Иоанн Златоуст - Творения, том 10, книга 2
Благодать не спасет нас при нечистой жизни; напротив, еще более повредит нам и усугубит грехи наши, если мы после такого познания и дара возвратимся к прежним беззакониям. Впрочем (апостол) ясно пока еще не говорит этого, чтобы не сделать слова своего тяжким; а говорит только, что иначе мы не получим никакой пользы. Потом напоминает пророчество, убеждая тем и побуждая (коринфян) подвигнуться, чтобы получить спасение. "Ибо сказано, – говорит, – во время благоприятное Я услышал тебя и в день спасения помог тебе. Вот, теперь время благоприятное, вот, теперь день спасения" (Глаголет бо: во время приятно послушах тебе, и в день спасения помогох ти. Се ныне время благоприятно, се день спасения) (ст. 2). "Время благоприятное". Какое это время? Время дара и благодати, в которое не отчета в грехах требуют, не осуждение произносят, но с прощением грехов предлагают и наслаждение бесчисленными благами, – оправдание, освящение и все другие. Сколько надлежало бы трудиться, чтобы дождаться такого времени? Но вот без всякого с нашей стороны труда пришло это время, неся с собою оставление всех прежде бывших грехов. Поэтому и называют его благоприятным, так как (Господь) принимает ныне и величайших грешников, и не только принимает, но еще удостаивает их высочайших почестей. Когда Царь пришел, то уже не суда время, но милости и спасения. Потому и называет это время благоприятным, доколе мы находимся в подвиге, доколе работаем в винограднике, доколе остается одиннадцатый час.
2. Итак, приступим к подвигу, покажем жизнь добродетельную; к тому же это и легко. Подвизающемуся в такое время, в которое излились столь великие дары, столь великая благодать, легко получить награду. И у земных царей, во время торжеств, когда они являются в царских одеждах, и мало потрудившийся получает великие дары; между тем как в дни, когда они судят, требуется большая исправность и великое усилие (чтобы получить что-нибудь). Поэтому и мы будем подвизаться в столь благоприятное время, в которое дается дар. Ныне время благодати, Божией благодати, когда легко можем получить венцы. Если (Бог) принял нас обремененных столькими грехами и простил, то не тем ли более примет нас, когда мы прощены уже, и когда привносим нечто и от себя. Далее, как и всегда делает (апостол), выставляя самого себя на сцену, чтобы с него брали пример, так делает он и здесь. Поэтому и присовокупляет: "Мы никому ни в чем не полагаем претыкания, чтобы не было порицаемо наше служение" (ни едино ни в чем же дающе претыкание, да служение наше безпорочно будет) (ст. 3), – заимствуя убеждение не от времени только, но и от примера тех, которые подвизались как должно. И смотри, как скромно это делает. Не сказал: "Глядите на нас, а мы таковы-то"; но, как бы защищаясь против обвинения, исчисляет свои (подвиги). И полагает два отличительных признака беспорочной жизни, первый: "ни в чем не полагаем претыкания" – не сказал "обвинения", но что гораздо маловажнее – "претыкания", – т. е., никому не подавая и повода к укоризнам против нас, – "да служение наше безпорочно будет", – чтобы кто не стал нападать (на это служение); и не сказал опять, чтобы кто не стал порицать или обвинять, но чтобы оно не подавало и случайного повода к тому, чтобы кто-нибудь мог порицать в чем-нибудь. Второй признак: "но во всем являем себя, как служители Божии" (но во всем представляюще себе, якоже Божия слуги) (ст. 4). Это гораздо выше (предыдущего). Действительно, не одно и то же – быть свободным от обвинения, и устроить себя так, чтобы из всего видно было, что мы Божии слуги; и не одно и то же – избежать порицания, и быть достойным похвал. Не сказал: "являясь" (φαινόμενοι), но: "являем себя" (представляюще себе) (συνιστώντες), т. е. показывая (себя таковыми на деле). Далее говорит и о том, каким образом они сделались таковыми. Каким же? "В терпении, – говорит, – многом". Терпение он положил основанием благ, почему и не просто сказал – "в терпении", но – "в терпении многом", чтобы показать его важность. Действительно, перетерпеть одну какую-нибудь беду или две – еще не великое дело; потому и перечисляет множество скорбей и искушений, говоря: "в скорбях, в бедах" (ανάγκαις). Но скорбь еще более увеличивается, когда нельзя уклониться от несчастий, и когда точно неизбежная какая необходимость требует злостраданий. "в тесных обстоятельствах" (В теснотах), – т. е., или в теснотах голода и других необходимых потребностей, или просто в теснотах искушений. "Под ударами, в темницах, в изгнаниях" (В ранах, в темницах, в нестроениих) (ακαταστασίαις) (ст. 5). И каждое из них само по себе тяжко: тяжко терпеть бичевание, тяжко быть в узах, тяжко не иметь покоя от гонений – это именно и значит "в нестроениих"; но когда постигают все эти скорби и притом сразу, то подумай, какая для этого потребна душа! Потом ко внешним скорбям присовокупляет и те, которые от него собственно зависели: "в трудах, в бдениях, в постах, в чистоте" (в трудех, в бдениих, в пощениих, в очищении) (αγιότητι)". Этими словами он указывает на те труды, которыми обременял себя, переходя с места на место; и делая своими руками, – на те ночи, в которые учил, или трудился для себя, и со всем тем не забывая и поста, хотя и одни эти (подвиги) стоили не одной тысячи постов. А под "чистотой" (очищением) здесь он разумеет или целомудрие, или чистоту во всем, или же нелюбостяжательность, или же то, что он даром проповедовал Евангелие. "В благоразумии" (В разуме) (γνώσει) (ст. 6). Что такое "в благоразумии"? В мудрости, даруемой от Бога, которая истинно есть ведение, а не как мнимые мудрецы, хвалящиеся внешним образованием, а этой истинной мудрости лишенные. "В великодушии, в благости" (В долготерпении, в благости). И это важное свидетельство мужественной и благородной души – великодушно переносить поражения и удары, отовсюду наносимые. Далее, чтобы показать, как он сделался таковым, присовокупил: "в Духе Святом". "Чрез Него, – говорит, – мы все это совершаем". Но смотри, где он поставил помощь от Св. Духа, – после уже исчисления своих подвигов. Мне кажется, он хотел показать этим и нечто еще другое. Что же такое? То, что "мы обильно исполнены Духа Святого, и свое апостольство оправдываем и тем, что удостоились духовных дарований", так как, хотя это зависит и от благодати, тем не менее, и сам он был причиною, своими делами и подвигами привлекши на себя благодать. Если же кто думает, что сверх сказанного (апостол) выражает этими словами еще и то, что он, в употреблении благодатных даров, не подавал никому никакого соблазна, – думаю, и тот не погрешит против смысла. Действительно, некоторые (из коринфян), получив дар языков и возгордившись, тем подали повод к осуждению себя, потому что получивший духовные дары может и злоупотребить ими. "Мы же, –говорит, – не таковы, но и "в духе", – т. е. в дарованиях, – пребыли беспорочными. "В любви нелицемерной".
3. Вот что было причиною всех благ (им приобретенных); вот что сделало его таковым, и сохраняло в нем Духа, действием Которого все у него совершалось. "В слове истины" (ст. 7), о чем он часто упоминает, т. е. что мы возвещали слово Божие без обмана и без подделки. "В силе Божией". Как всегда он поступает, – т. е. ничего не относит к самому себе, но все усваивает Богу и Ему приписывает все свои действия, – так делает и здесь. Так как он сказал о себе много великого, именно то, что проводил жизнь неукоризненную во всем, и показывал в себе высочайшую мудрость, то все это усвояет Духу и Богу. Действительно, сказанное им было необычайно. Если и живущему в тишине трудно сделаться добродетельным и непорочным, то подумай, какая должна быть душа у того, кто обуреваемый столь многими скорбями, всегда сияет. Но он не это только претерпел, а и гораздо более того, как увидим далее. И не только то удивительно, что он пребыл беспечален, обуреваемый такими волнами, и мужественно перенес все, но еще более то, что все это (перенес) с радостью, – как на это он ясно указывает далее, говоря: "с оружием правды в правой и левой руке" (оружии правды десными и шуими). Видишь ли, какое присутствие духа, и какая сильная душа? Он показывает, что скорби – это оружия, которые не только не низлагают (терпящих их), но и ограждают и укрепляют. "левыми" (Шуими) же он называет мнимые (δοκούντα) скорби, потому что и эти имеют свою награду. Почему же он так называет их? Или потому, что говорит, сообразуясь с понятиями других, или потому, что Бог повелел молиться и о том, чтобы не впасть в искушение. "В чести и бесчестии, при порицаниях и похвалах" (Славою и безчестием, гаждением и благохвалением) (ст. 8). "Что ты говоришь? Почитаешь за великое то, что пользуешься славою? Подлинно так", – говорит. Почему же? Казалось бы, терпеть бесчестие – великое дело; а для наслаждения славою требуется невеликая душа? Напротив, великая и весьма великая, – чтобы, пользуясь славою, не впасть в гордость. Вот почему он и о славе думает так же, как о бесчестии, потому что он равно сиял в том и другом случае. Но каким же образом (слава) бывает оружием правды? Таким, что многие, видя учителей благочестия в славе, и сами возбуждаются к благочестию; она свидетельствует о добрых делах их; такою славою прославляется и Бог. И это есть дело премудрости Божией, – чтобы проповедание Евангелия совершалось противными средствами. Смотри, – вот Павел был связан. И это было допущено для пользы Евангелия: "обстоятельства мои, – говорит, – послужили к большему успеху благовествования: и большая часть из братьев в Господе, ободрившись узами моими, начали с большею смелостью, безбоязненно проповедывать слово Божие" (яже о мне паче во успех благовествования приидоша: и множайшии братия надеявшиися о узах моих, паче дерзают без страха слово глаголати) (Филип. 1: 12, 14). Был он и в славе. И это опять усугубляло ревность верующих. "В чести и бесчестии" (Славою и безчестием). Он переносил мужественно не только телесные скорби, которые исчислил выше, но и собственно душевные. А и эти скорби обыкновенно сильно возмущают дух. Иеремия перенес много искушения; а от этих изнемог, и когда его злословили, говорил: "Не стану пророчествовать, и не буду более говорить во имя Его" (не воспомяну имене Господня) (Иерем. 20: 9). И Давид часто жалуется на злословия. А Исаия, после многих других утешений, успокаивает (иудеев) еще так: "Не бойтесь поношения от людей, и злословия их не страшитесь" (не бойтеся укорения человеча, и похулению их не покаряйтеся) (Ис. 51: 7). И Христос говорит ученикам: "когда будут поносить вас и гнать и всячески неправедно злословить за Меня, радуйтесь и веселитесь, ибо велика ваша награда на небесах" (егда рекут всяк зол глагол на вы лжуще, радуйтеся и веселитеся, яко мзда ваша многа на небесех) (Мф. 5: 11, 12), а в другом месте прибавляется еще: "и взыграйте" (Лук. 6: 23). Он не положил бы такой награды, если бы подвиг этот не был велик. В телесных страданиях болезнь души разделяет и тело, потому что и тело и душа страдают вместе; а здесь (страдает) одна душа. Потому-то многие пали от одних душевных скорбей и погубили души свои. Оттого и для Иова укоризны друзей его казались тяжелее ран и червей (Иов. 19). Поистине, нет ничего тягостнее для мучимых скорбями, как слово, уязвляющее душу. Потому-то и (апостол), перечисляя труды и подвиги свои, полагает и этот, говоря: "славою и бесчестием". Так многие и из иудеев не хотели веровать (в Господа), только из опасения лишиться славы в народе. Они боялись не казней, но того, чтобы не выгнали их из сонмищ (Иоан. 5: 42). Потому (и Господь) говорил им: "Как вы можете веровать, когда друг от друга принимаете славу" (како вы можете веровати, славу друг от друга приемлюще) (Иоан. 5: 44)? И многих можно бы указать, которые, презрев все страдания, побеждены были славою. "Нас почитают обманщиками, но мы верны" (Яко лестцы, и истинни) (ст. 8). Это – то же, что и "при порицаниях и похвалах" (гаждением и благохвалением). "Мы неизвестны, но нас узнают" (Яко незнаеми, и познаваеми). Это – то же, что и "славою и бесчестием". Для одних они были знаемы и достоуважаемы, для других недостойны и того, чтобы знать их. "Нас почитают умершими, но вот, мы живы" (Яко умирающе, и се живи есмы), т. е., как приговоренные и осужденные на смерть, что также составляло род бесчестия.
