Шервин Нуланд - Маймонид
Все это способствовало развитию в среде еврейских врачевателей особых профессиональных навыков, хотя и не того рода, что им приписывали их боязливые пациенты. Врачи не только были носителями многовековой традиции еврейского врачевания — сами условия их жизни нередко помогали им овладеть исключительными знаниями и опытом в медицине. На протяжении веков евреев гнали из страны в страну. В лучшем случае они могли взять с собой лишь часть своей собственности. Поэтому знания медицины, что передавались из поколения в поколение, служили средством быстрого создания «собственного дела» сразу же по прибытии на новое место. Таково было положение дел до конца XVIII в., когда был принят закон, позволявший получать лицензию на медицинскую деятельность. До начала XIX в., когда развитие медицины получило сильный толчок, знания можно было передавать от отца к сыну или от более опытных к более молодым членам профессионального сообщества. Евреям не позволялось владеть землей до относительно недавнего времени (и в любом случае землю нельзя было увезти с собой в телеге), и поэтому евреи рассматривали медицину как своего рода «движимое имущество». Ценность медицинских знаний заключалась в том, что они приносили с собой решение многих проблем тогдашней действительности.
Переезжая из страны в страну, евреи овладевали многими языками; еврейские врачи вступали в контакты с местными врачами. Благодаря всему этому им удавалось постоянно расширять свои знания. Они имели доступ ко всем медицинским трудам, выходящим в свет. Кроме того, они получали возможность изучать лекарственные вещества, используемые местными врачевателями. Единый язык, на котором говорили и писали евреи всех стран, позволял им передавать знания друг другу. Таким образом, лишения и гонения, что выпадали на долю евреев, способствовали развитию их профессиональных навыков. Не по своей воле евреи были космополитами, и космополитической стала их медицина.
Знание многих языков и соприкосновение с эллинистической культурой сделали еврейского врача ценным посредником между греческой медициной, преемницей которой стала научная медицина Средневековья и Ренессанса, и христианским и арабским миром. Евреи не только переводили древнегреческие тексты на арабский язык на протяжении шести веков, когда этот язык господствовал в медицинской мысли, — они также перевели многие труды на иврит, чтобы распространять их среди евреев всех европейских и мусульманских стран. Таким образом, евреи всегда имели доступ к наиболее значимым трудам по медицине, тогда как для медиков Европы они оставались неизвестными вплоть до конца XII в., а то и позднее — до тех пор, пока не появились их первые латинские переводы, часто сделанные еврейскими же учеными. Даже немногочисленные медицинские трактаты, написанные христианскими врачами, переводились на иврит и арабский, чтобы еврейские врачи могли воспользоваться практически всеми медицинскими знаниями, имеющимися в ту эпоху, независимо от страны происхождения. Поэтому нет ничего удивительного в том, что лишь незначительное число евреев пожелало учиться на медицинском факультете университета Салерно в X, XI и XII вв. А когда в XIII в. были открыты медицинские школы в Монпелье и Париже, еврейских врачей пригласили туда в качестве преподавателей.
Во все времена в основе врачебного искусства евреев лежала их приверженность иудаизму. Именно поэтому в еврейском народе так ценилось ремесло врача. В Средние века некоторые раввины, опасаясь вторжения науки и философии в сферу религиозного знания, запрещали изучать светские науки, однако для медицины было сделано исключение. Следовало исходить из принципа «выбери жизнь», как заповедал Господь и еврейские мудрецы; ведь согласно библейскому принципу пикуах нефеш, главной нравственной ценностью является спасение человеческой жизни. Так, например, в 1305 году знаменитый раввин рабби Шломо бен Адерет (известный как Рашба)[20] под угрозой отлучения от общины запретил изучение философии, физики и других наук до двадцатишестилетнего возраста, однако для занятий медициной было сделано исключение. Для того чтобы защитить студентов других наук, многие не раз пользовались авторитетом Маймонида. Например, в письме, которое написал рабби Шломо бен Адерету другой известный раввин, Йедайя бен Аврагам Бедерси (известный как ѓа-Пнини)[21], говорится: «Мы не можем отказываться от наук. Это дыхание в ноздрях наших. Даже если Йегошуа[22] предстанет перед нами и запретит нам это, мы не сможем ему подчиниться. Ибо у нас есть оправдание, которое весит больше, а именно — слова Маймонида, который нам это предписал. Мы готовы жертвовать своим добром, детьми и самой жизнью ради этих трудов». Таким образом, не только медицине, но и науке в целом приписывалось особое назначение — служить выходом для еврейской интеллектуальной энергии.
Изучение наук было далеко не единственной привилегией, дарованной еврейским врачам. Хотя церковные синоды даже в период Ренессанса запрещали христианам обращаться к еврейским врачам, многие из церковных и королевских сановников продолжали держать у себя на службе врачей-евреев. Так же поступала и знать. В Испании такое положение дел сохранилось при дворе Фердинанда и Изабеллы[23] даже после изгнания евреев в 1492 году. Неудивительно, что в медицинской свите Римских пап позднего Средневековья и Возрождения обычно можно было встретить одного или нескольких еврейских врачевателей.
Концепция заботы о здоровье, которой евреи придавали особое значение, резко противоречила христианской идее отречения от тела. Согласно традиции аскетизма, которая была сильна в христианстве с первых дней его существования, подлинный верующий был обязан не только избегать забот о телесном, но и верить, что болезнь послана ему дьяволом или в наказание от Господа, и если ее и следует лечить, то исключительно исповедью и молитвой. Так, например, св. Бернар[24], живший в XII в., по-видимому, гордился тем, что всю жизнь страдал хронической анемией и болезнью желудка. Более того, он говорил, что монахи, которые принимают лекарства, нарушают предписания церкви. В 1135 году Реймсский собор запретил монахам и клиру практиковать медицину, ибо это противоречит теологическим принципам христианства. Последующие соборы еще более ужесточили эти ограничения, в результате чего наиболее образованные люди того времени были вынуждены отказаться от занятий медициной. Церковные соборы грозили отлучить от церкви врачей, которые предписывают медицинское лечение до обращения к священнику. В отличие от еврейского отношения к медицине, христианские теории о болезни пронизывала религиозная догматика.
Христиане рассматривали земное существование лишь как подготовку к жизни в Будущем мире и потому относились к телу только как к вместилищу души, тогда как евреи видели в заботе о здоровье и жизни средство постижения Бога. И хотя евреи верят в пришествие Мессии и в Будущий мир, они придают большое значение жизни в этом мире, «здесь и сейчас», и потому с практической жилкой берутся за всё, с чем им приходится сталкиваться. Они стремятся не только к спасению души, но и к спасению жизни. Еврейский реализм — это наиважнейший фактор, определивший еврейскую решимость жить, сохраняя здоровье и предотвращая смерть. Средневековые мусульмане, как известно, называли евреев и христиан «народами Книги». Но евреи были народом не только книги, но и тела.
Именно благодаря еврейскому реализму уже в Средние века были учреждены еврейские больницы. Их число заметно возросло в эпоху Просвещения. Еврейские врачи, как правило, жили в гетто или подвергались социальным ограничениям, и потому не могли практиковать вне определенных районов города. Был ограничен их доступ к больницам, растущим как грибы после дождя в конце XVIII в., а также к изучению медицины и преподаванию в университетах. Поэтому евреи создали свои собственные системы медицинского обслуживания. Ими руководил совет общины, в состав которого непременно входили врачи. В обязанность совета общины вменялась забота о больницах и попечительских обществах, а также целый ряд других функций. В результате молодые евреи, остановившие свой выбор на изучении не так давно зародившейся академической медицины, получили возможность работать в больницах — ведь нееврейские больницы были закрыты как перед ними, так и перед их пациентами. Евреи издавна славились заботой о своих больных, она стала их отличительной чертой, в основе которой лежало библейское предписание: «Выбери жизнь»[25]. И потому еврейские больницы были переполнены. Таким образом, ограничения, которые могли воспрепятствовать профессиональному развитию еврейских врачей, больше не имели силы.
Подобно представителям многих других народов, евреи стремились примкнуть к среднему классу, как только перед ними открывалась такая возможность. Как было сказано выше, должность лекаря существовала при дворах монархов и Римских пап еще в Средневековье, и многие врачи-евреи стали принадлежать к классу буржуазии еще до эпохи Просвещения. В конце XVIII в., в эпоху Ѓаскалы — еврейского просветительского движения, — когда многие евреи вырвались из тесных рамок религиозного обучения, чтобы получить светское образование и профессиональное признание, медицина стала идеалом, который олицетворял собой достижение этой цели, особенно если учесть, что государственная служба, еще один традиционный «мостик» в средний класс, была почти полностью закрыта для евреев.
