смилуется над вами».
Апофтегмы
Макарий, 19.
Подобные краткие формулы позволяют молиться на ходу и в дороге. Тогда становится очевидным, что для молитвы у нас гораздо больше времени, нежели представлялось.
Я хочу показать тебе, что и занимаясь своими делами, не прекращаю молитвы. Вот, я здесь, восседаю с Богом. Когда же начинаю замачивать свои листки и сшивать их шнуром, то говорю: Помилуй меня, Боже, по великой милости Твоей, и по множеству щедрот Твоих изгладь беззакония мои (Пс. 51, 3). Разве это не молитва?
Апофтегмы
Лукий,
Затем следует призывание в различных формулах Имени Иисуса, как будет очевидно из нижеследующих текстов. Формула «Господи Иисусе Христе, Сыне Божий, помилуй меня, грешного» была зафиксирована, как представляется, не ранее XIII века. Исток ее — в «методе», соответствующем (хотя и в совершенно иных масштабах) современному стремлению к эффективности.
Призывание Имени Иисуса совершенно естественно согласуется с дыхательным ритмом. Как дышится, так и молитва совершается.
[Антоний] призвал двух своих собратьев… и сказал им: «Всегда дышите Христом»…
