Православно-догматическое Богословие. Том I - Митрополит (Булгаков) Макарий
§4. Разные деления догматов и значение этих делений в православно-догматическом Богословии.
Для раздельности понятия о догматах, их обыкновенно рассматривают с разных сторон, откуда и выводят разные деления догматов, которые, однако, не все могут быть допущены в православном догматическом Богословии. И —
1) Обращая внимание на существенные условия догматов, их делят на библейские, поскольку они содержатся в Библии или вообще в Откровении, и церковные, поскольку они проповедуются Церковью: деление несправедливое. Ибо собственно церковных догматов — таких, которые были бы отличны от библейских, нет; по крайней мере, нет в православной Церкви: она с величайшей точностью содержит те же самые догматы, которые находятся в Откровении, и только определяет и объясняет их для своих чад, указывая им, чему и как они должны веровать, на основании Слова Божия. А догматы, не основанные на Откровении, или даже противоречащее ему, могут быть только в церквах или обществах не православных, например, догмат римской церкви о главенстве и непогрешимости папы.
2) Рассматривая догматы со стороны их раскрытия, различают догматы раскрытые (explicita) и догматы нераскрытые (implicita). Это деление имеет основание в существе самого дела; потому что, действительно, есть в Церкви догматы, которые определены даже в подробностях, каковы: догматы о Пресвятой Троице и о соединены двух естеств во Иисусе Христе, подвергавшиеся многочисленным искажениям от еретиков и определенные на вселенских Соборах; — и есть догматы, которые в подробностях не определены, например: догматы о частном суде и падении злых духов. Церковь учит, что, по смерти каждого человека, бывает над ним частный суд; но когда именно, где и как происходит этот суд, ясно не говорит; учит также, что злые ангелы были в начале добрыми и сами пали, — но как произошло их падение и когда, как велико число падших, с точностью не определяет. Это деление догматов надобно помнить и в православной Догматике: оно даст в ней место так называемым мнениям. Все, что определенно преподает об известном догмате православная Церковь, — Догматика должна принимать с безусловной покорностью и неприкосновенностью; но чего не определяет о догмате Церковь, о том и богослов, как и всякий христианин, может иметь свои личные мнения, лишь бы только эти мнения были согласны с существом догмата, которое определено Церковью, со всеми другими догматами и вообще учением Церкви, и основывалось, хотя сколько-нибудь, на Откровении: такое употребление мнений в области православного Богословия освящено примером святых Отцов. Должно, однако, заметить, что догматы одни могут называться раскрытыми, другие — нераскрытыми только относительно; потому что как нет догматов, которые были бы совершенно нераскрыты в Церкви (о каждом непременно существует в ней какое либо ясное учение), так точно нет догматов раскрытых до малейших подробностей: о каждом (даже о догмате Святой Троицы) всегда можно предложить такие вопросы, на которые ответа не найдем в положительном учении Церкви, и надобно будет ограничиваться только частными мнениями, своими ли, или древних знаменитых пастырей Церкви.
3) Смотря на догматы в их взаимном отношении между собою, допускают разделение их на догматы общие и основные, иначе называемые членами веры (άρθρα τής πίστεως), из которых каждый заключает в себе по нескольку других догматов, или, по крайней мере, служить для них каким либо основанием; и догматы (δόγαατχ τής πίστεως) частные, выведенные из первых, или на них основывающееся. Совокупность общих догматов, определенная и утвержденная на Вселенских Соборах, составляет символ веры. “Членов православной и католической веры, говорится в Православном Исповедании (част. 1, отв. на вопр. 5), по символу первого никейского и второго константинопольского Соборов, двенадцать. В них так ясно изложено все принадлежащее к нашей вере, что мы ни более, ни менее, и не иначе должны верить, как согласно с разумением оных Отцов. Впрочем некоторые из сих членов ясны и вразумительны сами по себе; а другие заключают в себе нечто сокровенное, по которыми разумевать должно и прочее.” Вывод и определение догматов частных, на основании символа веры, святая Церковь предлагает нам в своих пространных исповеданиях или катихизисах. Это разделение догматов, как вполне согласное со взглядом на них самой православной Церкви, должно быть допущено и в православной Догматике, и имеет свой важность. Оно объясняет нам, что, принимая члены веры, предлагаемые нам Церковью в символе, мы уже тем самым обязываемся принимать и все частные догматы, какие выводит из них Церковь; а отвергая какой либо из частных догматов, неизбежно, хоть и прикровенно, отвергаем самый член веры, из которого догмат тот выведен. Объясняет также, почему, с одной стороны, многие, зная и искренно исповедуя только символ веры, а не зная всех частных догматов Церкви, считаются православными чадами ее и имеют надежду спасения, и почему, между тем, другие христиане, упорно отвергая какой либо даже из частных догматов православной Церкви, т.е. не заключающийся буквально в символе веры, отлучаются от общения с верующими и признаются еретиками. Первые, приемля с ясным сознанием символ веры, приемлют вместе, хоть и без отчетливого сознания, и все, выводимые Церковью из символа, частные догматы; а последние, вооружаясь против частного какого либо догмата, отвергают чрез то самый член символа веры, на котором догмат основывается, или, точнее, отвергают IX член символа веры, где исповедуем мы; “верую во едину, святую, соборную и апостольскую Церковь.”
4) Обращая внимание на отношение догматов к нашему уму, их разделяют на догматы непостижимые для разума или тайны, и на догматы постижимые для него. Первые называют еще догматами чистыми (pura): так как они основываются на одном только сверхъестественном Откровении; последние — догматами смешанными (mixta): поскольку они известны нам не только из сверхъестественного Откровения, но вместе и из естественного разума. Деление и справедливое само в себе, и не бесполезное в области православной Догматики. Помня его постоянно, мы будем знать, по отношению к каким догматам может и даже должно быть допущено употребление разума в Богословии, и по отношению к каким нет, и как вообще должен держать себя разум в том и другом случае.
5) Смотря на догматы по отношению их к вечному спасению человека, хотят различать догматы существенные (fundamentales), которые необходимо принимать и исповедовать для получения спасения, и догматы несущественные (non fundamentales), которые можно принимать, но можно будто бы и отвергать, без всякого ущерба для спасения: разделение, измышленное протестантами, которое никак не может быть допущено в православной Догматике.
Оно, во-первых, противоречит Священному Писанию. Христос-Спаситель, посылая учеников своих на всемирную проповедь, сказал им: Итак идите, научите все народы, крестя их во имя Отца и Сына и Святаго Духа, уча их соблюдать всё, что Я повелел вам (Матф. 28:19-20), присовокупив к тому, без всякого различения своих догматов: Кто будет веровать и креститься, спасен будет; а кто не будет веровать, очевидно, вообще учению апостольскому, осужден будет (Марк. 16:16). И Апостолы, действительно, вследствие повеления Господня, не упускали возвещать… всю волю Божию (Деян. 20:27), и, с одной стороны, одобряли тех, которые свято памятовали все их учете: хвалю вас, братия, что вы все мое помните и держите предания так, как я передал вам (1 Кор. 11:2), а с другой — изрекали анафему на тех, которые осмелились бы извратить или отвергнуть что либо в этом учении: если бы даже мы или Ангел с неба стал благовествовать вам не то, что мы благовествовали вам, да будет анафема (Гал. 1:8 снес. 2 Иоан. 9 и 10; Тит. 3:10). Спрашивается: для чего ж бы и излагать Апостолам все эти истины, какие мы находим в Слове Божием, когда только некоторые, немногие из них необходимы нам для спасения, а прочие излишни?
