ЙОРГ МЮЛЛЕР - БОГ – ОН ИНОЙ
Всмотримся же теперь в религиозного неврастеника: со стороны он кажется человеком набожным, усердным. Все это было бы неплохо, если бы он в этом не усердствовал. Но он афиширует свою набожность, носится на бесчисленные религиозные семинары, сам организует другие, он всюду и без него не обойтись. И тем не менее он – не настоящий верующий. Он афиширует набожность, чтобы этим компенсировать отсутствие веры и доверия. Физически он передвигается – от семинара к семинару, но духовно стоит на месте. Это не обязательно так, но бывает.
«Тот, кто умеет вопрошать жизнь: ПОЧЕМУ, – вытерпит всякое КАК», – сказал однажды Ницше. Можно лишь диву даваться, видя, сколько может вынести человек, если он знает, ради чего это делает. И тем не менее больной сопротивляется и в том случае, когда знает, что своей неизлечимой болезнью он может послужить Богу; он даже может предпринять попытку на свой страх, и риск добиться исцеления с помощью ворожбы, заплатить дань какому-нибудь божеству, вызвать духов, подписать договор с дьяволом – лишь бы удовлетворить собственные желания.
Проблема исцеления остается религиозной проблемой – считает К. Г. Юнг. Речь тут идет о приятии и отпущении, о вине и примирении. Допустим, что с психологической точки зрения перед вами вопрос об умении принять свою «тень» и об умении стареть. По Библии же исцеление совершается только тогда, когда человек предстает со своей «тенью» перед Творцом, молит Его и тем самым Ему доверяется, полагается на Него и учится Его любить. Через Крест Иисуса каждый страждущий освобождается от одиночества и одаряется вестью о том, что его страдание можно обратить на пользу всего мира.
Одна двадцатилетняя девушка, больная спазмофилией, всю жизнь домогалась у Бога ответа на вопрос о том, для чего она живет: родители от нее отказались, отдав ее в детдом, сама она ни на что не способна. И вот, в борьбе со своим Богом, в один из дней покаяния она вдруг познает смысл своей жизни. И говорит себе: «Теперь я знаю, что я необходима Богу, как знак Его бессилия в этом мире, в котором все сводится к борьбе за власть. Я не наказанная, я не нелюбимая, моя жизнь не бессмысленна. Я избрана быть Его орудием. Это примиряет меня с моей немощностью."
Психотерапевтический метод
Меня часто спрашивают, к какой «школе» я принадлежу, какой метод лечения применяю. На это я обычно отвечаю: «Я опираюсь на библейские принципы и лечу методом, которого требует каждый конкретный случай». Иными словами: к госпоже А я применяю метод А, к госпоже Б – метод Б. Личность больного, так же как его возраст, пол, биография и актуальные проблемы, определяют ход лечения. За время своей практики я стал известен как христианин, и как к таковому ко мне и приходят; люди ищут лечения с помощью Библии, ибо они знают – или предчувствуют – что это самый верный способ для подлинного, глубинного исцеления.
Любой психотерапевт и каждый пастырь, несомненно, употребляет различные методы и приемы в возникающих разнообразных ситуациях. Но в конечном счете, он сам представляет свой метод. Я советую каждому студенту-психиатру ознакомиться с как можно большим количеством теорий и методов лечения с тем, чтобы затем критически всмотреться в скрытый за ними человеческий образ и, по обстоятельствам, от многого отказаться или даже все позабыть, так как мужество быть оригинальным, прислушиваться к собственной интуиции, сослужит ему на практике хорошую службу. Для меня само собой разумеется, что перед каждым психотерапевтическим приемом я молюсь о дарах Святого духа, обещанных каждому, кто взывает к Нему с убеждением и верой.
Иногда можно просто впасть в отчаяние от отсутствия общепринятых рецептов лечения душевных заболеваний. Ведь то, что помогает одному, совсем не обязательно поможет другим. Я вспоминаю молодого матроса, который пришел ко мне с просьбой избавить его от страхов и проклятия. Много лет тому назад он нанес у себя на руках татуировку – пантеру и дракона. И вдруг читает в одной из духовных книг, что все люди, носящие на себе эти демонические знаки, прокляты. Это породило в нем страх проклятия. Ни один из испробованных им методов не дал результатов: трехмесячная групповая психотерапия оказалась столь же дорогой, сколь и бесплодной; последующее лечение с помощью бесед ни к чему не привело; от принимаемых параллельно специальных лекарств ему пришлось отказаться из-за нежелательных побочных эффектов. Мне тут же стало ясно, что рациональными доводами тут ничего не добьешься – нужно рискнуть чем-то «ненаучным».
Я дерзнул на эксперимент. Напомнив ему, что перед боем на Мильвийском мосту императору Константину приснился вещий сон: он увидел знак креста и голос возвестил: «Сим победи-ши», – я проникновенным голосом потребовал от молодого человека, чтобы он вытатуировал себе крест поверх обоих знаков; тогда он может быть уверен, что избавится от своих страхов: Бог сильнее всяких дьявольских происков. Эксперимент удался и, несмотря на то, что матрос впал в некое экстатическое (психологически неуравновешенное) состояние веры, мы оба остались довольны результатом.
Мой опыт постоянно учил меня то и дело отходить от привычных приемов и испытывать новые. Конечно, при этом всегда необходимо представлять себе хотя бы приблизительную – не слишком твердую – цель и иметь в виду и определенную теорию. И нередко психотерапевт должен иметь мужество и изменять по ходу дела эту цель, обращаться к другим теориям и приемам. Для меня остается загадкой, почему так много моих коллег не занимается ничем кроме групповых психоаналитических бесед, независимо от конкретной картины заболевания. Агорафобия (боязнь закрытых помещений, больших площадей и улиц – перев.), например, никак не поддается лечению разговорами о ней. Также непонятны мне попытки преодолеть при помощи фрейдистского психоанализа экзистенциальный кризис, что же касается попытки терапевтов работать с идеей перевоплощения, объясняя страдание как следствие прежней греховной жизни, – это, конечно, не может помочь никак, так как человек должен искать исцеления собственными силами, и никакие чувства, испытанные другой личностью в другой жизни, не могут этому способствовать. Каждый духовный наставник, врач или его помощник, должен считаться с тем, что его, сознательно или бессознательно, могут обмануть пациенты, и с тем, что он может обмануться сам. Если слишком крепко держаться определенных методов и теорий, можно очень скоро превратиться в жертву собственной «образованности». Как часто я обманывался и путем преодоления ошибок убеждался, что значительная часть материала, изучаемого в университетах, в конкретных случаях не помогает, и приходится постоянно начинать все сначала, полагаясь на свой инстинкт.
Однажды, когда ко мне обратилась одна дама с острым заболеванием, вызванным гипертрофией функции (само) контроля и из-за всевозможных безуспешных методов лечения, я был вынужден испробовать для нее совсем иной путь. Ярешился отбросить все изученные мною методы и углубиться в то, что составляет основу ее невроза, а именно – в проблему недостатка доверия. Я с самого начала затронул вопрос о ее отношении к Богу. И это оказалось главной болевой точкой.
Я приказал даме: «Как только вы почувствуете побуждение что-нибудь проверить, скажите себе шепотом: «Боже, я не буду больше ничего проверять, теперь Ты позаботишься о том, чтобы ничего не случилось. Заперта ли дверь, погашен ли свет – все это уже не так важно для меня, так как Ты рядом, и я подчиняюсь Тебе слепо. Да, я вправе бояться, и все же я не стану проверять. Ты позаботишься обо мне. Спасибо!"
Через две недели ее постоянная потребность все проверять спала на половину и на этом остановилась. Отсутствие доверия нельзя устранить несколькими словами. Лишь последующая сопроводительная духовная работа, укрепляющая доверие к Богу, прощение вытесненного чувства вины, а также приятие себя, привели к дальнейшему улучшению, однако не к полному освобождению. Напрасно мы уверяли бы эту женщину, что для исцеления она должна еще больше молиться и еще крепче верить. Такое понимание Библии неправильно, о чем нас учит, кстати, уже болезнь апостола Павла. Помимо всего прочего, подобные замечания повергают человека в страх и внушают ему глубокое чувство вины.
То, что состояние моей пациентки улучшилось, еще не значит, что это поможет всем невротикам с синдромом навязчивости. Нельзя исключать и того, что нарушение обмена веществ или повреждение коры головного мозга могут поставить преграды психотерапии. Иногда и силы воли пациента недостаточно. И все неуслышанные молитвы об исцелении, несмотря на исчерпанные усилия человека, вызывают в нем возмущение и озлобление на веру, что вынуждает меня не просто молить, но даже и заклинать Бога.
И тем не менее: не всегда следует стремиться к исцелению любой ценой. Мне кажется, что Бог иногда как бы доводит человека до его предела, чтобы только тогда его спасти. Наверное, для нашего созревания необходимы окольные пути или предельные испытания, а иногда и сама смерть. Воспитатели могут и даже должны не препятствовать порой неправильным шагам пациента. Бог всегда сумеет направить его по верной дороге. «Не настал еще час», – говорит нам при случае Священное писание. Наши промахи необходимы для нашего развития, так же как и наши недуги. Все дело лишь в том, как мы их поймём и допустим. Сознание, что ты свободен быть неврастеником и все-таки можешь быть при этом любимым, – облегчает путь к выздоровлению.
