Квинт Тертуллиан - Против Маркиона в пяти книгах

Что это за бог, который даже для своего сына требует имена от Творца, мало того, что чуждые, но старые и общеизвестные, которые хотя бы вследствие этого не годятся для бога нового и неведомого? 5. Вдобавок, как он может учить, чтобы новый кусок материи не пришивался к старой одежде и новое вино не поручалось старым мехам,[686] будучи сам пришитым к ветхим именам и влитый в них? Как он может отрывать Евангелие от Закона, будучи полностью облечен в Закон, а именно, <будучи названным> именем Христа? Кто запретил ему, проповедавшему иное и пришедшему из иного места, зваться как–то иначе, хотя и истинную плоть он не принял именно из–за того, чтобы не казаться Христом Творца? 6. Тщетно было его нежелание казаться Тем, Кем он пожелал называться, притом что даже если бы он был телесным, он менее казался бы Христом Творца, если бы так не назывался. Однако он, приняв имя Того, Чью сущность отверг, неизбежно окажется признающим, исходя из имени, также и сущность. Ведь если Христос означает «Помазанный», а быть помазанным есть свойство тела, то тот, кто не имел тела, совершенно не мог быть помазанным; тот, кто совершенно не мог быть помазанным, никоим образом не мог называться Христом. Другое дело, если он принял видимость и имени. 7. «Но каким образом, — говорит <еретик>, — он вкрался бы в доверие к иудеям, если не при помощи хорошо известного и знакомого им имени?» Колеблющимся или плутоватым оказывается бог, о котором ты ведешь речь; осуществление чего–либо при помощи обмана выдает замысел, < исполненный > неуверенности или лукавства. Гораздо благороднее и прямодушнее поступали лжепророки, являясь против Творца во имя своего бога. Но я не обнаруживаю исполнения этого замысла, так как <иудеям> легче было счесть его или своим Христом, или, скорее, неким обманщиком,[687] чем Христом другого бога, что подтвердит Евангелие.

1. Что же, если <Маркионов бог> украл имя Христа, как мелкий воришка — корзинку, почему он пожелал называться также Иисусом, именем, с которым у иудеев не было связано таких ожиданий? Ибо если мы, по Божьей благодати стяжавшие понимание Его тайн, признаём, что и это имя было предназначено Христу, то иудеям, у которых отнято разумение,[688] сие не будет известно. Они до сегодняшнего дня ожидают Христа, а не Иисуса, и истолковывают как Христа скорее Илию,[689] чем Иисуса < Навина >. 2. Почему, следовательно, он пришел и в том имени, в котором Христос не чаялся? Он мог прийти в том единственном имени, которое единственное чаялось. Впрочем, когда соединил два, ожидаемое и не–ожидаемое, рушатся оба его замысла. Ибо если он потому называется Христом, чтобы он мог вкрасться до времени в доверие, словно бы он был от Творца, то этому препятствует <имя> Иисус, ибо это имя не ожидалось во Христе Творца; если он <потому называется Иисусом, > чтобы он мог считаться принадлежащим другому богу, то этому не позволяет <имя> Христос, ибо не ожидался Христос ни от кого другого, кроме какотТворца. 3. Которое из этих <имен> способно удержаться <за ним>, я не знаю. Оба они удержатся за принадлежащим Творцу Христом, в Котором обнаруживается также и <имя> Иисус. «Каким образом?» — говоришь ты. Узнай это ныне с соучастниками твоего заблуждения — иудеями.[690] При назначении преемником[691] Моисея Авзеса,[692] сына Навэ,[693] у него, как известно, изменяется прежнее имя, и он начинает называться Иисус.[694]

4. «Конечно», — говоришь ты. Прежде всего, мы утверждаем, что это был образ Грядущего. В самом деле, поскольку Иисусу Христу было предназначено ввести второй народ, которым являемся мы, рожденные в пустыне[695] века сего, в текущую медом и молоком Обетованную Землю[696] — т. е. <в>[697] обладание вечной жизнью, слаще которой ничего нет, и это должно было произойти не посредством Моисея, т. е. не посредством учения Закона, но посредством Иисуса, <т. е.> посредством благодати Евангелия, после того, как мы были обрезаны каменным лезвием,[698] т. е. Христовыми <заповедями>, 5. ибо камень — это Христос,[699] — постольку тот муж, который был уготован в качестве прообраза этой тайны, был посвящен в подобие имени Господнего, будучи прозван Иисусом.[700] Сам Христос еще тогда засвидетельствовал, что это имя — Его, когда говорил к Моисею. Ибо Кто говорил, если не Дух Творца, Который есть Христос? Итак, когда Он говорил народу, получившему распоряжение: Вот, Я посылаю ангела Моего перед лицом твоим, дабы он хранил тебя в пути и ввел в землю, которую Я уготовал для тебя; внимайте ему и слушайте его, чтобы не ослушаться его, ведь он не скроет тебя, ибо на нем[701] имя Мое,[702] — Он назвал его (Иисуса Навина) ангелом из–за множества чудес, которые ему предстояло совершить, и из–за его пророческого служения при возвещении божественной воли, Иисусом же — из–за тайны Своего будущего имени. 6. Ведь то, что это[703] имя, которое Он Сам дал ему (Иисусу Навину), есть Его имя, Он подтвердил, повелев ему отныне называться не ангелом, не Авзесом, но Иисусом. Следовательно, если и то и другое имя подходит для Христа Творца, то они в такой же степени не годятся для Христа не Творца, как не соответствует ему и вся остальная чреда деяний. Нам необходимо, наконец, отныне и впредь руководствоваться тем надежным и справедливым принципом, позволяющим отклонять доказательства противника без их рассмотрения,[704] нужным той и другой стороне, на основании которого было бы определено, что не должно быть совершенно ничего общего у Христа другого бога с Христом Творца. 7. Ведь вам нужно защищать различие <двухХристов > так же, как и нам не допускать различие < между предвещенным и пришедшим Христом>, ибо и вы не сможете доказать, что пришел Христос иного бога, если не покажете, что он совершенно отличен от Христа Творца, и мы не сможем отстоять Его принадлежность Творцу, если не покажем, что Он является таким, какой был определен Творцом. Что касается имен, то мы уже отстояли их: я присваиваю себе Христа, я защищаю для себя Иисуса.

1. Сопоставим остальную чреду Его деяний с Писанием. Вновь предстает Исаия: Мы возвестили, — говорит, — перед Ним:[705] словно младенец, словно корень в земле жаждущей, и не бьию у Него ни вида, ни славы, и мы видели Его, и Он не имел ни облика, ни красоты, но облик Его был жалок, умален по сравнению со всеми людьми,[706] — как и выше <читаем> глас Отца к Сыну: Как многие ужаснутся Тебя, так без славы будет образ Твой от людей.[707] 2. Каким бы ни было то несчастное тело, каким оно было по облику, каким — по виду? Если невзрачное, если бесславное, если презираемое, то моим будет Христос. Ведь именно таким по облику и по внешнему виду Он был изображен в пророчествах.[708] А если Он и < назван > у Давида изобилующим красотой перед сынами человеческими,[709] Он назван так в том иносказательном состоянии духовной благодати, в котором Он опоясывается мечом[710] слова, являющегося воистину Его обликом, красотой и славой.

3. Впрочем, в телесном обличии[711] у этого же пророка <Он предстает> даже как червь и не человек, поношение у человека и презрение у народа.[712] Такого рода возвещение[713] не касается Его внутреннего естества. Ибо, если полнота Духа в Нем пребывает,[714] узнаю ветвь от корня Иессеева:[715] ее цветок[716] будет моим Христом, на котором почил, согласно Исаии, Дух мудрости и понимания, Дух совета и силы, Дух познания и благочестия, Дух страха Божия.[717]

4. Ибо ни одному человеку не соответствовали все духовные свидетельства вместе взятые[718], кроме Христа, приравненного к цветку из–за благодати Духа, считающегося же происходящим от ствола Иессеева через Марию, ведущую от Иессея свой род. Я требую ответа относительно <твоего> представления <о Христе>: если ты приписываешь Ему стремление ко всякому смирению, терпению и спокойствию, то, исходя из этого, Он будет Христом Исаии — Человек страдания и научившийся переносить немощь,[719] Который, словно овца, был веден на закланье и, как агнец перед стригущим, не открыл уст Своих[720] Который не противился и не кричал, и не был слышен снаружи глас Его;[721] Который тростник сломанный, т. е. разбитую веру иудеев, не раздробил; Который льняной фитиль горящий, т. е. мгновенно возникшее горение народов, не погасил,[722] — Он не может быть иным, чем Тот, Который был предсказан. 5. Следует, чтобы <и>[723] деяния Его были исследованы с ориентиром на Писание, разделенные, если не ошибаюсь, на два действия: проповедь и сотворение чудес. Но примеры того и другого я так расположу, чтобы (поскольку Маркион соизволил также само Евангелие подвергнуть разбору) <исследование> о разных сторонах <Христова> учения и знамений было отложено до момента <полемики с Маркионом по этому вопросу>, как бы до <тех пор, когда очередь дойдет непосредственно до> самих <евангельских> событий[724]. Здесь же в общих чертах мы завершим начатое дело, утверждая пока, что Христос был предвозвещен Исаией как Проповедующий: Ибо кто среди вас, — говорит, — убоявшийся Бога, [и][725] послушает глас Сына[726] Его?[727] А также как Врачеватель: Ибо Он Сам, — говорит, — взял немощи наши и понес недуги.[728]