Игорь Малин - ИЗ ГЛУБИН ГРЕХА В ОТЧИЙ ДОМ Проповеди, интервью, доклады
Тему духовности затрагивал и священник Павел Флоренский, По его мнению, вершина уподобления Христу и есть духовность., Противоположность духовности — «прелестная страсть». «Как обычно страсть сознается слабостью, опасностью и грехом и, следовательно, смиряет, — замечает Флоренский, — прелестная страсть оценивается как достигнутая духовность… Когда грешит обыкновенный грешник, он знает, что отдаляется от Бога и прогневляет Его; прелестная же душа уходит от Бога с мнением, что она приходит к Нему, и прогневляет Его, думая обрадовать»[123]. Флоренский подчеркивает: «Духовный человек знает силу и ценность закона, его внутреннюю безусловность», закон для мирского человека «есть приличие… Но духовному требуется не приличие, а соблюдение закона в существе его…»[124]. Подлинная духовность, считает Флоренский, вполне может быть явленна в жизни христианина. Примером тому служит иеромонах Авва Исиодор, который «для рассудка одно сплошное противоречие… Он был в мире — и не от мира. Не пренебрегал ничем; и всегда оставался в горнем месте. Он был духовным, духоносным, и на нем можно было уразуметь, что есть христианская духовность, что есть христианское «не от мира»»[125]. Известный отечественный хирург В. Ф. Войно–Ясенецкий, впоследствии известный как архиепископ Лука, писал что «духовность есть высшее достижение человеческой души».
В светской справочной литературе также присутствует определение того, что представляет собой духовность. Так, в «Толковом словаре русского языка», можно прочесть следующее: «Духовность -отрешенность от низменных, грубо чувственных интересов, стремление к внутреннему совершенствованию, высоте духа»[126].
Как видно, слово «духовность» не является новшеством в русской религиозной мысли. По правде сказать, нам от этого не легче. Наверное, уже при беглом ознакомлении с высказываниями того или иного мыслителя, можно заметить невозможность вместить понятие «духовность» в одно, пусть даже самое развернутое определение.
Тем не менее, в докладе будет затронута не только тема о сущности духовности, но и рассмотрены, по меньшей мере, четыре критерия, которые, на мой взгляд, очерчивают понятие «адвентистская духовность»[127]. В настоящем докладе, хотелось бы высказать некоторые мысли взятые из многовекового наследия христианской Церкви, которые непосредственно затрагивают обозначенную тему.
II
По справедливому замечанию одного из католических богословов, именно в Священном Писании «следует искать вневременной, непреходящий, актуальный образец духовности для всех везде и в любую эпоху, будь это двадцатый век, Средние Века, или ранняя Церковь»[128], потому что «не основы евангельской духовности меняются в зависимости от эпохи, но каждая историческая ситуация икаждая культура откликается на требования Евангелия в соответствии с присущими ей потребностями и возможностями. Духовность Евангелия, таким образом, динамически эволюционирует, и этот процесс невозможно ограничить никаким конкретным веком и никаким, каждый раз по–новому определенным, историческим контекстом»[129]. Итак, именно в пределах Священного Писания, мы можем выявлять критерии и вести разговор об адвентистской духовности. Defacto, речь идет о столь близком нашей Церкви принципе -Sola Scriptura. Действительно, «чтобы истины Евангелия стали внутренним законом жизни человека, чтобы Евангелие стало источником, из которого человек черпал бы глаголы жизни вечной»[130].
Духовность, по существу, для религиозного человека определяется понятием о Боге, в которого он верует. По свидетельству Писания, «Бог есть Дух» (Ин. 4:24). Вероятно, поэтому митр. Антоний Сурожский, говоря о духовности, со всей определенностью указывает на ее источник: «Духовная жизнь вся сосредоточена не в человеке, а в Боге, в Нем имеет свой источник, Им определяется, к Нему направлена»[131]. В другом интервью он продолжает свою мысль: «Духовность заключается в том, что в нас совершает действие Святой Дух. И то что мы называем духовностью, обычно -это таинственное проявление действия Духа Святого»[132].
С приведенными словами вполне созвучно и высказывание проф. Архимандрита Платона (Игумнова): «Духовность — это утверждение человеческой бытийности в Боге… Бытийность человеческой личности — есть категория нерушимая, хотя и становящаяся. Она есть постоянное творчество и непрерывный процесс. Она имеет свое основание в Боге, и только в Нем находит свое подлинное становление»[133]. В словах архимандрита Платона (Игумнова), выражена важная мысль «духовность — есть постоянное творчество и непрерываемый процесс». Такой точки зрения, придерживаются многие христианские авторы[134].
А вот как мысль о духовности, выражается в протестантизме. В «Евангельском Словаре Библейского Богословия», можно прочесть следующее: «Подлинная духовность… это не программа самопомощи для человека и не средство для оправдания (Гал. 2:15–21). Она начинается с Божественного призвания, рождения свыше и обращения в веру… когда мы признаем, что беспомощны и не можем сами освободиться от нашего рабства греху и прийти к примирению с Богом (Рим.5:6–11)»[135].
Наконец, мне хотелось бы процитировать одного из современных адвентистских богословов: «Духовность — пишет Яков Коман — это наш труд, наше желание и наша воля быть святыми во Христе… Духовность — есть жизнь, единение с Богом, как результат собственного усилия, усилия, которое берет свое начало в Боге»[136].И в этом смысле он созвучен с церковным пониманием духовности, нашедшим свое выражение в следующих словах: «Духовность — это ответ на побуждение, исходящее от Бога, но никак не то, что мы получаем в результате собственной активности. Духовность побуждает нас сделать центром нашей жизни Христа»[137].
Итак, мы выявили несколько составных понятия духовность. Во–первых, источником подлинной духовности является только Бог. Во–вторых, духовность — это процесс, а не свершившийся факт.
Выше, вскользь упоминалась идея о сотворчестве Бога и человека. Позволю себе немного остановиться на этой мысли. По меткому высказыванию Бердяева: «Есть нужда человека в Боге, и есть нужда Бога в человеке». Почему? Потому что в христианстве есть вера Бога в человека. Нам с вами известно это древнее присловье: «Человек спасается верой Бога в человека, на которую он откликнулся». И в этом случае, справедливо звучат слова Николая Бердяева: «Духовность есть богочеловеческое состояние»[138]. Именно христианству присуще понятие соучастия Творца и твари в деле спасения человека. Владимир Соловьев в одной из своих речей, справедливо указывает на этот факт: «из всех религий одно христианство рядом с совершенным Богом, ставит совершенного человека»[139]. Причем совершенство последнего обусловлено Богом: «все могу в укрепляющем меня (Иисусе) Христе» (Фил. 4:13). У нашего современника, поэта Юрия Дошица, есть поэтические строки:
Там, где нет человека, там Бог — недоучка.Там, — ни смысла, ни света, ни зги, ни перста.Там любовь — не любовь, а случайная случка.Там творенью служебному дьявольски скучно.Там, где нет человека, там нет и Христа[140].
Действительно, идея взаимоотношений Бога и человека пронизывает все Священное Писание. Более того, эта мысль неразрывно связана с понятием духовности. Так Деннис Д. Окхольм, давая определение «еврейской духовности», пишет: «Здесь нашла свое отражение концепция Бога, Который вступает в отношения диалога со Своим народом… В еврейской духовности многое связано с присутствием Бога в этой жизни»[141]. Эти слова в равной мере могут быть отнесены и к понятию «христианской духовности», поскольку и в Ветхом и в Новом Завете говорит один и тот же Бог. Вот что по этому же поводу писал Джордан Омэнн: «Если попытаться свести духовность Нового Завета к формуле, то она выразится следующим образом: обращение к Богу через веру, крещение Святым Духом и любовь к Богу и к ближнему при неотъемлемом участии Иисуса Христа»[142].
Итак, налицо непрекращающийся диалог человека и Бога. Причем именно настоящий диалог никогда не может быть исчерпан. Подлинный диалог всегда имеет некую незавершенность, тем самым оставляя надежду на новую встречу…
Преподаватель Заокской Духовной академии, Юрий Друми так определяет краеугольный камень христианского благовествования: «Цель благовестия — вернуть человека человеку»[143]. Если эту мысль попытаться перенести в канву нашего доклада, то ее можно будет развить словами священника Ничипорова: «Одна из главных тайн бытия, тайна личности заключается в том, что чем ближе человек к Богу, тем он с каждым днем, месяцем и годом обретает себя, возвращается к себе, становится самим собой»[144]. Тем самым мы подошли к еще одной составной понятия «духовность», а именно -это обретение человеком самого себя. Следующая часть доклада, как раз и будет посвящена тому, как это происходит.
