Андрей Кураев - Церковь в мире людей
Ну, а что касается джинсов, то я вполне согласен с Валентином Распутиным, который с полной своей симпатией описывает женщину, что "сама одевалась хоть и не броско, но по моде, дав моде притереться в народе, приглядевшись, что в ней хорошо и что нет. Джинсы – да ведь это крепчайшая, хоть на камнях дери, ткань; эту моду давай сюда. Кожаные куртки пошли – да ведь кожа испокон была у нас в носке, забыли о ней по великой бедности, а миновала нужда, и о коже пора вспомнить" ("Дочь Ивана, мать Ивана")…
– Да, так как же вы объясните очевидную дискриминацию женщины, которой во время регул запрещают даже в храм входить?
– Простой ответ звучит так: в храме неуместна никакая и ничья кровь. Слишком много крови текло в религиях до Христа. Священники даже ветхозаветного храма ходили по щиколотку в крови. Но Кровь Христа остановила потоки крови, проливаемой ради Бога. И как сегодня вегетарианцы гордятся тем, что "я никого не ем", так и христиане радуются тому, что наша жертва Богу – умная, словесная, бескровная.
Мясо животных нельзя вносить в храм. Если у кого—то в храме пошла кровь из носа – лучше выйти из церкви. Если священник перебирал листочки с поминальными записками и краем листка порезал себе палец – он тоже должен покинуть храм и не может в него вернуться, пока кровотечение не остановится (или пока ранка не будет перевязана так, что кровь перестанет проступать через пластырь или бинт)… В "Вопрошаниях Кирика" (рукописи этого текста известны с конца XV века) вопрос: "Аще кто приготовится ко святому причастию, а явится во рте кровь? – Ино святого причастия не дати. – А что попу из носа кровь идет, обедня пети ли ему? – Ино обедни не пети ему" (Русская Историческая библиотека. Т.6. Памятники древнерусского канонического права (11—15 века). Ч. 1. Спб, 1908, стб. 871).
Только одна Кровь в храме уместна – Кровь жертвенная. И это Кровь Того, Кому мы молимся и Кто Себя принес в жертву за нас.
Другое дело, что "неуместно" не значит "вредно" или "губительно". Увы, нередко наши прихожане не умеют замечать таких различий и начинают стращать друг друга рассказками про "страшный грех нечистоты, причастность к которому лишает благодати и губит душу" (вспомним вышеупомянутый фольклорный акафист).
На вопрос: Почему не только в Ветхом законе, но и по словам отцов месячное очищение женщины считается нечистым? – преп. Никодим Святогорец приводит три причины: 1) из—за народного восприятия, потому что все люди считают нечистотой то, что извергается из тела через некоторые органы как ненужное или излишнее, как например, из уха, носа, мокроту при кашле и т. д.; 2) это называется нечистым, ибо Бог через телесное поучает о духовном, т.е. нравственном. Если нечисто телесное, бывающее помимо воли человеческой, то насколько нечисты грехи, которые мы творим по своей воле; 3) Бог называет нечистотой месячное очищение женщин (и это есть поистине единственная и главная причина), чтобы воспретить мужчинам совокупление с ними, когда они имеют месячное очищение, как говорит Феодорит, как из—за достоинства мужского и почитания женщины, как говорит Исидор (Пелусиот), так и ради почитания Закона и естества, согласно Филону, а главным образом и преимущественно из—за заботы о потомстве, детях"[90].
В этом объяснении важно заметить мотив, которого в нем нет: нет "мистической", "ритуальной" тематики. Нет представления о том, будто физиологический процесс затрудняет действие Божия Духа в теле христианки.
Понятно, почему страх перед менструальной кровью живет в фольклоре: он восходит к очень древним языческо—магическим представлениям. В "Естественной истории" (28,23) Плиния говорится, что прикосновение менструирующей женщины портит урожай, губит посевы, покрывает железо ржавчиной и наводит патину на медь, уничтожает сады, убивает пчел и приносит множество других несчастий. Каббала полагает, что менструальная кровь привлекает множество демонов[91]. Она использовалась как необходимый компонент во многих колдовских рецептах. Если уж и язычество со своей неразборчивостью что—то считает нечистым и демониченским – то христианство тем более не стало оспаривать общенародное убеждение в религиозной негативности менструальной крови, и потому тоже стало сторониться ее.
Библейская позиция в этом вопросе неоднозначна. С одной стороны – ветхозаветные констатации женской нечистоты в женские дни, с другой – евангельское повествование о том, что "кровоточивая жена" коснулась Христа и получила искомое ею исцеление.
И в церковной практике: с одной стороны часто приходится слышать, что женщине во "дни нечистоты" прикасаться к церковной святыне, с другой – если женщина тяжко болеет и умирает и при этом она находится в своем "женском" состоянии, священник совершенно спокойно должен ее причастить высшей Святыней. Также считается и допустимым, и необходимым причастить роженицу, если та умирает (хотя обычно ее держали бы вдали от Чаши в течение 40 дней).
Но опять церковная позиция очевидно меняется – без официальных постановлений и громких дискуссий, "само собой". В епархиальном управлении не составляют графика явки сотрудниц на работу в зависимости от их физиологических циклов. В регентских и иконописных отделениях семинарий приход "критических дней" также не воспринимается как уважительный повод для пропуска занятий, спевок или служб.
И это – просто потому, что произошла гигиеническая революция. В былые века не было ни душа, ни нижнего белья. Кровавым же метам в храме никак не место. Плюс к этому, простите, запах (в четвертом веке преп. Макарий Египетский так перелагал слова пророка Исайи: "И вся праведность ваша – как тряпки женщины в ее месячных"[92]).
Итак, с одной стороны, традиционная церковная позиция вполне резонна. Но при этом она не является древнейшей.
"Апостольские постановления" – памятник, дошедший до нас через св. Климента Римского, т.е. от третьего столетия – гласит в разделе "Ереси": "Если же кто наблюдает и исполняет обряды иудейские относительно извержения семени, течения семени во сне, соитий законных (Лев. 15.1—30), те пусть скажут нам, перестают ли они в те часы и дни, когда подвергаются чему—либо такому, молиться или касаться Библии, или причащаться Евхаристии? Если скажут, что перестают, то явно, что они не имеют в себе Духа Святого, Который всегда пребывает с верующими; ибо Соломон говорит о праведных, чтобы каждый уготовил себя так, чтобы Он, когда спят они, хранил их, а когда восстают, глаголал с ними (Притч. 6,22). В самом деле, если ты, жена, думаешь, что в продолжении семи дней, когда у тебя месячное, не имеешь в себе Духа Святого; то следует, если скончаешься внезапно, то отойдешь не имеющею в себе Духа Святого и дерзновения и надежды на Бога. Но Дух Святый, всеконечно, присущ тебе, потому что Он не ограничен местом, а ты имеешь нужду в молитве, в Евхаристии и в пришествии Святого Духа, как нимало не согрешившая в том. Ибо ни законное совокупление, ни роды, ни течение кровей, ни течение семени во сне не могут осквернить естество человека или отлучить от него Духа Святого, но одно нечестие и беззаконная деятельность. Итак, если ты, жена, во дни очищения месячного не имеешь в себе, как говоришь, Духа Святого, то ты должна быть исполнена духа нечистого. Ибо когда ты не молишься и не читаешь Библии, то невольно призываешь его к себе; потому что он любит неблагодарных, нерадивых, сонливых, так как сам, по неблагодарности заболев зломыслием, Лишен Богом достоинства, решившись вместо архангела быть диаволом. Поэтому воздерживайся, жена, от суетных речей, и всегда помни о Сотворившем тебя, и молись Ему, ибо Он – Господь твой и всего, и поучайся в законах Его, ничего не наблюдая, – ни естественного очищения, ни законного совокупления, ни родов, ни выкидывания, ни порока телесного. Наблюдения эти суть пустые и не имеющие смысла изобретения людей глупых. Ибо ни погребение человека, ни гроб, ни та или другая снедь, ни течение семени во сне не могут осквернить душу человека, но одно нечестии на Бога и беззаконие и несправедливость к ближнему, или чтобы то ни было противное правде Его, прелюбодеяние или любодеяние. Брак почтен и честен, и рождение детей чисто; ибо в добром нет ничего худого. И естественное очищение не мерзко пред Богом, Который премудро устроил, чтобы оно бывало у женщин… Но и по Евангелию, когда кровоточивая прикоснулась к спасительному краю одежды Господа, чтобы выздороветь, Господь не укорил ее и отнюдь не обвинил, напротив, исцелив ее, сказал: вера твоя спасла тебя" (Постановления Святых Апостолов. 6, 27—30).
А "во всей раннехристианской Сирии имелись церковные установления, в которых определенно говорилось, что диакониссы имеют право приближаться к алтарю, причем именно потому, что Иисус Христос не прогонял от себя кровоточивых. Отмена запрета на общение с кровоточивыми женами весьма близка к отмене пищевых запретов, о чем говорится в Апостоле. Как христианам из язычников незачем перенимать еврейские пищевые заповеди, так тем же христианам незачем держаться еврейских предписаний о ритуальной (не)чистоте. И именно в Сирии, где превалировали христиане из иудеев, постановили: прикосновение к кровоточивой не оскверняет"[93].
