Фредерик Фаррар - Жизнь Исуса Христа
Относительно Симеона сказано только, что он был муж праведный и благочестивый, чающий утешения Израилева; и Дух Святый был на нем[20]. Ему предсказано Духом Святым, что он не умрет, доколе не увидит Христа Господня. Движимый особым вдохновением свыше, он вошел в храм и там, узнавши святого Младенца, взял Его на руки и высказал те превосходные слова, которые больше чем осьмнадцать столетий восхищают сердце всякого христианина. Пророчество, что Младенец будет Свет к просвещению язычников[21], а равно неожиданность сложившихся таким образом обстоятельств смутили родителей, от которых старец пророк не скрыл их будущих скорбей. Он предуведомил Мать Деву относительно тех сопротивлений злобы, с которыми предназначено встретиться Ее Божественное Дитя, а также и о народных опасностях, которые должны возмутить недалекое будущее.
Легенда не оставила в покое и Симеона. По Аравийскому Евангелию[22], Симеон признал Иисуса, потому что увидал Его на руках Матери в виде огненного столба. Константинопольский патриарх Никифор (758–828) рассказывает, что при чтении Священного Писания Симеон случайно остановился и задумался на словах пророка Исаии: Се Лева во чреве зачнет и родит Сына[23] и в это время получил от Бога извещение, что не умрет, пока не увидит исполнения сказанного. Попытки отожествления этого Симеона с другими личностями того же имени были очень неудачны. Если бы он был Симеоном, бывшим первосвященником или председателем синедриона, то св. евангелист Лука не назвал бы его просто «человеком в Иерусалиме, которому имя Симеон». Указание в апокрифических евангелиях Иакова (гл. XXVI) и Никодима (гл. XVI), что ему было тогда 113 лет, ни на чем не основано; точно так же как и умышленное будто бы молчание Талмуда о Симеоне, вследствие привязанности этого последнего к христианам, есть только предположение. Он не мог быть одним и тем же лицом с раввином Симеоном, сыном Гиллела и братом Гамалиила, который в это время не должен был быть слишком преклонных лет; тем менее можно его считать за Симеона Справедливого, который жил гораздо позднее, предсказал, как говорят, разрушение Иерусалима и был последней личностью, пережившею синедрион. Необъяснимо только то, что о происхождении Симеона не существует никаких указаний, между тем как о пророчице Анне передано несколько очень замечательных обстоятельств, между которыми то, что она была дочь Фануилова, из колена Асирова, — как достаточно веское доказательство сильного уважения евреев к племенным отношениям.
ГЛАВА III
Поклонение волхвов
Краткий рассказ о посещении волхвов во торой главе Евангелия от Матфея представляет событие особой важности в истории христианства. Как торжественное до некоторой степени заявление, что Младенец есть ожидаемый Мессия, оно ставит события евангельской истории в ближайшее соприкосновение с верованиями евреев, с древними пророчествами, с политической историей и с новейшей наукой, — представляя при этом новое утверждение нашей вере, явившееся случайно, из неожиданного источника, а потому не возбуждающее ни малейшего сомнения.
Со времени пленения правителями у евреев были то персы (536–332 гг. до Р.Х.), то египто- или сиро-греки (332–142), то князья Асмонеи и наконец, после небольшого промежутка независимости (142 — 63) евреи, вследствие покорения Иерусалима Помпеем в 63 г. до Р.Х. перешли под иго римлян. Правление Ирода (с 37 г. до Р.Х.) носит на себе характер космополитизма. В этом человеке соединен был восток и запад. Едомитянин по отцу Антипатру и измаелит по матери Кипре, он, вследствие положительного заявления синедриона[24], стоившего многим из его членов жизни, что евреи, на основании коренных своих законов[25], не потерпят царем иноверца, принял еврейскую религию. Жизнь его была смесь воззрений, заимствованных у этих двух великих арийских пород. По политическим и правительственным воззрениям он был римлянин, а по образу жизни и наслаждений — истый грек. Но проницательность научила его издавна, что все его спасение заключалось в раболепном поклонении Риму, от которого или, ближе всего, от Антония он получил в управление царство Иудейское. Заручившись титулом великого, погрязший в разврате старик жил во вновь воздвигнутом им дворце на Сионе. Полупомешанный, вследствие прежней невоздержанной жизни, Ирод в настоящее время был сильно поражен и взволнован приходом восточных волхвов, принесших неожиданное известие, что они видели на востоке звезду новорожденного Царя Иудейского и пришли поклониться Ему. Идумейский самозванец, известный вероотступник, ненавистный тиран ненавидевшего его народа, святотатственный грабитель гроба Давидова[26], Ирод, выслушивая эти известия, едва мог воздержаться от ужаса и негодования. Внук того, кто, как многие думали, был простым служителем в храме аскалонском, а в юности участвовал в шайке разбойников, он очень хорошо знал, как ничтожны его исторические претензии на трон, на котором он сидел, благодаря только успешности и деятельности своих происков. Но насколько он был жесток, настолько же и коварен. Заметив, что весь Иерусалим разделяет его недоумение, Ирод созвал в свой дворец главнейших священников и книжников, чтобы спросить их, где должен родиться Мессия. Получив прямой и положительный ответ, что, согласно пророчеству св. Михея, эта высокая честь предназначена Вифлеему, Ирод задумал и затаил в душе своей злобный и возмутительный замысел: отпуская мудрецов в Вифлеем, он наказал им дать ему знать тотчас, как найдут Младенца, чтобы и он мог пойти поклониться Ему[27].
Прежде продолжения рассказа остановимся на вопросе: кто были эти восточные мудрецы и что известно относительно их таинственной миссии?
Название волхвы или маги, данное им в греческом тексте у св. евангелиста Матфея, имеет слишком широкое, неопределенное значение. Под именем магов разумели сначала касту мидийских и персидских ученых, а потом это имя перенесено на всех так называемых восточных астрологов[28] или звездочетов. Люди этого звания были известны в древности под именем халдеев и посещение их не считалось на востоке делом необыкновенным. Диоген Лаэрций[29] рассказывает, что какой-то сирийский маг предсказал Сократу насильственную смерть; Сенека[30] сообщает, что маги, «которые случайно были в Афинах», посетили гробницу Платона и принесли ему, как божеству, в жертву ладан. Для определения их звания, страны, количества и имен нет ничего основательного, хотя можно указать на множество сбивчивых и разноречивых сведений. Основываясь на пророчестве Исаии: и прийдут народы к свету твоему и цари к восходящему над тобою сиянию[31], предание возводит их в царей. Предположение, что они аравитяне, составилось из того, что принесенные ими дары — ливан и смирна — суть произведения Аравии, причем принято и указание в псалме 71, 10. Цари Фарсиса и островов поднесут ему дань: Цари Аравии и Савы принесут дары. Относительно числа их существует тоже двойственное предание. Св. Иоанн Златоуст и блаженный Августин насчитывают их двенадцать человек, а другие отцы церкви утверждают, что их было только трое, по числу принесенных даров. Некоторые называют их даже по именам, указывая родину и описывая наружность каждого: Мельхиор-старец, убеленный сединою; Каспар — розовый, безбородый юноша; Бальтазар — смуглый молодой человек, в первой поре возмужалости. Из того же предания известно, что Мельхиор был потомок Сима, Каспар — Хама, а Бальтазар — Иафета. Таким образом воображение видело в них представителей трех периодов жизни и трех отделов земного шара. Правда, что подобные вымыслы никогда не могут получить значения исторического, но они важны своим влиянием на превосходные произведения иконописи.
Какие же, спрашивается, были причины, побудившие волхвов к предпринятою этого путешествия?
Тацит, Светоний и Иосиф[32] сообщают, что в это время по всему востоку господствовало, на основании древних пророчеств, напряженное ожидание, что в скором времени восстанет великий царь в Иудее и будет владычествовать над целым миром. Существующее против этого возражение, что римские историки только повторяли восточные сказания, которые заимствовали у Иосифа, не заслуживает опровержения, с одной стороны как ни на чем не основанное предположение, с другой потому, что, допустивши его, мы найдем у других еврейских и языческих современных писателей достаточное количество доказательств, что погруженный в грех и расслабленный мир находился в смутном ожидании своего Искупителя. «Благословенный день недалек от нас», восклицает Симеон, сын Гамалиила. Некоторые из указаний Светония и 47 Виргилиева эклога вместе с третьей книгой прорицаний Сивиллы служат признаком, что ожидание это было высказано у язычников полвеком раньше, чем появились творения Иосифа, и признавались невольными пророчествами язычества.
