Иоанн Златоуст - Творения, том 6, книга 1
Будем же желать такого рода смерти за благо общественное. Но почему не за нашу корысть и пользу? Это я говорю затем, чтобы мы приготовляли себя самих к трудам, привходящим со дня на день, ради благочестия. И ныне, если желаем, мы умираем многократной смертью. Как может смертный человек умирать многократной смертью? Когда он смертен, то он умрет лишь однажды; а если он умирает часто, то ясно, что он — бессмертен: ведь умирает живой, а тот, кто умер, снова не умирает. Является новый вопрос: он не есть смертный. Если бы он был смертным, то каким образом он умер бы снова? Он — и не бессмертный: если бы он был бессмертным, то каким образом Павел говорил: за Тебя умерщвляют нас всякий день (Римл.8:36), и опять: истинно, истинно говорю вам: я каждый день умираю: свидетельствуюсь в том похвалою вашею (1Кор.15:31). Он думал об унижении и вреде, а не о делании добродетели (так как однажды умереть положено всем людям), почему и сказал: я каждый день умираю. Сколько времени Бог дал для его жизни, столько Павел и оставался, всегда умирая; он не желал оставаться должником, но считал своим долгом умирать каждый день. Что же равное этому показываем мы? Смотри, кому дано покоиться таким образом: бедным, слабым, не велеречивым. Смерть их пророк называет покоем, потому что нет ничего подобного тому покою, когда иной беспорочный стремится на тот путь, вне земного отечества. Как человек, близкий к смерти, дает правила и повеления относительно своего дома, жены и детей, и располагает все, как желает, хотя это его не касается больше, а потом думает ни о чем больше, как о смерти, так — тем более тот, кто собрал столько сокровищ, с которыми он уверенно может предстать к Богу. Душа его станет пред Богом, после того как священная смерть снимет тягость грехов; легкий дух взойдет на небо и уверенно устремится к Богу, когда у него отнята будет злая совесть, — не боясь какого-либо наказания и не страшась, что для него должны заключиться врата небесные, оставляя тело охотно, без битвы и борьбы, не насильственно влекомый вожатаями и не внезапно уносимый, и ему не должно опасаться вследствие какого-либо греха, ни сомневаться вследствие зла. Весело и охотно он отдается им, как отрок, ищущий кормилицу, отца или матерь, — отлично зная, что он призывается не для мучения и вечной смерти, но для царской почести и трапезы, уготованной всем добрым, и понимая, что то тело, которое он на некоторое время оставляет, он примет вновь, с великой славой и честью.
30. Твой корень уморю голодом, и он убьет остаток твой, так что не найдется вновь корня. Велико — спасение, отъемлющее зло голодом.
31. Рыдайте, ворота! вой голосом, город! Распадешься ты, вся земля Филистимская, ибо от севера дым идет, и нет отсталого в полчищах их. Что же скажут вестники народа? — То, что Господь утвердил Сион, и в нем найдут убежище бедные из народа Его. Вот, пророк обращает пророческую речь к иноплеменникам, и предсказывает прежде о дыме: как дым предшествует огню, так неприятный вест ник предшествует гневу. Смотри здесь на человеколюбие Бога, который не тотчас воспламеняет огонь, но прежде поднимает дым, чтобы видящие его избегали огня. Смотри также, как дым приходит издалека, но никто, не заботится о себе.
Что же скажут вестники народа? — То, что Господь утвердил Сион, и в нем найдут убежище бедные из народа Его. Что значит: что скажут? Это значит: они ничего не могут сказать и ответить как-либо, так как у них отняты все поводы защиты. Все будет происходить не по естественному порядку, но все оскудеют во зле, в похотях; освободятся только жители Иерусалима. Какой ответ ты сможешь дать? Он основал Сион, Им спасутся смиренные народа, а — не твоею доблестью. Видишь ли, кого пророк называет смиренными? Слабых, преданных своими близкими, чтобы объявилась помощь Божия.
ГЛАВА 15
1. Видение седьмое. Пророчество о Моаве.
Теперь пророк говорит о земле моавитян, чтобы их не считали виновниками предсказанного, и исчисляет причины наказания: во-первых, говорит, они горды и клеветники, потом — заслуживают наказания ради Иерусалима. Ночью будет разорен Ар-Моав и уничтожен; так! ночью будет разорен Кир-Моав и уничтожен! Ночью пророк обозначает блуждание страстного желания, вследствие чего происходит гибель государства.
2-3. Он восходит к Баиту и Дивону, восходит на высоты, чтобы плакать: так как он был алтарем, где были воздвигнуты жертвенники. Моав рыдает над Нево и Медевою. Когда придет неприятель для осады, вы убежите из городов на горы, на гору Навав, — где был погребен Моисей. У всех их острижены головы, у всех обриты бороды — от шлемов и тяжести оружия, хотя из этого ничего не может произойти. На улицах его препоясываются вретищем: на улицах, где они чтили идолов. На кровлях его и площадях его все рыдает, утопает в слезах: на кровлях его, где почитали воинство небесное.
4-5. И вопит Есевон и Елеала; голос их слышится до самой Иаацы, — во внешних городах, окружавших Моавию. За ними и воины Моава рыдают, именно, с площади моавитской вышли крик и плач. Рыдает сердце мое о Моаве; бегут из него к Сигору: казни усилились в Моавии до Сигора, куда бежал Лот. Юница бо есть трилетна (в русском переводе этих слов нет), т.е., в цветущем возрасте, в силе, в зрелости, в прелестях. Пророк говорит: восходят на Лухит с плачем; по дороге Хоронаимской поднимают страшный крик — потому, что Арониим был расположен на равнине, а дорога к нему — на горе, так что бежавшие с полей пробегали близ гор. Но, не найдя там покоя, они бежали в горы, как сказано выше: восходит на высоты, чтобы плакать (15:2), — на гору и куда более их гнало. Поднимают страшный крик; потому что воды Нимрима иссякли. Водою он называет или войска городов, или то, что, при умножении разбойников, убывают воды.
6-9. Луга засохли, трава выгорела, не стало зелени. Ясно, что там, где стоят бесчисленные войска, бывает скудость травы и зелени. Хотя бы они спаслись и при этих условиях, однако наведу на дебрь Аравлян, и возмут ю: хотя бы они, в дебрях и крепостях, остались невредимыми от иноземных разбойников, однако, они не смогут избавиться от ближних арабов, знающих их укрепления. Прейде бо вопль предел земли Моавитския до Агаллима, вследствие нашествия разбойников на Моава и другие ближние города. До кладязя Елимля. Воды Димона наполнились кровью. Это, кажется мне, два речных потока, куда бежали беглецы, но арабы, знакомые с местностью, пришедши и сюда, умертвили бежавших. Потому пророк прибавляет: наведу бо на Димона Аравляны, и возму семя Моавле, и Ариилево, и останок Адаминь, и послю на вселенную ради нищеты и шатания.
ГЛАВА 16
1-8. Еда камень пуст есть гора дщере Сиони? Т.е., лишен помощи. Нет, но во время осады языческих войск она найдет помощь. Ибо блуждающей птице, выброшенной из гнезда, будут подобны дочери Моава у бродов Арнонских. Составь совет, постанови решение, не о чем ином, но: осени нас среди полудня, как ночью, тенью твоею, укрой изгнанных, не выдай скитающихся. Вследствие опасности, их свет превратится в мрак, потому пророк прибавляет: пусть поживут у тебя мои изгнанные Моавитяне. Арнон, укрепленный город, не спасет никого из моавитян. Яко отъяся, говорит, помощь твоя, и князь погибе, попираяй от земли[1]: эти города были покорены вместе с князьями. И утвердится престол милостью, и воссядет на нем в истине, в шатре Давидовом, судия, ищущий правды и стремящийся к правосудию. Здесь, мне кажется, указывается на Езекию, так как по его молитве город получил милость. Слыхали мы о гордости Моава, гордости чрезмерной, о надменности его и высокомерии и неистовстве его: неискренна речь его, глаголет Господь, и ненавидение его: моавитяне всегда ненавидели израильтян. Не тако волхвование твое, не тако[2]: с тобой случилось не так, как обольщало тебя твое волхвование, говорившее, что гнев (Господа) не превозможет тебя. В Моавии как бы не плачут, когда-то там слышался плачь, но теперь возрыдает Моав о Моаве, — все будут рыдать, поля Есевонские оскудели: вследствие крайнего бедствия, даже ужасного опустошения полей не будут считать стыдом. Также и виноградник Севамский; властители народов истребили лучшие лозы его: поля и виноградные лозы будут попираемы множеством солдат. Которые достигали до Иазера, до Иазира, куда вы убежите во время бегства, но расстилались по пустыне, т.е., они стали блуждать по пустыне.
9-10. Посему и я буду плакать о лозе Севамской плачем Иазера: это были поля моавитян. Буду обливать тебя слезами моими, Есевон и Елеала; ибо во время собирания винограда твоего и во время жатвы твоей нет более шумной радости. Исчезло с плодоносной земли веселье и ликование, и в виноградниках не поют, не ликуют; виноградарь не топчет винограда в точилах: Я прекратил ликование, т.е., вследствие уменьшения людей, даже поля и виноградники будут бесплодными.
