Александр Мень - Прости нас, грешных
День Святой Троицы, великий праздник церковного года, — день для нас особенный, потому что мы соседи Лавры преподобного Сергия. Можно сказать, находимся под особым молитвенным покровом преподобного. А ведь вы знаете, что Лавра названа во имя Святой Троицы. Значит, у нас как бы двойной праздник, праздник обители преподобного Сергия. Вы помните, почему преподобный назвал свою обитель в честь Святой Троицы. Образ Святой Троицы есть образ единства, любви, сплочения людей. Поэтому нам открыта тайна Святой Троицы, чтобы мы были едины, особенно те, кто возлюбил Господа. Ибо Он сам молился: «Да будут все едины, как Ты, Отче, во Мне, и Я — в Тебе»1. «Ты во Мне», — вот тайна Троицы. Нам это нужно знать для того, чтобы учиться любви друг к другу. Наука нелегкая, потому что, вообще, все склонны больше любить самих себя. Но с помощью Духа Божия можно преодолеть в себе и эгоизм, и себялюбие, то, что отдаляет человека от Бога, от людей, от истины.
Господи, прости наши прегрешения, приди и вселися в ны, и очисти нас от всякие скверны…
1988 год
Поднимайтесь по ступеням, ведущим в Храм Небесный (Введение во Храм Пресвятой Богородицы)
Сегодня праздничный день, день Введения во Храм Пресвятой Богородицы. Этот день напоминает нам о Слове Божием. Согласно преданию, Матерь Божия, находясь в Храме, всегда читала Слово Божие и с благоговением относилась к нему как к святыне.
Предание говорит также и о родителях Ее, которые посвятили свою Дочь Богу и выполнили обещание. Для нас это опять же напоминание, потому что мы плохо готовимся к принятию Божественной воли. Они ничего не искали своего, а только Божия. Согласно сказанию, они и ребенка своего отдали, только чтобы он был близ Господа. Маленькое трехлетнее дитя поднимается по ступенькам Храма, стремится к Богу. Это противоположно тому, что есть у нас: мы не поднимаемся по этим ступеням, мы далеки от Него, мы живем для себя, во временном, ничтожном, преходящем.
Где наша молитва? Она тлеет, как синий огонек в угасающем костре. Где чтение Священного Писания? Оно проходит невнимательно, лениво, не дает нам возможности проникнуть в глубину Божественного слова, а значит, и воспользоваться Его силой. Так рождаются наша разболтанность, слабость, маловерие, суетность.
Прости нас, Господи, что наше сердце бывает пустым, и поэтому туда заползают праздные чувства, праздные и ненужные мысли.
Пустота в нашем сердце засасывает и отравляет нас, потому что оно наполняется гордыней, ненавистью, злопамятством, злорадством, постоянным ропотом.
Мы призваны быть счастливыми, потому что Господь сказал, что блаженны даже плачущие. Они блаженны, потому что получают Божие благословение, Божию любовь. А разве мы блаженны? Мы плачущие, но не те, которые блаженны, не те, которые счастливы, а те, которые унывают. Надо воскреснуть, подняться. Предание рассказывает, что младенцем Дева Мария пошла по ступеням Храма. Храм — это символ присутствия Божия в мире, в жизни, значит, в нем есть ступени, по которым надо подниматься, а мы стоим внизу, расслабленные и ленивые.
Господи, прости нас, грешных. Прости за ложь, за невладение собой, за разрушение дружбы, любви, семьи, человеческих отношений, за постоянное утверждение своего «я», своей воли над людьми. Прости нас за то, что мы всегда сосредоточены на себе, всегда заняты только своими чувствами, мыслями, заботами и интересами.
Поэтому мы равнодушны, черствы, глухи, слепы к окружающему нас миру. Где же нам быть счастливыми, когда мы закупорены, отделены от источника жизни.
Дух Божий исцеляет, Дух Божий спасает, а мы подвергаем себя духу мира сего, который над нами властвует. Вот почему у нас в сердце маловерие, противление, хульные и блудные мысли. Вот почему мы не можем сохранить любовь между собой, любовь между друзьями, родными и близкими: мужем, женой, родителями, детьми. Не умеем, не в состоянии, не способны — надо это признать со всей честностью. Но есть Господь, который может нам помочь. И через Него, через благодать, совершается чудо.
Есть чудеса? Да! Постоянное чудо, самое большое чудо — это когда Бог поворачивает сердце. Нам не надо таких чудес, чтобы море расступалось перед нами. У нас гораздо более тяжкое, непроходимое море нашей гордыни, нашей самости, нашего противления. Это море должно расступиться. Мы бываем бездумны, легкомысленны, беспечны, болтливы, невоздержанны, злобны, бесконечно мелочны. Мы живем так, как будто бы у нас впереди пятьсот лет. Мы забываем, а должны знать и помнить, что жизнь вот–вот может кончиться, что неизвестно, доживет ли кто из нас до конца этого года, — неважно: молодой, старый, больной, здоровый.
Жизнь человеческая обрывается легко. Каждый день нас могут позвать, чтобы мы дали отчет о своей жизни. Мы должны со всей серьезностью подойти к этому: что мы сделали для вечности? Вы все знаете, что огонь Божий в вечности сжигает все ненужное, все злое, все греховное. Но если от нас убрать все греховное, временное— что же там останется? Почти ничего.
Жизнь вечная — это когда личность человека живет в вечности. Значит, она должна уже здесь, сегодня нести на себе ее печать. У нас так не выходит: слишком много мелкого и ничтожного. Вы, конечно, скажете: у меня есть долг, который я должна выполнять перед своей семьей, перед своей работой, обществом. Но многие святые трудились гораздо больше нас. Нам не надо отапливать свой дом зимой, большинству из нас не надо шить себе одежду и обувь, не надо приносить себе воду. Почти все мы имеем значительное число удобств, сокращающих наши заботы. А во времена преподобного Сергия или Серафима Саровского ничего этого не было. Им приходилось тратить массу времени на все эти заботы. Известен один подвижник, который приобрел чувство близости Бога, работая на кухне монастырской. У него было много забот, но сердце его было на небе. Это нам всем урок, потому что и работая на кухне можно свою душу обратить к Богу. Нет таких мест, где бы не было Бога. Он пребывает всюду и, может, на кухне — не меньше, чем в храме. Если люди на кухне собрались с благоговением, с верой и с любовью— Он там, среди них. А если люди в храме собрались с ненавистью, с недовольством, с ропотом — нет среди них Господа. Тут ведь и стены ничего не сделают.
Господи, прости нас, грешных!
Итак, сегодня — в день Введения во Храм Пресвятой Богородицы, мы все должны идти к Святой Чаше с мыслью, что мы плохо и мало готовились к восприятию Божественной благодати и дара, мы не стремились войти в храм небесный, который открыт перед сердцем каждого. Мы находились внизу, у нас были опущены руки, мы были немощны и не хотели сдвинуться ни на шаг, поэтому все было напрасно.
Встанем сегодня, встряхнемся, одумаемся, оживем, как говорит старинное церковное песнопение, которое приводит апостол Павел: «Встань, спящий, и воскресни из мертвых и да воскресит тебя Христос»[145], — эти слова обращены ко всем. «Встань, спящий» — пробудись. Пришло время встать пред Господом и дать Ему отчет. Сегодня каждого из вас Он призывает, всех нас зовет. Выбор должен быть сделан: или мы идем вниз, во тьму, или мы идем в жизнь вечную, чтобы уже здесь прикасаться к Его сияющей ризе и здесь уже чувствовать великую силу Его спасающей благодати. Вот это решение должно нас заставить собраться и сделать первые и важные шаги: тот, кто идет, тому и Господь помогает. Кто праздно бродит, сидит на месте — тот не почувствует этой помощи, зовущего голоса Божия.
Господи, помилуй, Господи, помилуй…
4 декабря 1988
«Покаяния отверзи ми двери, Жизнодавче» (Прощеное Воскресение)
Для всех нас время наступающего Великого Поста — это как бы напоминание о смерти. Мы всегда куда‑то стремимся, торопимся, бежим. Забываем о том, что век человеческий недолог и что в этой земной жизни нам дано собрать свои сокровища в сердце — Божии сокровища. Божии, потому что когда человек отправляется в дальний путь, он должен иметь с собой нечто, что поддерживало бы его и после смерти тела. Нам же предстоит дальний путь, прежде чем мы достигнем света. И в этот дальний путь мы собираем запасы и сокровища именно в здешней короткой жизни. Когда кто‑то умирает в нашей семье или среди наших друзей и близких, для нас это служит напоминанием. Но иные из нас стараются отмахнуться и не думать об этом. Даже в самый день похорон стараются перейти к повседневным мелким житейским делам и продолжать существовать так, как будто у нас впереди еще сотни лет. Все мы меряем по годам и столетиям.
Впереди у нас двухтысячный год. Через одиннадцать с небольшим лет пойдет третье тысячелетие. Кто из нас будет стоять здесь, а кто уже отправится в дальний путь— мы этого не знаем. И сейчас, когда я оглядываюсь на годы, проведенные в этом храме, я вдруг с удивлением замечаю, что никого не осталось, кто был на клиросе. Пели у нас многие, было человек 10–15 — и в живых не осталось ни одного. Хотя не все были старые. Вокруг было множество людей, и они ушли. Такая мысль вовсе не должна приводить нас в состояние уныния, угнетенности. Это цель, мобилизующая нас: мы должны ценить время, которое нам дано как дар Божий. Каждый день, и каждый час, и каждую минуту мы все перед лицом Божиим.
