Сергей Фудель - Путь отцов
«Вера есть истинное познание, имеющее недоказываемые начала, будучи удостоверением в вещах, превышающих ум и слово» (он же, Д III — 251, 247).
«Вера есть стяжание неисследимого богатства познания Христа» (преп. Симеон Нов. Бог., Д V — 31, 9).
Понятие «познания» или «ведения» святых для нас почти не познаваемо, так же как многие Апостольские слова. Это не наше умопостижение. Это наверное то познание, о котором говорил Апостол Павел: все почитаю тщетою ради превосходства познания Христа Иисуса Господа моего… чтобы познать Его и силу воскресения Его и участие в страданиях Его (Флп. III, 8, 10). Это есть действительное соучастие в страдании и воскресении Господнем, действительное вкушение любви теми, кто «питается на трапезе Христовой». Мы предощущаем или догадываемся о содержании этого понятия только тогда, может быть, когда читаем молитву перед Причастием: «Усладил мя еси любовию, Христе, и изменил мя еси Божественным Твоим рачением, но попали огнем невещественным грехи моя и насытитися еже в Тебе наслаждения сподоби, да ликуя возвеличаю, Блаже, два пришествия Твоя». Или другую молитву: «Божиим светом, Твоим Блаже утреннюющих Ти души любовию озари, молюся, Тя ведети Слове Божий, истинного Бога»…(ирмос 5 песни канона 6–го гласа)
«Познание» или «ведение» есть любовь. Поскольку в истинной вере лежит начало любви, как все бытие будущего растения лежит в его зерне, постольку «вера есть истинное познание». Но только доказывает себя в подвиге, вера возводит человека к совершенной любви — познанию Бога. Только расцветшее растение «познает» солнце и озаряется им.
«Познание… бывает от единого Бога, когда найдет Он ум очищенным от всякого вещественного пристрастия и объятым Божественною любовью» (преп. Федор, Д III — 381). «Вся цель заповедей Спасителя та, чтобы освободить ум от невоздержания и ненависти и возвести его в любовь к Нему и ближнему, от которой рождается свет святого деятельного ведения» (св. Максим Исповедник, Д III — 238).
«Стяжем веру, чтобы придти в любовь, из коей рождается свет ведения» (бл. авва Фалласий, Д III — 337).
«Ведение (есть) всецело любовь» (бл. Диадох, Д III — 69).
«Вера — начало любви; конец же любви — ведение Бога» (авва Евагрий, Д1 — 608).
«Познание Бога означает, что наздавшийся в нем, чрез смиренномудрие и молитву, познан Богом и обогащен от Бога неложным познанием сверхъестественных тайн Его… Любящий Бога и ничего не почитающий достойным предпочтения любви к Богу и ближнему — познал «глубины Божии и тайны Царства Его, как знать надлежит тому, кто Духом Божиим движется и познан от Бога истинным делателем рая Церкви Его» (преп. Никита Стифат, Д V — 169).
Это «познание» или «ведение» есть обожение ума, а не научно–богословская мудрость.
«Ведение называю не мудрость, но неложное познание Бога и Божественного, коим боголюбивый, не влекомый долу страстьми, возвышается к обожению благодатию Святого Духа» (преп. Феогност, Д III — 422).
«Все то, что ум видит без небесного дара и, следовательно, без Духа, ясно приснодвижно дышащего в сердце, — это только его мечты, и сколько бы он ни богословствовал, все это пустые слова, проливаемые на воздух, не пробуждающие, как следует, чувства души: ибо он находится под влиянием слуха и слов идущих извне… а не из сердца, вдохновляемого наитием просвещающего Духа» (Каллист Катафигиот, К — 89).
«Будем же веровать, что и хладный и черный угль ума вашего, позже когда–нибудь или скорее, станет горячим и световидным от прикосновения Божественного огня» (преп. Иоанн Карпафийский, Д III — 101).
«Это то, о чем читаем в другой молитве перед Причастием: «Божественное Тело и обожает мя, и питает. Обожает дух, ум же питает странно».
«Ум человеческий, когда один сам о себе бывает, не сретясь с Богом, тогда уразумевает как обычно окружающее его по силе своей. Когда же приблизится к огню Божества и к Духу Святому, тогда весь всецело овладевается оным огнем Божиим, и бывает весь свет, и там в пламени Духа Святого возгорается, и разливается в божественных помышлениях» (преп. Максим Капсокаливит, Д V — 513). «Ум, очистившийся от всего внешнего и чувства всецело подчинивший себе деятельною добродетелью, неподвижным пребывает внутри сердца, как в центре водружая взор свой. Там, приемля мысленные озарения, как блистания молнийные, собирает он божественные разрушения» (бл. Каллист патриарх, Д5 — 458).
«Деятельною добродетелью порабощается похоть и обуздывается гнев, а ведением и созерцанием окрыляется ум и, вознесшись над всем вещественным, к Богу преселяется и истинное в Нем улучает блаженство» (св. Федор Эдесский, Д III — 371).
Отцы часто, говоря о «познании» или «созерцании», употребляют и этот неясный для нас термин: «деятельная добродетель», или «деяние», «деятельность» или «действование».
«К деятельной добродетели, — пишет еп. Петр, — относятся дела покаяния, пост, бдения, молитвы, дела обращения и спасения ближних, дела милосердия духовного и благотворительности, очищение сердца от пороков и страстей, приобретение смирения и любви» (П).
«Труды деятельной добродетели, — говорит св. Григорий Синаит, — пост алкательный, воздержание несладостное, бдение терпеливое, коленопреклонение утомительное, стояние неподвижное, молитва непрестанная, смирение непритворное, сокрушение и воздыхание постоянное, молчание мудрое и во всем терпение» (Д5 — 256).
Очевидно, что перечень этот, имеющий и любовь, и смирение, и молитву, обнимает собой весь путь Отцов до самого конца. Почему же тогда говорится отдельно о «познании», т. е. о любви? Отдельность эта только в том, что «деятельная добродетель» — это как бы «шесть дней творения мира», дни труда и делания, а «познание» — «день седьмой», день покоя в совершенной любви. Но поскольку «вера есть начало любви», постольку не может быть и деятельной добродетели вне любви, и тем самым вне какого–то ведения, и предощущения покоя.
«Сподобившись у Бога некоего ведения, не неради о любви и воздержании: ибо они, очищая страстную часть души, устрояют тебе путь к ведению удобным» (св. Максим Исповедник, Д III — 238).
Обретение «некоего ведения» есть начало долгого пути к его совершенству. Это все тот же рост любви, в которой средоточие и всего пути Отцов, и всей терминологии их учения. Совершенное «познание» есть завершение пути, но малый и ясный свет его любви зажигается с самого начала. «Сын мой, паче всего надлежит пещись о ведении и разуме тому, кто хочет взять крест и последовать Христу» (св. Марк–подвижник, Д1 — 475).
Блажени чистие сердцем, яко тии Бога узрят (Мф. V, 8). Узрят же Его и сущие в Нем сокровища тогда, когда очистят себя любовью и воздержанием, и тем более, чем более очистятся» (св. Максим Исповедник, Д III — 271).
«Кто показывает в себе ведение (воплощаемое) деятельностью, и деятельность, одушевляемую ведением, тот обрел точный способ истинного в нас Богодействия. Кто же имеет какую–либо из сих черт разъединенной с другой, тот или ведение сделал пустой фантазией, или деятельность превратил в бездушного идола» (он же, Д III — 305). «Деятельность» и «ведение» должны быть неразрывны с самого начала.
«Не неради о деятельной жизни, иначе умалится и ведение» (бл. авва Фалласий, Д III — 322).
«Мучимые и в плену держимые страстьми нередко в недоумении вопрошаем мы в себе самих — отчего претерпеваем мы это? Ведать надлежит, что такие пленения бывают с нами по причине отступления нашего от созерцания Бога. Если же кто прилепится умом своим к Богу нашему и Владыке, то — верен Бог — Сам Спаситель всех избавит такую душу от всякого пленения, как говорит Пророк: предзрех Господа предо мною выну, яко одесную мене есть, да не подвижуся (Мф. V, 8) (св. Федор Эдесский, Д III — 369, 370). «На поприще деятельной добродетели многие текут, един же приемлет почесть (1 Кор. IX, 24), именно тот, кто конца ее старается достигнуть с участием созерцания» (св. Илия–пресвитер). «Начатки добродетели созерцательной — любовь и молитва» (он же). «Начало деятельной добродетели — воздержание и смирение, истина и целомудрие» (он же). «Как действования без созерцания не бывает твердо, так созерцание без соответственного действования истинно. Надлежит как действованию (т. е. воздержанию, смирению и целомудрию) быть проникнуту созерцанием (т. е. любовью и молитвой), так созерцанию (т. е. любви и молитве) утверждаему действованием» (он же, Д III — 478, 479). «Исправляя как должно деятельную сторону добродетельной жизни, чрез это одно не можешь ты достигнуть пристани бесстрастия, так чтобы чисто и непарительно мог молиться, если в то же время ума твоего не будут обымать духовные созерцания просветительного ведения и познания сущего, коими окрыляясь и просвещаясь, стремительно возвышался бы он горе, в истинной всецело любовью дышащей молитве» (преп. Феогност, Д III — 427).
Единство любви и благодати делают единым весь путь христианский, и на всяком его месте истинно идущий озаряется хоть малым лучом Царства Божия. Поэтому вне искания и постепенного стяжания любви (познания) к Богу и к людям нет истинной «деятельной добродетели». Подвиг есть искание и стяжание любви.
